Струйка крови ползёт по мускулистой ноге, растекается на ковре красным пятном. Оглядываюсь на Ариана, но за сиянием невозможно понять, замечает ли он, что парень от кровопотери скоро свалится.
— В Сумеречный мир и сюда Денис возвращался исправно, отчитывался жрице, учился хорошо, хотя немного хуже, чем прежде. Мы думали, что, возможно, он увлёкся лунным ветром, звёздной пылью или каким-нибудь людскими препаратами, но доказательств не нашли. А потом отец умер, и мне стало не до Дениса. Потом, уже после его пропажи, стал разбираться. — Лерм со стоном сгибается пополам.
Я приподнимаюсь, Ксант выглядывает из-за Ариана и, пуча глаза, мотает мордой, призывая не вмешиваться. Скрепя сердцем, валюсь обратно в мякоть кресла.
— Он… сбежать собирался, — через силу выдавливает Лерм. — Сказал об этом только брату, но без подробностей. И брат не верил, потому что у Дениса денег не было. Даже если бы попытался интернатуру пройти в другом городе, мы бы нашли по документам из ВУЗа, вот и не беспокоился брат, думал, блажь. Поэтому и я… вещей в квартире не было, документы в институте все оформлены, и я решил… подумал… Что Денис просто решил жить в Сумеречном мире, может, связался с бандитами местными, им сильные парни с нюхом нужны, а я всего две недели как принял власть отца, не хотелось… я подозрений испугался.
— Ошибку понял? — голос Ариана вибрирует совершенно нечеловечески, лампы мигают.
— Да, мой князь, всю жизнь помнить буду, — скулит Лерм.
— Жрица здесь?
Снова мигают лампы, Лерм судорожно кивает.
— Зови.
На этот раз свет не мигает, но Лерм напуган так, что рывком подскакивает. Мотнувшись, на бегу врезается в стену и, оставив кровавый отпечаток, выскакивает через дверь наружу.
Протяжный вой прорезает воздух. Лерм оборачивается, испуганно смотрит на неподвижного Ариана.
— Можешь перевязать руку, — небрежно позволяет тот.
Его отражение белым пятном горит на тёмной поверхности стола. Грозный и сияющий лунный князь так не похож на моего Ариана, словно два разных человека. Возможно, на него влияет концентрирующаяся в нём сила, а может, поведение лунного князя и все наказания регламентированы, и Ариан рутинную процедуру проводит.
Но всё равно жутко, словно в феодальный строй попала, от этого ощущения не спасает ни современный интерьер, ни домашний кинотеатр с электричеством. Впрочем, по устройству тут именно феодальный строй.
В проёме показывается худощавая женщина в тёмном платье. Поводит носом. Глаза её вспыхивают. Склонив голову, но не так низко, как провинившийся Лерм, она проходит на его место, встаёт на колени рядом с кровавой лужей.
— Тебе есть что рассказать? — гремит Ариан.
— Я предупреждала и прежнего вожака, и нынешнего, что Денис ведёт себя странно, но оба были глухи к моим словам, считали, что это перенапряжение в связи с дипломом.
— А что думаешь ты? — мягче спрашивает Ариан.
— Думаю, он связался с дурной компанией. С полукровками Сумеречного мира или преступниками. А однажды из его кошелка выпала трёхгранная красная чешуйка. — Жрица смотрит на Ариана не мигая, в её больших глазах свет отражается двумя сверкающими лунами.
— Как он это объяснил?
— Сказал, что случайно увидел на лотке уличного торговца и купил, ведь чешуя дракона в нашем мире редкость, достойная хвастовства. Только он ей не хвастался. А потом сказал, что потерял.
— У него не было своих денег?
— Не могу сказать, у меня нет возможности пристально следить за всеми живущими в Сумеречном мире. Денис своевременно отчитывался, лишнего не просил, вовремя приходил на перенос.
— Но ты его подозревала, Амелия.
Поджав губы, она медлит. Свет ярче разгорается в её глазах, выбеливает скулы и тонкие брови. Женщина отзывается тихо и с расстановкой, будто ей не хочется говорить, но выбора нет:
— Денис из тех, кто не приспособлен к полноценной жизни. Он слишком романтик. Слишком идеалист. Слишком принципиален. И при этом очень упрям. Он никогда ни перед чем не отступал, даже перед заведомо невозможным. Взрывоопасное сочетание, а его оставили без присмотра, без достойного воспитания в мире, полном искушений и разных идеологий.
— Значит, ты присматривала, чтобы он ни во что не ввязался? — глухо тянет Ариан.
— По мере возможностей. Я заходила в его квартиру без него, но, вероятно, он сразу заметил чужое присутствие и всегда чистил историю браузера, не хранил паролей в системе. Он обзавёлся несколькими хорошими знакомыми среди людей, но их мы проверили — никаких серьёзных связей, и они точно не знают, куда он делся.
Э… а как они узнали наверняка? Неужели… пытали? Во все глаза смотрю на покорную женщину. А ведь с них станется даже пытать…
— И это вы выясняли в обход Ксанта, — голос Ариана гневно вибрирует.
— Уверена, Лерм больше не позволит себе подобных глупостей. — Жрица наклоняется, жалобно смотрит снизу вверх. — Прости, князь, я правда думаю, что Денис пропал по своей глупости: либо связался с дурной компанией, либо умер где-нибудь в подворотне, потому что сопротивлялся ограблению. Он не умел уступать, всегда на рожон лез.
