Тоже улыбаюсь в ответ. И тут же испуганно оглядываюсь на разрыв — он далеко, не дотянешься рукой. Внутри опять разливается паника.
— Не бойся. — Ариан обхватывает меня за талию. — Луна приведёт меня назад.
— Но воздух, — шепчу я. — Космический холод…
— Тут что-то вроде воздушного кармана. Или какое-то искажение пространства. Мы не задохнёмся и не замёрзнем, а в опасную зону я просто не попаду. — Он опять улыбается одним уголком губ. — Луна держит меня крепко, как на поводке.
— Н-надеюсь.
Только двадцать минут спустя я успокаиваюсь настолько, чтобы наслаждаться фантастическим видом. Мы отдаляемся от разрыва, и кажется, что парим прямо в космосе. Дух захватывает от невозможности такого обзора, от вида галактик: их тысячи, а то и сотни тысяч, у них разные формы, яркость и оттенки цвета, все они двигаются, куда-то плывут, а мы с Арианом здесь — такие невероятно маленькие.
— Песчинки в океане, — шепчу я.
Восторг и инстинктивный страх обостряют все чувства, я воспринимаю ярче каждую «звёздочку» с миллионами звёзд и планет в своём далёком нутре. Острее воспринимаю жар ладоней Ариана, его губы на моей шее, скуле. Его поцелуй, его язык, играющий с моим. Горячий ток крови по телу, сладкую пульсацию возбуждения. Полёт в невесомости, путешествие в нежных почти неуловимых руках Луны, держащей нас над звёздами. Горячо, остро, страстно. Чувствую каждое, даже самое маленькое движение, прижимаюсь к Ариану, охватываю его ногами — то ли из страха упасть, то ли от желания сильнее ощутить выпуклость в его паху. Кровь ревёт в ушах. Поцелуй неистовый, яростный выжигает остатки здравого смысла, и если бы не одежда, наверное, я бы не удержалась от соблазна слиться ещё плотнее, ощутить Ариана внутри, проверить, каково сделать это в парении, когда вокруг водит хоровод сама вселенная…
В следующую стаю мы едем молча. Я всё ещё удивляюсь тому, что мы удержались от большего, чем поцелуи. Но какие это были поцелуи! До сих пор горят губы, и каждое воспоминание — вспышка дикого звериного желания.
Закрываю лицо руками:
— С ума сойти. Это было… волшебно.
И не уверена, что говорю о полёте в космосе, а не о поцелуях Ариана.
— Одна не пытайся так развлекаться, — предупреждает он. — Только у меня достаточно сильная связь с этим миром, чтобы вернуться назад.
— Как-нибудь ещё меня туда… — не могу подобрать слов.
— Конечно, — улыбается Ариан и переключает передачу. — С удовольствием.
С удовольствием — это он, конечно, прав. Удовольствия было более чем достаточно. До сих пор бросает в жар и сладко-сладко ноет внутри.
— Не думай об этом, — рокочуще просит Ариан. — Запах…
Краснея, раздражённо уточняю:
— Как вы вообще живёте с такими чуткими носами?
— Нормально живём, — пожимает плечами Ариан. — Лучше, чем люди, ведь это удобно: чувствуешь, когда тебя ненавидят, чувствуешь, когда тебя хотят.
И улыбается так, что хочется треснуть по самодовольной башке.
— Готова поспорить, ты меня тоже хочешь.
Усмехнувшись, Ариан качает головой:
— Конечно я тебя хочу, это совершенно очевидно. Тамара, ты привлекательная женщина, о тебе думает в таком смысле едва ли не каждый встречный мужчина. Тем более ты в одежде, для оборотней, не бывающих в Сумеречном мире, это всё равно, что для мужчины начала прошлого века расхаживающая голышом женщина — вызов, эпатаж, желание.
— Хоть раздевайся, — глядя на колени, фыркаю я. — И если это такой уж вызов, почему ты дал мне одежду, закрывающую меня по максимуму?
— Потому что я часто бываю в Сумеречном виде, — улыбается Ариан.
Он останавливает машину на краю перелеска.
— Подожди. — Выскакивает наружу и заходит за джип.
Я нервно жду, но его поведение объясняется просто: из-за машины выходит серый волк с одеждой в зубах. Без слов поняв его молчаливый взгляд, убираю одежду в салон, запираю автомобиль и подкладываю ключи под колесо.
— Надеюсь, на этот раз будет без приключений. — Поправляю водолазку. — Надоели эти смотрины и неадекватные кандидаты.
— Эта стая хорошая, дружелюбная, — сообщает Ариан. — У них должно быть хорошо и без эксцессов.
Серым волком становится рядом со мной, и нас окутывает туман.
Лунный свет обливает серебром частокол и распахнутые деревянные ворота. Видные в проём терема вдоль брусчатой дороги напоминают иллюстрации истории языческой Руси. Гудят голоса. Пахнет хлебом, печёным мясом. Где-то там, в весёлом городке, поют.
Лежащие возле ворот бурые волки подскакивают, как ошпаренные. Ожидаю приветствий, но караульные, обернувшись людьми, пулей заскакивают внутрь и захлопывают ворота.
Один короткий вой — и городок затихает. Единственный звук — шелест травы и близлежащих деревьев. Потом — топот лап по брусчатке.
Из-за ворот доносится нервный мужской голос:
— Ж-жрица, простите, но мы тут подумали. В общем, мы отказываемся от притязаний. Передайте Лунному князю наши извинения и уверения в уважении и преданности. Мы отказываемся, потому что наш кандидат недостаточно хорош, мы не хотим оскорбить вас таким недостойным предложением. Ещё раз простите и извините за беспокойство.
