Если я когда-нибудь вернусь домой, обязательно брошусь в ноги служителю Мийсу, ведь только благодаря ему, благодаря его терпению, его таланту объяснять и обучать я запомнила молитву, защищающую от духов.
Если вернусь домой…
Знаете, эти две декады непрерывного марша, постоянного напряжения, страха, ожидания боли, ожидания смерти — пусть не моей, чужой, все равно страшно! — сражений с чудовищами, которых я видела разве что в бестиарии, эти две декады, слившиеся в один бесконечный кошмар, превратили жизнь, которую я вела в замке, во что-то эфемерное, далекое, нереальное — будто и не было никогда библиотеки с ее широкими подоконниками, кушетки с потертой обивкой, алхимического кабинета… Я даже Тимара вспоминала с трудом, представляете?! Память играла со мной злые шутки, и я могла выудить из нее лишь узкую ладонь с нервными пальцами — печатка Орейо блестит платиной на безымянном, длинную косу с завивающимся кончиком, поднятую бровь, тревожные глаза, веснушки… И все. Будто и не жила бок о бок с ним столько лет.
Будто его никогда и не было, будто я его выдумала…
Будто вся моя жизнь — бесконечный марш, пыльная дорога, бряцание доспехов, бои, слава Светлым, с нежитью, не с людьми — лизарийцы и наемники Айвора атаковали фланги и обоз — палатка четыре на пять локтей, тарелка с какой-то бурдой, прошлогодние яблоки с вялой кожицей. Мокрая салфетка вместо купания, зимние шкуры снежных волков, на которые я падала по вечерам. Бессонница. Йарра.
Граф приходил в час совы, после объезда лагеря. Оставлял кхопеши у входа, снимал кольчугу, вытягивался рядом, обнимал меня и моментально засыпал. Я даже завидовала его умению отрешаться: стоило мне закрыть глаза — и снова дорога, и топот тысяч ног, блеск бацинетов и вой химеры, которая сожгла трех мечников, прежде чем ее уничтожили.
— Зачем вы привезли меня сюда? — глухо спросила я в одну из ночей. — У вас же есть два замка в горах, владения на архипелагах и в Араасе… Куда бы я делась с острова, Ваше Сиятельство?! Из башни?! Зачем — сюда?! Я видела призрак Рэнди, и Трис… Он же из нашего гарнизона! Это он мне качели в роще сделал…
Йарра не ответил — он спал. Или притворялся спящим.
На подходе к Скорфи лизарийские маги прорвали охранный купол, установленный над ставшим на отдых лагерем.
Яркие вспышки в ночном небе и громкий треск были похожи на сухую грозу — такие часто проносились над княжеским замком, оставляя после себя оплавленные шпили башен, обожженные флаги и трещины в рамах. В первые мгновения я даже не испугалась, лишь вздохнула оттого, что дождя не предвидится. А потом моя палатка вспыхнула, будто ее облили драконьим огнем. Горело все — тент над головой, полог, закрывавший вход, дымили волчьи шкуры, вскипел металл дуг — я заорала от боли, когда его капли обожгли щеку.
Закрыв лицо локтем, я выкатилась наружу и очутилась в аду. Кричали люди, ржали кони, звенело оружие, свистнувшая стрела врезалась в спину мечнику, сражавшемуся с наседавшими на него лизарийцами, а над землей, на высоте трех локтей, горело выходное окно портала.
От арбалетного болта я увернулась чудом. Упала, поползла, пытаясь разглядеть Сэли и близнецов. Мимо, едва не задев меня копытами, пронеслась лошадь, волокущая за собой мертвого всадника — его нога запуталась в стремени. Над головой кружили стимфалы, а где-то совсем рядом выл перевертыш.
— О господи… О господи… — шептала я, забившись под телегу. Одно из ее колес отвалилось, телега перекосилась, и я сидела, прячась под углом, клонившимся к земле. — Светлые, да что же это?! Как же это?!
Земля содрогнулась от взрыва, меня подбросило, я ударилась виском об ось повозки и, кажется, потеряла сознание, потому что следующее, что помню, — улыбающееся лицо лизарийца, заносящего надо мной меч.
— Ти-и-м! — глупо заорала я, откатываясь в сторону, и клинок вошел в землю буквально в пальце от моего плеча. — Ти-и-м!.. Сэли!.. Кайн! Ваше Сиятель!.. — Кованый сапог ударил меня под ребра, как котенка, вышвыривая из-под телеги, наступил на волосы у самой головы, и я захлебнулась воплем, беспомощно глядя на опускающийся кошкодер.
— Давай, Лира! Брыгова ты девка!.. Он же без горжета, дура!
Лизарийца я даже не отравила — утопила во флере. Солдат отшатнулся, и его меч, вместо того чтобы пришпилить меня к земле, лишь распорол шотту, а я изо всех сил пнула мужчину в пах.
— Тоже неплохо… Как она его оттолкнула?
— Одурманила флером, господин.
Охнув, лизариец сложился вдвое, и я ударила его пяткой в подбородок. Тяжело дыша, поднялась, глядя на поверженного противника и с ужасом понимая, ЧТО должна сделать.
Сейчас, когда солдат был без сознания, он не выглядел таким уж страшным. Обычный мужчина чуть старше тридцати — перебитый нос, щетина на щеках, грязная шея — наверняка он, как и я, последний раз мылся не меньше недели назад. Брачный браслет на руке. А вдруг у него дети?! Маленькая девочка пяти лет…
Время замерло, застыло кусочком янтаря. Бой отодвинулся, стих, я слышала лишь собственное дыхание, шум крови в ушах и колотящееся сердце — оно ухало в грудной клетке.
