— Всего лишь магазин для туристов, — хмыкнул Эол, — хочешь, зайдём обсохнуть? Можно взять кофе с собой и что-нибудь перекусить.
— С собой?
— Или присядем на лавочке.
Я заметила несколько деревянных скамеек, выставленных перед заграждением, за которым начинался живописный обрыв, и пошла туда поглядеть на зелёные склоны гор. Солнце поднялось уже высоко. Облака отбрасывали тёмные клочковатые тени, и лес шёл пятнами то изумрудного, то почти чёрного цвета. У подножия поднималась голубоватая дымка.
— А мои глаза могут стать как у тебя?
— По цвету? Или чем? Нет, твои глаза и так прекрасны, Миюки. Давай зайдём?
В магазине пахло волшебно — иначе и не описать, — по правую руку стояли баночки с мёдом, стеклянные и прозрачные, и в них, как в сотах, покоился эликсир самых разных оттенков — от белого клеверного до тёмно-коричневого гречишного. Некоторые были открыты и источали аромат вечного лета, нагретого на солнце луга и цветов.
Дальше выставили специи. Ещё дальше по левую руку под табличкой «Зелья» ровными рядами расположились скляночки со смесями от разных недугов, как гласили мелкие подписи. Мёд с орехами от простуды, ароматические саше от головной боли, связки трав от мышей и злых духов. У каждой лежал листок с короткой инструкцией: «от простуды по три ложки в день»; «подружиться с соседями — после обеда»; «для хорошего настроения — принимать по утрам».
За прилавком появилась высокая мулатка, её кожа была такого же цвета, как у Каи, — меня до сих пор завораживало это тёплое переливистое сияние, хотя на моей родине ценились белоснежность и гладкость. Мне подумалось, что кроткий румянец стеснения, который подобает иметь молодым девушкам, на щеках местных женщин выглядел бы огнём страсти.
— Чем я могу вам помочь?
Теперь я заметила ещё и большие пучки сушёных трав, подвешенные под потолком.
— Вы на «Люминосе» приехали или на «Олимпии»? Мой самый популярный товар — луговой мёд, разнотравье, сонное зелье, дружественное зелье, карибские специи. Хотите, соберу подарочный набор? — Она широко и приветливо улыбалась.
— Вообще-то мы надеялись выпить у вас кофе. Мы промокли по дороге и немного устали.
Эол говорил серьёзно, мне показалось, его ещё немного потряхивает после стычки с Алисией, или он просто замёрз под дождём.
— А почему вы подумали, что мы приплыли на корабле? — Я робко улыбнулась, пытаясь сгладить его нервозность.
— От вас пахнет морем. — Девушка загадочно улыбнулась, и уж потом я поняла, что она просто назвала те корабли, которые недавно прибыли в порт. — И сюда приходят только туристы.
— Не скучно вам сидеть здесь одной?
— Люди всегда появляются с историями. Мне никогда не надоедает. Меняются их лица, времена года, но поток не иссякает. Всегда находятся желающие взобраться к действующему вулкану. Думаю, даже опасность немедленного извержения не остановила бы любопытных. Такие уж люди, всё хотят испытать на себе. Согласны?
Я хотела согласиться, но Эол меня опередил.
— Это происки Хаоса на Земле. На самом деле люди должны жить там, где рождаются, заниматься тем, что им предначертано, не нарушать естественный порядок вещей.
— Занятно, — хмыкнула продавщица. — Меня зовут Лея. А вас?
— Я Эол, а это моя подруга Миюки.
— Вы очень красивая пара, но, полагаю, не познакомились бы, если бы сидели дома. Расскажете свою историю? А я сварю кофе.
Она жестом пригласила нас в подсобное помещение, которое оказалось неожиданно просторным. С этой стороны дома окна остеклили осколками разного цвета, пол украшали красные и зелёные узоры. У стены стоял огромный стол с заготовками: лентами, баночками и декоративными корзинками. Пахло травами, выделанной кожей и цветами. Лея встала у переносной плитки, поставила металлическую посудину с мелким узором на огонь и напомнила:
— Так расскажете?
— Мы путешествуем по работе. Если бы можно было, я бы никогда не покидал родной деревни. — Пустыми глазами Эол смотрел сквозь разноцветные стёклышки, будто по ту сторону окна мог найти ответы на все вопросы. Он был сам не свой после стычки.
— Как интересно! Мало кто по работе лазает на вулканы. Пожалуй, многие бы позавидовали такой необычной профессии.
Эол глянул мрачно.
— Мою родную деревню сожгли. Всю мою семью убили. Я долго скитался, пытаясь найти место в мире. А когда решил, что всё наладилось, меня лишили напарницы. Здесь больше нет богов и нет законов, но кто-то должен их восстановить.
— И это ваша работа?
— В какой-то мере…
— А девушка что думает?
— Я? Не знаю, мне кажется, мир — сложная штука. — Я вспомнила места, что показал мне Эол, и места, в которых бывала с Коити, поддерживающие улыбки, добрые слова. — Сложная, но прекрасная…
Сердце разрывалось. Так грустно, что Эол пережил столько плохого, хаотичного по своей сути. Из-за тяжкого опыта он радеет за соблюдение норм и законов. Неужели Порядок мог защитить людей от мук и лишений? Эол показал мне невероятный мир, и мне хотелось хоть немного облегчить его страдания.
— Прислушайся к ней, Эол, — сказала Лея. — Она понимает больше тебя.
