Я зажмурилась, ожидая удара о воду. Может, оно и к лучшему — вспомнить перед смертью, как вода священного озера нежно ласкала нас с Коити. Стоп. Смерть? Слишком рано для смерти.
На коже появилось странное ощущение — не похожее на влагу. Я часто заморгала, не понимая, что это. Пальцы сжались, ощупывая неизвестную субстанцию. Песок! Даже в рот немного попало. Я отплевалась и посмотрела на Эола.
— Вот теперь им ни за что нас не найти.
— Где мы?
— В Хэмптонсе. Недалеко от Нью-Йорка.
Небо стало почти пурпурным. Мы снова бродили по песку, только он отличался от того, что лежал в пустыне, — более мелкий и белый. Эол будто бы что-то искал, вглядываясь то в далёкий тёмный горизонт, то в дома и деревья, возвышавшиеся по другую сторону белой полосы суши.
— Вон там! — Эол повёл меня к домику, совсем небольшому в сравнении с остальными, но уютному.
Выбеленные доски пропитались цветом заката. Под камнем у порога Эол нашёл ключ и отворил дверь. Внутри пахло пустотой и пылью, но не сыростью и плесенью, как в заброшенных домах, а чем-то родным, будто добрый дух охранял жилище всё то время, что оно пустовало.
— Чей это дом? — Голос прокатился эхом.
— Ничей. Знаю про него от одного оборотня. Когда мы собираемся у костра, то делимся в том числе и такими штучками. Где можно пожить в том или ином месте или достать денег.
— И долго можно здесь оставаться? — Я невольно приложила руку к сердцу, которое всё никак не хотело успокаиваться. Все органы будто перемешались и теперь пульсировали в общей каше. Я хотела куда-нибудь присесть, но не знала куда, поэтому стояла, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.
Эол же уверенно прошёл куда-то вглубь дома, поманив за собой.
— Поскольку мы прыгнули в неизвестность, — его голос отдавался от стен, — и переместились на отрезке пространства, которое невозможно определить, Круг семи Лун не сможет нас выследить. В город лучше пока не возвращаться, чтобы не попасться на глаза их шпионам. Отсидимся тут до конца цикла. Потом вернёмся домой.
— Что им от тебя нужно?
— От нас. Они стремятся убить всех оборотней, чтобы уничтожить знания, которые мы собираем, и Порядок, который охраняем.
— Порядок?
— Да. То, что не даёт Земле сойти со своей орбиты. Судьба всего мира в наших руках. Миюки, ты должна отнестись к моим словам серьёзно и как можно скорее начать обучение. Как я говорил раньше, оборотней становится всё меньше. Если уступим Кругу семи Лун, мир рухнет.
Я старательно кивала, не понимая и половины произнесённых им слов.
— Что-то слабо мне верится… Но раз ты так говоришь, давай показывай свои фокусы. Начну учиться. — Не столько потому, что поверила ему, сколько потому, что не хотела спорить.
— Это не фокусы, а пространственно-временная магия!
Глаза-льдинки блестели, и Эол, на секунду бросив осматривать шкафы, глянул на меня. Он говорил спокойно, вдумчиво, без тени иронии или насмешки.
— Пространственно-временная? — прыснула я. — Какое смешное слово. Первый раз такое слышу.
— Мир совсем не похож на тот, к которому ты привыкла. Здесь нет сверхъестественного, водяных, оборотней, богов, целителей. Только то, что люди могут создать своими руками и объяснить наукой.
— А как же время?
— Как я говорил, всё подчиняется определённым законам.
Эол нашёл на кухне жестянки, выложил на тарелки еду и погрел в странной печке. Мы принялись ужинать.
— Сколько всего миров?
— Два. Некоторые говорят, что три. Но доказательств я не видел. Ещё межмирье. Ты только не думай, будто это прошлое и будущее. Миры совсем разные, параллельные.
— И оборотни собирают знания о них? Зачем?
— Между нами есть невидимые нити. Между всем, что существует в том или ином мире, они есть. Только в одном мире, из которого пришли мы, живёт сверхъестественное. Лишь люди с нашим даром — перевоплощаться и путешествовать меж мирами — могут управлять информацией, которая бежит по мостикам между всем сущим. Главное — сохранять границы, баланс. Миры не должны смешиваться, и никаким существам, кроме нас, не стоит путешествовать.
Я по-прежнему едва улавливала суть его речи и лишь одно чувствовала наверняка.
— Разве это справедливо? Пусть бы все делали что хотели.
— Ты рассуждаешь как Луны. Но тогда Вселенная превратится в хаос. Планеты начнут сходить со своих орбит, сталкиваться друг с другом, и миры исчезнут один за другим. В беспорядке нет ничего хорошего. Адепты Круга семи Лун сами не понимают, что творят. Кая говорит, лишь их семь голов знают истинную цель Хаоса, к которому стремятся.
— Пока похоже на ерунду. — От рассказа Эола разболелась голова. — А Луны тоже оборотни?
— Нет, люди. — Тут Эол заметно помрачнел. — Захватив в плен нескольких оборотней, они смогли повторить механизм — построить машины, аппараты, перемещающие их в пространстве, но лишь в этом мире. Наш родной им недоступен, но Луны постоянно стремятся его познать. В этом мире их организация настолько могущественна, что может указывать правительствам. У них огромные ресурсы, и Луны готовы на всё, чтобы подчинить себе магию.
