Коити жил без матери. Ему не повезло родиться то ли пятым, то ли шестым сыном в семье. В начале прошлой весны отец продал его какому-то торговцу за мешочек монет. Мы даже не смогли нормально попрощаться — не при посторонних. Если бы я позволила себе его обнять, мать бы сразу подумала, что между нами что-то есть, и потом неделями ругала. Из-за проклятия для неё было страшным сном, чтобы я связалась с мужчиной. Обиднее всего, что она боялась не за меня, а за то, что кто-то посторонний нашу семью осудит или мужчина вернётся с претензиями, когда узнает, кто я. Так что я стояла на другой стороне улицы, глотая слёзы и глядя, как его увозят.
Я повернулась спиной к свету, исходившему от стены, и на тёмной утрамбованной земле увидела лицо Коити. Обычно я не разрешала себе вспоминать его; жалеть, что между нами не было большего; что не подумала сбежать с ним. Только сегодня захлестнувшее меня отчаяние напомнило о нём. Видимо, поэтому картинка была столь отчётливой. Я вглядывалась в его лицо, в приближающуюся фигуру и думала: может, какой-то ёкай затмил мой разум? Наверное, стоило его поблагодарить за избавление от боли, которая так и не пришла.
В этом призрачном Коити что-то было не так. Картинка постепенно обретала цвета: у этого юноши более длинные волосы, более светлые. Совсем другие глаза — серо-голубые, как туман над рекой, большие — двумя холодными искорками горели в полумраке. Крепче мускулы, другой овал лица.
— Кто тут у нас? — насмешливо спросил он. — Девочка-волчонок?
— Как ты здесь оказался? Убирайся отсюда! — воскликнула я и, перепугавшись до ужаса, чуть не упала.
— Обычно попадаются лисички. А это что-то новенькое.
— Что происходит? — уже тише спросила я.
— Пойдём со мной. — Он протянул раскрытую ладонь и приветливо улыбнулся.
Я отступила назад, врезалась спиной в ледяную стену, из которой исходил свет. Это словно выдернуло меня из дрёмы. Вдруг стало холодно и неуютно без одежды.
— А ты красавица, — заметил незнакомец. — Ну же, не бойся. Я кое-что покажу.
Неуверенно, медленно вложила свою ладонь в его. И тут же вихрь света дёрнул меня вперёд. Я зажмурилась. Глазам было так больно, будто в полдень смотришь на солнце. Потом всё погасло.
Он шёл впереди, оставляя следы на песке. А я шла за ним, не отпуская бархатистую руку, вперив взгляд в наши сцепленные ладони, источавшие тепло. Мы оба были обнажены, но я не испытывала стыда, будто уверенная в том, что всё это мне привиделось.
— Куда ты меня ведёшь? Это сон?
— Нет, волчонок, не сон.
Я посмотрела вокруг. Со всех сторон разлилась пустыня. Я никогда прежде не видела столько песка разом. Дюны шли рябью, словно вода, струились под босыми ступнями, щекотали нежную кожу. Мне захотелось упасть в эти приветливые барханы. Сухой воздух царапал нос, все ощущения стали острее, но я была уверена, что тело моё оставалось человеческим. Небосвод сиял такой яркой синевой, что не верилось в реальность происходящего.
Юноша резко остановился и обернулся, встретившись со мной взглядом. Расстояние между нами, и так незначительное, сократилось. Он уставился на меня с интересом, но не с таким, который в мужчине вызывает обнажённая женская фигура. Всё же я немного смутилась. Он опустился передо мной на колени и набрал полные горсти песка.
— Так тебе будет комфортнее.
Сказав это, он поднялся, поднёс кулаки к моим плечам. Двумя тонкими струйками посыпался песок, щекоча мне спину, ключицы и грудь. Соски затвердели маленькими бусинками, по животу пробежали мурашки.
Жёлтые крупинки превращались в золотую ткань, в волшебный покров, ласкающий кожу. Я заметила, что на незнакомце одежда из такой же ткани, только чуть более тёмная, словно от времени. Когда он успел сотворить наряд?
— Мне точно это снится. Или ты колдун.
— Нет, какой из меня колдун, — засмеялся он. — Зови меня Эол. Я тоже оборотень, как и ты.
— Почему мы всё ещё в обличье людей?
— В межмирье и на Равнине Высокого Неба мы такие всегда. Держу пари, ты считала это проклятием. — Эол неожиданно тепло улыбнулся. — Первое правило! Запомни! Обычным людям нельзя говорить правду: это не проклятие, а дар. Когда тело превращается в зверя, мы сами путешествуем по другим мирам. Здесь мы свободны и беззаботны. Я познакомлю тебя с остальными. Идём.
Спускаясь с очередной дюны, я заметила костёр. Огромное пламя взвивалось ввысь, рассыпая снопы искр. Рядом сидели несколько людей и разговаривали. Мы с Эолом бесшумно приблизились и опустились на песок, не прерывая рассказа, который вела женщина. Я бы не смогла угадать, сколько ей лет. Яркий свет сглаживал мудрое лицо, а сама она говорила на незнакомом языке. Тягучие плавные звуки струились вокруг меня, но я не понимала смысла. Закончила говорить она с вопросительным выражением.
— Как тебя зовут? — с готовностью перевёл Эол.
— Миюки, — сказала я.
В горле женщины что-то забулькало, заурчало, и она заговорила на языке, который я понимала.