Я рассмеялась, но звук напоминал нервный скрежет.
К кофе хозяйка принесла печенье с корицей и мёд. Я помогла снять чашки и тарелочки с подноса, чтобы занять руки и куда-то спрятать глаза. Отпила: обжигающий ароматный напиток меня пленил, хотелось раствориться во вкусе, но Эол выглядел хмурым, и у меня на душе тоже лежал камень.
— Так расскажете, как вы познакомились? Сделаю вам скидку.
Эол взял одно из печений в виде завитушки из песочного теста и постучал им по столу. Несколько крошек отвалилось, а он продолжал крутить сладость в пальцах, задумавшись, словно и не чувствуя манящего аромата.
Тут задняя дверь отворилась. Эол вскочил, будто только и ждал нападения. В комнате появился пожилой мужчина в соломенной шляпе и с охапкой трав, перевязанных лентами. Он широко улыбнулся и помахал нам рукой.
— Гости говорят по-французски, папа, — сказала Лея. — Оставь мяту на столе, а розмарином попозже займусь. Будешь с нами кофе?
— Наверное, мы пойдём, — объявил Эол, — времени уже много, не успеем на вершину.
— Слышал, вы цените порядок, — протянул дедушка, — быть может, не откажетесь мне помочь? Во дворе растёт дерево макадамии. Пора собирать урожай, но некому мне подсобить… Отец вырастил его из ореха, который привёз с Кубы, много лет потом я вместе с женой собирал урожай, но теперь стал слишком старый, а Лея боится высоты.
— Нам не стоит задерживаться, — попытался возразить Эол.
— Давай поможем, — тихо сказала я. Мне не хотелось покидать это уютное место и приятных людей.
— Нам нужно на вершину, времени осталось не так много.
— Мне кажется, можно остаться, — настаивала я.
— Ладно, — сдался Эол.
Мы вышли наружу. Отец Леи — его звали Рюдзин — показал дерево, красивое, раскидистое, выращенное с любовью. Какое-то время мы стояли рядом все вчетвером и молчали. Потом старик сказал:
— Были здесь ваши друзья. Тоже сперва думали, будто камень спрятан в жерле вулкана. Всю гору обшарили.
— Что? Откуда вы знаете? — Эола будто огрели по голове, и он наконец скинул свою задумчивость, туманный взгляд прояснился.
В этот момент я поняла, что больше переживала за него, чем за треклятый камень.
— Давно? Нашли?
— Так, значит, это яшма? — почти одновременно проговорили мы.
— Несколько месяцев назад. Не нашли, конечно. На что я его охраняю?
Ещё ни разу я не видела Эола настолько ошарашенным. Как если бы ребёнку дали конфету, а она оказалась неспелой сливой. Старик захихикал, глядя на его лицо. Эол беззвучно открывал и закрывал рот, развёл руками, явно желая что-то спросить, но не находил слов.
— Я дракон запада, — объяснил хозяин. — С давних пор, когда мой брат, лазоревый дракон востока Сэйрю, погиб у меня на руках, яшма хранится у меня.
В старых сказках, что рассказывают детям на ночь, драконы ещё живы, но на Тростниковой Равнине их давным-давно никто не видел, и теперь встретить это сверхъестественное существо в простом человеческом облике на Равнине Высокого Неба было так странно, что мы с Эолом оба не знали, что сказать. Я с трудом выдавила:
— Но вы не можете быть в этом мире!
— Давным-давно, когда силы Хаоса впервые предприняли попытку уничтожить существующий Порядок, они не были так осторожны, как сейчас. — Голос звучал ровно и спокойно, а в карих радужках и прищуре читались гордость и грусть. — Они напали неожиданно, беспощадно. Убивали людей, стирали с лица земли тех сверхъестественных существ, что вставали на защиту смертных. Мы с братом изгнали их из нашего мира. Ценой собственной жизни он запечатал врата, чтобы никогда больше эти мерзавцы не смогли пробраться к нам. И я навеки остался заключён на Равнине Высокого Неба.
Рюдзин приобнял за плечи дочь.
— Если вы восстановите первозданный Порядок, я вернусь домой, покажу Лее родные края. А Хаос будет навсегда изгнан из обоих миров.
Он достал из кармана красный камень с чёрными прожилками, тот лежал без шкатулки или хотя бы какой-то тряпицы. Рюдзин не говорил с благоговением, не окружил появление артефакта таинством. Это был всего лишь небольшой кусочек породы, меньше моей ладони. Неужели так выглядел волшебный могущественный артефакт?
— Он действительно исцеляет и восстанавливает? Почему вы не спасли брата? — заинтересовался Эол. — Яшма могла закрыть брешь меж миров?
— Брат охраняет ворота, там его вечный покой. Кто я, чтобы противостоять судьбе? Истинная сила артефактов проявится, когда соберёте все три предмета вместе. К тому же не стоит использовать их в личных целях, это никогда не приводит к добру.
— Только для победы, — словно эхом отозвался Эол.
— Не знаю, — отозвался Рюдзин. — Но мне говорили, магия покидает артефакты, если использовать их неправильно.
На лице Эола было написано всё: решимость, неотступность, даже готовность пожертвовать жизнью ради победы над Хаосом. Мне показалось, его растрогала история дракона, а дракон почувствовал то же, что и я. Эол — настоящий герой. Но, к моему удивлению, Рюдзин вложил яшму в мою ладонь.