Я подобрала кошкодер — короткий меч с широким клинком и гардой в виде восьмерки — и примерилась острием к мужской шее.
— Ну же, Лира!
Лизариец застонал, открыл глаза — и даже света пожаров мне хватило, чтобы разглядеть плещущееся в них безумие флера. Мужчина что-то прошептал и, улыбаясь, потянулся ко мне, схватил за лодыжку.
Перо пролетевшего стимфала насквозь пробило его голову, и по кончику цвета старой бронзы, выглядывающему из подбородка, потекла черная кровь.
— Dgorka r’es!.. Взорви к лярвам эту брыгову повозку! Пусть дерется!
Плазменный шар с налету ударил в телегу, под которую я собиралась снова залезть, и она разлетелась на части, засыпав меня горящим деревом.
— Твою мать!
Если бы не шотта, я бы превратилась в горелый бараний бок — в точно такой же, какой накулинарил Дирк.
Рука графа стиснула мантию на груди Сибилла:
— Ещ-ще одно такое попадание — и я тебе руку с-сломаю, — прошипел Йарра.
— Это не я, — сжал запястье Йарры борг. — Это лизарийские маги. Мне их убрать или позволим им ополовинить войско, прикрывая вашу даму? — последние слова Сибилл выкрикнул в спину подстегнувшего Стригу графа.
— Лярвин дол!
Я покатилась по земле, сбивая с шотты искры, отбросила волосы с лица и завыла, на четвереньках отползая назад, — размахивая мечами, ко мне бежали двое солдат без опознавательных нашивок. Не райаны, не лизарийцы. Наемники.
От первого удара я ушла, кувыркнувшись через плечо и вскочив на ноги. От второго — прогнувшись назад. Третий парировала — и ахнула от удара в живот, выронила кошкодер, согнулась, хватая воздух. Рванулась навстречу земля, мелькнули пьяные от крови, безнаказанности и чувства собственного превосходства ярко-желтые глаза рау.
И знаете что? Драться меня заставили именно эти искры его гордыни — не страх смерти, не инстинкт самосохранения, не желание защитить близких, — падая на колени, я наконец-то увидела Сэли, отбивавшегося от троих лизарийцев, Дирка — его ранили, и все, что он мог, — это уворачиваться от меча.
Я стиснула зубы и перебила напавшему на меня мужчине кадык, потому что Я не могла проиграть Ему. Превосходство Роха надо мной несомненно, главенство Йарры неоспоримо, но кто такой этой наемник, чтобы победить?!
Верхняя губа Лиры приподнялась в злом оскале, и девушка впечатала предплечье в горло рау.
— Сука! — сплюнул напарник уже трупа.
— Dgorka r’es venti sih! — не осталась в долгу девчонка. Где только нахваталась?!
Скользнула мимо опускавшегося клинка, перехватила руку с оружием и сломала ее в локте. Поймала выпавший из пальцев меч, вогнала его наемнику в бок, повернула и выдернула оружие из раны. Взвесила трофей, сделав им пару взмахов, сморщившись, отбросила и, подобрав кошкодер, побежала спасать своих телохранителей.
Раду довольно кивнул, вернул метательный нож в перевязь и кончиком кхопеша распорол живот пробегавшему мимо лизарийцу.
Я больше не медлила, не отступала, не пыталась оглушить или обезоружить — пинок по ребрам и удар в живот очень доходчиво объяснили, что меня щадить никто не станет.
Солдата, напавшего на Дирка, я убила ударом в спину — Данкан простит, а нет — подарю его Эльвии браслет, пусть как-нибудь умаслит бога честной войны. Наверняка в Садах Светлых тоже есть кресла из Мабуту…
Сэли справился сам. Мой варвар был отличным воином, и если бы я, с перепугу, не убежала от пожара на другую сторону лагеря, то сейчас бы чистоплюйствовала за его широкой спиной, сбивая стрелы, а не дралась с волкодлаком. Ненавижу магическую дрянь, магов, магию и все, что с ней связано!
Я припала к земле, уворачиваясь от удара лапой, и пырнула чудовище в бедро. Меч соскользнул по плотной шерсти, лишь оцарапав, и волкодлак зарычал, опустился на четыре лапы, щелкнул клыками, обдав меня зловонным дыханием… Мой кошкодер вошел в нёбо зверя одновременно с чьим-то метательным ножом, вонзившимся в горящий алым глаз. Вошел — и застрял. Лярвин дол! Волкодлак выл, катался по земле, царапая лапами морду, до тех пор, пока Сэли не перерубил ему хребет. Наступил на лобастую голову, выдернул меч, вернул мне оружие и очень тихо — я не расслышала в царящем бедламе, прочитала по губам — попросил никогда так больше не делать.
— Как?
— Не бросаться на чудовищ! Вы в своем уме, госпожа? Вы же женщина!..
Пожелание Сэли я выполнила — на чудовищ я больше не прыгала. Я сцепилась с магом. Он молодой был, ненамного старше меня, и, кажется, поджарить молнией чумазую девчонку, разбившую ему нос, стало для него делом чести.
К моменту появления волшебника, окруженного десяткой воинов, мы почти очистили низину, где догорали остатки палаток колонны. Бой продолжался за холмами, в тумане, а здесь было уже тихо, лишь звенели клинки шестерых, сошедшихся в поединке, солдат.
Я тяжело привалилась к боку Сэли, с другой стороны меня подпирал Дирк, водящий по сторонам полубезумными глазами, — он не видел Кайна с начала сражения. Тут и там из разгоняемой пожарами и вспышками амулетов мглы выплывали фигуры мечников; при виде меня их лица разглаживались — живая! — и нас троих снова затирали в кольцо, ставшее отличной мишенью для файербола.