Не доев ужин, я отправилась наверх. Мне не хотелось разговаривать. Заняла наугад одну из спален, скинула одежду и рухнула на странное высокое ложе, мягкое и уютное. Понадеялась, Эол поймёт, что слушать дальше совсем не хочется. Я стиснула виски, потёрла глаза, под веками расплылись разноцветные круги.
Сон долго не приходил, я вся измаялась, извертелась, потом всё-таки ненадолго провалилась в небытие, а когда забрезжил рассвет, проснулась, не в силах забыться снова. В шкафу нашлось платье — длинное и лёгкое, подобно летнему кимоно. Эол сидел внизу и читал книгу.
Опустив пушистые ресницы, он не отрывал взгляда от тонких страниц, и я впервые рассматривала его не стесняясь. Эол успел переодеться: синие штаны из неизвестного материала, белый верх. Волосы его белёсые — не седые, а светлого холодного оттенка. Кожа нежная, чистая — ни одной морщинки. Хотя прежде Эол говорил, что живёт уже много лет.
— Долго будешь пялиться?
От его голоса внутри снова поднялась волна влечения. Щёки обдало жаром. Я помотала головой, отгоняя наваждение. Эол, казалось, понял, что только что произошло.
— Зов крови. Ничего, привыкнешь. Мы теперь родные, Ми-ю-ки.
От того, как он произносил моё имя, ещё одна тёплая волна накрыла меня и схлынула. Я глубоко вздохнула. Эол встал и махнул, приглашая за собой — на кухню.
— Приготовил завтрак.
На столе стоял остывший омлет. Я огляделась в поисках палочек, не нашла — пришлось взять ложку. Но Эол перехватил мою руку за запястье. Ложка выпала с негромким лязгом. Юноша — мне хотелось называть его так за красоту и лёгкость — провёл чуть вниз четырьмя пальцами по тыльной стороне, а большим раскрыл мою ладонь и поглаживал.
— Каждая клеточка кожи источает энергию, её поток переплетается с внешней силой, взаимодействует, смешивается. Почувствуй, как ладонь вбирает в себя энергию вокруг. Вот здесь становится тепло.
Эол надавил в центр ладони. Все чувства обострились. Дуновение морского бриза сквозь открытое окно, солнечный зайчик на столешнице, взмах невесомой белой занавески, запах яичницы и водорослей, будто кристаллики соли на языке…
— Представь, что энергия обретает цвет, сначала розовый, потом красный, она раскаляется до золотого…
На ладони что-то замерцало, заалело. Эол по-прежнему не отпускал мою руку, занёс её над совсем холодным омлетом. Казалось, я чувствую нити, о которых он говорил. От еды пошёл пар. Я не поверила своим глазам и потрогала пальцем другой руки — горячий.
— Это я сделала?
Он лишь кивнул.
— А почему вчера не показал, что мы так умеем?
— Не всё сразу, глупышка. Надо было отдохнуть, а впереди ещё много тренировок.
После завтрака мы выбрались на берег. Вдалеке бродили люди, но кусочек пляжа, где стоял наш дом, был пустым. Сквозь светлый песок пробивались мелкие кусты и трава. Волны накатывали здоровыми белопенными барашками. Небо стояло высоко-высоко.
— Мы выбираем только место. Не день, не время. Сегодня во всех мирах — это сегодня. По-другому быть не может. Жизни бегут по энергетическим параллелям и никогда не сворачивают.
— Значит, судьба каждого человека предрешена?
— И да и нет.
Он загадочно улыбался.
— Давай продолжим практические занятия. О теории лучше расскажет Кая в следующий раз. Дай мне обе руки. Встань поближе и сосредоточься на ощущениях в теле. Начни с ладоней, потом туловище, ноги.
Я следовала за голосом, глубоким и чувственным, и старалась повторять про себя.
— Мы могли бы перенестись на соседний пляж, но не будем привлекать внимание Лун. Сперва научишься отслеживать внутри эту энергию. Как только поймёшь, каким образом её контролировать, сможешь перемещаться в пространстве. Сейчас это просто лёгкая дрожь по телу. Чувствуешь?
— Да…
Какое-то время мы стояли молча, погружённые в новые для меня ощущения. На самом ли деле я чувствовала потоки энергии, или это разыгралось воображение? Но всё казалось таким реальным, что я перестала твердить себе, будто попала в сон волка.
— Отлично, теперь прогуляемся.
Мы развернулись к океану спиной и пошли вперёд. Сперва ноги тонули в песке, потом мы вышли к утоптанной дорожке, а после и вовсе к такой, что покрыта серой коркой, как в городе. Мы уходили дальше и дальше от берега меж невысоких домиков и разбитых вокруг маленьких садиков. Маленьких, конечно, в сравнении с садом даймё, о котором я не могла перестать вспоминать.
Скоро мы снова очутились у моря. На этот раз совершенно другого — спокойная тихая вода с зеленоватым отливом. На другом берегу, далеко-далеко, простирался лес, высились какие-то строения.
— Это залив. Совсем не такое впечатление, как от океана.
Мы пошли вдоль кромки воды.
— Чувствуешь?
Я не совсем понимала, о чём он спрашивает. Внутри бурлили эмоции, лепились новые ощущения. За последние сутки я увидела несколько мест, совершенно не похожих на родную деревню. Волнение внутри грозило перерасти в перенасыщение, в голове не могла уложиться мысль о том, какой стала моя реальность.