Поворачиваюсь к Ариану. Морда у него озадаченная. Молчит. Тихо интересуюсь:
— И что будем делать?
Глава 19
Мягкие шаги в темноте. Белая шерсть мерцает в тонком серебристом луче. Вспышка звериных глаз — и кровать проминается под тяжестью громадного волка, но прижимается ко мне уже человек.
Горячее дыхание Ариана скользит по плечу, шее, щеке. Тёплая рука тянет за плечо, переворачивая на спину, и сердце срывается в бешеный галоп. Вскипает кровь, разливая по телу сладкое тепло.
Ладонью Ариан упирается над моим плечом, надвигается, прижимает собой, вклиниваясь между обнажённых ног. Оказывается, я уже и без одеяла, и без сорочки лежу. Ловко…
В глазах Ариана вспыхивает лунный свет. Не могу не смотреть в них. Пальцы скользят по моей груди, очерчивают пупок. На мгновение застывают внизу живота и соскальзывают ниже. Вздрагиваю. Жаркая волна заливает меня, жжёт щёки. Ариан улыбается одним уголком губ. Мышцы на его плече перекатываются в такт движениям пальцев. Моё дыхание сбивается. Выгибаюсь, кусая губы, постанывая от растущего напряжения. Задыхаюсь. Стремительное движение бёдер Ариана пронзает меня судорожной волной удовольствия.
Стон срывается с губ, глаза распахиваются: Ариана нет. Лишь темнота комнаты и пронзающие опутанное сорочкой тело отголоски наслаждения. Зажмуриваюсь. Хочется вернуться в сладкий сон, продолжить…
— Надеюсь, тебе снился я, — рычит Ариан над самым ухом.
Взвиваюсь. Сердце бешено колотится. Глаза волка-Ариана пылают серебристым светом. Пятясь, сползаю с кровати. Ариан тянется за мной, скалясь и превращаясь в человека.
— Это абстрактно было, — краснея, бормочу я. — Никого определённого.
Ариан прыгает с кровати. Отскакиваю. Пробегаю несколько шагов — и сильная рука притискивает меня спиной к груди Ариана.
— Куда побежала? — рокочет он на ухо. Скользит клыками по шее. — Ты же моя волчица.
Страшно, но приятно. Возбуждение сна ещё играет в крови, кожа чувствительная, и сквозь сорочку чувствую, как горяч Ариан, как крепки его мышцы.
— Как же сладко ты пахнешь, — шепчет он. Уцепляется зубами за сорочку и резким движением разрывает. Треск обнажающей спину ткани. Мурашки по коже. И сердце — точно гигантский барабан в стеснённой груди. — Не убежишь…
Поцелуи-укусы вдоль позвоночника. Жар дыхания. Сильные руки, освобождающие от ткани. Желание слишком неистовое, чтобы ему сопротивляться. И я застываю. Горю в объятиях Ариана. Наслаждаюсь тем, как он поворачивает и притискивает меня к стене. Глядя в глаза, поднимает мои руки над головой, стискивает запястья одной ладонью. Холод стены — жар тела. Пьянящий контраст. Лёд и пламя. Рык. Сияющие глаза не человека и не зверя, а неземного волшебного существа. И его губы, скользящие по скуле, смыкающиеся с моими губами. Язык и острые зубы. И трепетная нежность поцелуя контрастом к подавляющей силе рук, одна — лишает меня возможности двигаться, другая ласкает грудь, скользит к бедру, охватывает, приподнимая. Я знаю, что сейчас случиться, и хочу этого до безумия. Хочу узнать, делать это у стены так ли приятно, как показывают в фильмах. Всхлипываю, оказавшись на Ариане. Он обхватывает меня и двигается. Это чистый восторг, экстаз. Наш жар согревает даже стену. Стон Ариана, его волосы в моих пальцах, каждый толчок, каждое движение вместе возносят в ослепительную и одуряющую высоту, и там, в этой высоте блаженства меня сотрясает в судорогах страсти, и стон вырывается из груди. Волна за волной оргазма, вышибающие меня из рук Ариана в кровать, под одеяло, в тесный плен сорочки.
Меня ещё слегка потряхивает от этого приснившегося удовольствия, когда наконец возвращается способность воспринимать окружающее нормально: спальня в доме Ариана, сумрачно, сквозь портьеры едва-едва проникает свет. Даже не понять, лунный или просто пасмурно.
Я вся мокрая, разморённая. От истомы мышцы кажутся ватными, но заставляю себя подняться: ещё не хватало, чтобы Ариан унюхал, что мне тут… снилось.
Господи, ну откуда столько всего в моей голове, а?
Злая, красная как рак, я на подгибающихся ногах влетаю в ванную. Включаю свет, он ослепительно вспыхивает на светлом кафеле. Жарко, мне по-прежнему слишком жарко после такого двойного сна.
Встаю под холодный душ. Взвизгиваю. Но холодные тугие струи помогают остудить тело и мысли. Только когда не остаётся и намёка на сладострастное томление, добавляю горячей воды и начинаю мыться.
Когда нас отказалась принять очередная стая, Ариан решил, это даже хорошо, и нам лучше потренировать переход между мирами. «На дереве это бы не помогло, — выруливая на очередную просёлочную дорогу, глухо пояснил Ариан. — В Сумеречном мире ты бы оказалась в воздухе и могла разбиться. Но научить тебя, пожалуй, стоит уже сейчас. Если пообещаешь никуда не сбегать». Пришлось пообещать. И у себя дома Ариан заставил меня перемещаться до предела, после чего я рухнула на колени. В голове звенело, и сил не было насто