— Мы рады приветствовать тебя в Круге пяти Солнц, Миюки. Я старейшина — Кая. Сегодня день твоего первого превращения. И ты пока не поняла, что происходит, но я всё объясню. Мы в пустыне Намиб, это межмирье, откуда можно попасть в любое место на Равнине Высокого Неба. Есть определённые законы, которые нам нужно соблюдать, со временем ты их поймёшь и запомнишь. А пока можешь просто наслаждаться жизнью.
— Наслаждаться? — Я поверить не могла своим ушам. Такая мысль мне в голову прежде даже прийти не могла. Наслаждаться. Жизнью. Это как свобода, что ли?
— Да, дорогая. — Кая смотрела на меня с сочувствием. — Последнее время оборотней становится всё меньше, и мы тебе очень рады. А теперь скажи, куда ты хочешь попасть.
— К Коити, — не раздумывая выпалила я. Он бы удивился, услышав эту историю.
— Боюсь, такого определения недостаточно. — Брови Каи сложились в сочувственный домик. — Запомнила первое правило — не рассказывать людям? Так вот второе: невозможно попасть в место, расположение которого не знаешь. Поэтому мы обмениваемся опытом и внимательно запоминаем все названия.
— Но я не знаю никаких мест, кроме своей деревеньки. И не знаю, куда попал Коити.
— С первым поможем. Для этого мы и собираемся у костра: делимся впечатлениями, местами, которые повидали, языками, которые выучили, эпохами, которые успели сравнить. Поэтому важно охранять и защищать наш род. Когда умирают старейшины, пропадают драгоценные крупицы знаний и мир становится для нас уже.
— Как же мне найти Коити?
— За одно превращение ты можешь побывать в одном месте. Если ищешь друга, то лучше начать со своей деревни в дни, когда ты не волк.
— А я что, сейчас волк?
Кая молчала, и я добавила:
— Там. Дома.
— Да. Но твоё сознание тоже вполне осязаемо. Ты обретёшь плоть, когда переместишься из межмирья. Эол пойдёт с тобой, чтобы ты не растерялась. Он будет подсказывать тебе, помогать и обучать нашим правилам и законам.
— Ладно, — кивнула я, всё ещё ошарашенная. Может, мне это снится? Горячка превращения закинула меня в это странное место с яркими звёздами, бархатистой пустыней и пьянящим пламенем, а на деле я лежала без сознания в подвале с зубастой мордой вместо лица.
Глава 2
— Что хочешь посмотреть? — спросил Эол, глядя на меня своими невероятными нежными глазами.
— Не знаю, — прошептала я, потому что дыхание перехватило.
— А что любишь?
Я задумалась о том, что видела за свою короткую жизнь. Никаких необычных мест, кроме садов вокруг замка даймё, но в те мгновения с Коити я ощущала настоящее счастье.
— Не знаю, — неуверенно промямлила я, — природу, наверное.
На лице Эола появилась задорная ухмылка. Он подхватил меня на руки, закружил, я зажмурилась от страха и неожиданности. А когда Эол поставил меня на ноги и я открыла глаза, из горла вырвался сдавленный вздох.
Голова ещё кружилась, но я смогла разглядеть, что мы находимся на лужайке под деревом. Листва его едва распустилась. Я вдохнула влажный весенний воздух, наполненный новыми ароматами, пыльцой и туманом, что так разительно отличался от привычного запаха дома и сухой пыльной взвеси пустыни.
Эол придерживал меня за плечи.
— Смотри не испугайся.
Я подняла глаза: перед нами расстилался огромный пруд, а за ним возвышались синие и серые громадины. Солнце играло меж листьев деревьев, в отсветах стёклышек и металла.
— Что это? — выдохнула я.
— Небоскрёбы.
Эол всё ещё ухмылялся.
— Знаю, ты просила природу, но мне хотелось тебя удивить. В обычном лесу ты бы и не поняла разницу. Мы с тобой в Центральном парке в Нью-Йорке. Запоминай, если снова захочешь сюда попасть. Повтори.
— Нью-Йорк.
— Ага. — Его голос звучал ободряюще. — Весна в Нью-Йорке — самое чудесное время. Зимой тоже здорово, когда снежинки летят и можно на коньках кататься. Но я подумал, что ты не умеешь кататься. И для первого путешествия сюда — идеально время цветения. Но если тебе не понравится, в следующий раз покажу дикую природу — например, джунгли Амазонии.
Я слушала его с открытым ртом. Так многое хотелось узнать — например, что такое «коньки» и как на них кататься. Так многое хотелось понять — почему здесь такой жжёный воздух, почти не видно неба и звуки, раздирающие всё внутри. В ушах жужжало и шумело, словно рой чудовищных цикад скрывался за деревьями. Единственное, что я смогла выдавить, — это:
— Джунгли?
— Хочешь есть? Давай куплю нам по хот-догу.
Только сейчас я заметила, что одежда переменилась: на нас обоих появились необычные штаны, короткие тонкие куртки. Все ткани казались странными на ощупь и непривычно прилегали к телу.
— А ты откуда вообще? — спросила я.
— Из Эллады, как-нибудь покажу, — отмахнулся он. — Пойдём скорее.
Парк утопал в цветах. Он не походил на роскошные сады даймё, но совсем им не уступал. Правда, меня больше волновали эти странные «небоскрёбы». Такие огромные штуковины, исчертившие линию горизонта, сжиравшие парк, горящие мелкими огоньками, — а я не знала, для чего они нужны.