— Это должен был решить я, а ты должна была сообщить о самоуправстве вожака, даже если это твой сын. Обращайся.
Едва заметно вздрогнув, жрица покрывается белоснежной шерстью, над ягодицами, топорща подол, вздымается хвост. Кончик хвоста вдруг исчезает, остаток заливается красным. Хвост исчезает между задних лап волчицы в платье.
— Можешь идти.
Поклонившись, волчица, неловко перебирая лапами, убегает из комнаты.
— Не хочу быть жрицей, — шепчу я.
— Знаю, — тихо отзывается Ариан и громко добавляет. — Закройте двери.
Двери моментально захлопывают.
— Ошибки учту, — мрачно обещает вздыбивший шерсть Ксант. — Расследование проведу. Про чешую запомнил, постараюсь разузнать, хотя сдаётся мне, это не просто чешуя была, а пропуск, ящерицы часто так делают. Впрочем, не исключено, что какой-нибудь ящероид перебрал и выронил её, а люди впрямь подобрали, чешуя всегда людей манит.
Ариан обращается белым волком — точной копией нынешнего Ксанта — и приказывает:
— Связь держи через Велиславу, используй шифр.
— Замётано, — успевает буркнуть Ксант, и его смывает с кресла языком тумана.
Ариан поворачивается ко мне и устало интересуется:
— Вопросы? Претензии? Лекции о демократических правах и неприкосновенности пальцев и хвостов будут?
— А ты мне в ответ прочитаешь лекцию о пользе такого подхода? Или сошлёшься на то, что закон обязывает тебя подданных за проступки кромсать?
— Так, бесспорно, они запоминают лучше, а нарушать законы им страшнее, но целую лекцию об этом я не осилю. — Ариан переступает лапами. — Об обязанности ты правильно догадалась.
«Не ходят со своим уставом в чужой монастырь, — напоминаю себе. — Не ходят, не ходят, а Ариану незачем рисковать своей жизнью и не исполнять закон из-за глупости подопечных».
Только наказание жестоко. Но и Арианом рисковать глупо. И всё равно жестоко. Противоречивые чувства так одолевают меня, что кажется, будто вскипает мозг. Яростно взъерошив волосы, что не избавляет от ощущения кипения, я обречённо выдыхаю. Раскидываюсь на кресле.
— Стая проштрафилась, — напоминаю я, — может, ну их, перейдём к следующему этапу?
— Они в другой сфере проштрафились. На грани фола можно их отстранить, но я хочу, чтобы эти три дня ты провела здесь.
— Да? — удивлённо смотрю на Ариана, но животрепещущий вопрос сдерживаю: с чего вдруг, если ему не нравится, когда за мной ухлёстывают?
— Эта стая особенная. Они не слишком богаты, влияние в Сумеречном мире у них минимальное, но… Думаю, будет лучше, если ты всё увидишь сама. — Ариан взвывает.
В следующий миг двери распахиваются. Два парня в чёрных набедренных повязках почтительно склоняются.
— Чего изволит жрица? — спрашивает светловолосый качок.
— Мы готовы исполнить любое ваше пожелание, — поддерживает его темноволосый товарищ с не менее выдающейся мускулатурой.
— Жрица желает есть и отдыхать, — сообщает Ариан. — В отдельном домике для вип-персон.
— Слушаем и повинуемся, — одновременно заявляют парни и указывают на двор и каменную дорожку, петляющую по газону и теряющуюся среди мраморных обломанных колонн и выемок с дымящейся водой.
Оглядываюсь на Ариана. Кивком велев мне отправляться туда, он спрыгивает на пол.
Ну что ж, посмотрим, что за стая такая замечательная.
Луна сияет на тёмном небе, подсвечивает завесы пара, устремляющиеся к ней от воды. Горячий источник обнимает меня расслабляющим теплом, запрокинутая голова удобно устроена на подушечке, тело почти зафиксировано в специальной ложбинке, можно не бояться уснуть и соскользнуть в воду.
Главное поселение стаи Лерма расположено на горячих источниках. Это курорт Лунного мира.
Вытянув руку из воды, сморщенными подушечками пальцев подцепляю с плавающего подноса пластинку персика и неторопливо съедаю, позволяя соку течь по губам, наслаждаясь каждым мгновением вкуса. Всё же человек ко всему привыкает: час назад я хотела бежать отсюда без оглядки, теперь полностью согласна с Арианом — даже если бы стая учудила чёрте что, остаться в ней стоит.
Ариан лежит на погружённой в воду перекладине с креплениями под волчью тушку: оборотни любят побаловать обе ипостаси.
Скользнув взглядом по окружающему нас трехметровому забору, примыкающему прямо к уютному двухэтажному домику с двумя спальнями и просторной гостиной, лениво уточняю:
— Ариан, кажется, за нами не подглядывают, почему бы тебе не понежиться в человеческом облике?
— От этой воды шерсть гуще становится и быстрее растёт, — столь же лениво поясняет Ариан.
Шерсть гуще и быстрее растёт. Широко распахнув глаза, судорожно выскакиваю из воды, она шумным водопадом стекает на каменную площадку, почти заглушая фыркающий хохот Ариана.
Лунная мохнатость всем телом содрогается, расплескивая воду, обливая нос брызгами и от этого фыркая.