— Брыгова ты девка, проснешься — не знаю, что с тобой сделаю!..
Проснулась я спустя трое суток оттого, что Сиятельство попытался разделить браслеты на поводок и ограничитель, снова привязав меня к себе.
— Только попробуйте, — подняла я голову.
— Да? И что будет? — прищурился Йарра.
— Я найду способ избавиться от поводка, но в закрывающийся телепорт больше прыгать не стану. Я не хочу и не буду жить на привязи, Ваше Сиятельство, — села я на кровати. — И решать за себя тоже не позволю.
— Угрожаешь мне, Лира? — дернул за полураспущенную косу граф.
— Предупреждаю, — встретила я его взгляд. — Вы хорошо меня учили. Если вы еще раз так со мной поступите, я уйду и не вернусь. Пусть не сейчас, пусть через пять лет, через десять, да хоть через двадцать! Но вы меня не увидите.
В гляделки мы играли долго, очень долго — пока граф, странно ухмыльнувшись и, что удивительно, не разозлившись, не выпустил мою косу.
— Есть хочешь?
— Очень…
— Ужин на столе.
Если бы не Йарра, следящий за каждым моим движением, густую грибную похлебку я выпила бы прямо через край. И миску, как в голодном детстве, вылизала — шутка ли, четыре дня без единой крошки во рту! Но Сиятельство смотрел, и я, давясь слюной, медленно опускала в суп ложку. Потом так же прилично съела рагу. Запила все чиаром и осоловело зевнула.
— Ложись, — негромко позвал Йарра. — Я не стану оставлять тебя в поводке.
— Обещаете?
— Обещаю.
Неужели он наконец поверил мне? Спасибо, Светлые!
Я по стенке забралась на кровать, уткнулась в подушку и снова заснула. Но руку с поводками на всякий случай спрятала под живот.
Во второй раз я проснулась днем и одна. Брюки шотты были подвернуты до колен, артефакты, сдерживающие флер, исчезли. Вместо них на лодыжках желтели повязки, пропитанные заживляющей ожоги мазью. Я шало помотала головой, ощупала ноги, выпустила и снова втянула нить своего дара. Потом, спохватившись, проверила браслеты ограничителя — на месте! Оба на месте, не соврал! — и, счастливо улыбаясь, выскочила из каюты.
Мир вокруг сиял и переливался. Люди, а вы знаете, что на дворе весна? Свежий, пахнущий солью и йодом ветер раздул волосы, прогнал остатки сонливости. Ласковое солнце поцеловало щеки, защекотало лучами ресницы. Гладкий, как стекло, и блестящий, словно новенький серебряный рейн, океан далеко впереди сливался с линией горизонта. А в бездонно-синем небе — радуга. Самая настоящая!
— Госпожа! — громко топая подошвами сапог, вылетел из-за бизани Рени Литами. — Госпожа, вы проснулись! — повис он на мне. — Матросы мачту чинят, паруса меняют на парадные, хотите посмотреть?
— Хочу, — засмеялась я, увлекаемая маленьким целителем. — А где граф?
— Граф за починкой следит. Совсем меня не слушает, хоть вы ему скажите! — пожаловался лекарь. — Его Сиятельству нельзя так много ходить, нельзя поднимать тяжелое, нельзя…
Его Сиятельство стоял на носу и, скрестив руки на груди, наблюдал за лазающими по фок-мачте матросами. Услышал звенящий колокольчиком голос Рени, обернулся.
— …нельзя ходить по лестницам, нельзя…
На щеке графа, справа от уголка рта, появилась складка. Йарра чуть улыбнулся и кивком пригласил меня подойти. Я высвободила руку из ладошки Рени, шагнула к графу.
— …нельзя снимать бинты, нельзя лечиться вливаниями!..
— Опять растрепана, — сказал граф, приглаживая мне волосы. Отстраняться я не стала.
— Спасибо вам…
— Пожалуйста.
— Нет, никто меня не слушает, — упер кулаки в бока раздухарившийся Рени. — Видел бы все это Мастер Джэхэр!..
— Парадные паруса, господин? — спросила я, глядя, как «Волк» одевается в бело-лиловые цвета дома Виоре.
— Нужно показать Рисовому, что мы живы и по-прежнему сильны, — рука Йарры ненавязчиво легла мне на плечи. — Завтра вернутся капитаны, которых Прайс послал на охоту за тварями аномалии — будто бы кто-то из рыбаков видел кракена.
— Кракену я бы его и скормила, — буркнула я.
— Мы скормим его Луару, — жестко сказал граф. — Хотя Прайс — дурак, и потерять его князю будет не жалко. И этого кретина мне «хотели» подсунуть в помощники!
— Вы тоже думаете, что… — заглянула я в лицо Йарры.
— Что за нападением стоит князь? Уверен. Уничтоженные связники и порталы, подземный ход, где нас ждали, и предательство Фьюйза, Прайс, который либо подарил бы мою голову мятежникам, либо подвел под топор за уничтожение флотилии и верфей, — поджал губы Йарра.
— И что теперь будет? — Я даже не заметила, как вцепилась в графа.
— Теперь я буду носить под сорочкой кольчугу, — повел плечами граф. — А ты начинай привыкать к корсетам. Когда достану осколки Кристалла, вошьешь себе телепорт, а противоядие сразу, как только приедем домой. Что?.. — заметил он, как я сглотнула.
— А можно, мой телепорт будет не в Араас? Я… ну… я леди Алиссандру супом облила. Случайно…
Йарра хохотнул.
— А то, что ты стащила императорские регалии, тебя не беспокоит? Или скажешь, Син лично вручил тебе Разящего Дракона?
— Ка-какие регалии? — стало дурно мне. Он ведь не о сабле? Не о сабле, правда? Пожалуйста, Светлые! — Но ведь войны из-за этого не будет? — пролепетала я.
— Не будет, — все еще посмеиваясь, успокоил меня граф. — Вернем с извинениями и коробкой алмазов.
Глаза медленно, но верно полезли на лоб. Нет, сабля, безусловно, хороша, но шкатулка алмазов?!
— Это ведущая сабля, Лира, таких в мире всего шесть, — улыбнулся моему изумлению граф. — Она сама создает рисунок боя. Ты разве не чувствовала?
— Она дрожала и блестела, и… Ой, — вспомнила я ощущение намертво прилипшей к ладони рукояти и прорезавшуюся у стен особняка кровожадность.
— Ой, — снова хохотнул Йарра. Нынче у него явно хорошее настроение.
Ночевать Его Сиятельство, несмотря на причитания Рени о вреде гамака, ушел к матросам.
На кровать шлепнулся сверток. Плоский, длинный — локоть и две ладони, приятно-теплый.
— Это мне?
Глупый вопрос, и выражение лица Его Сиятельства было соответствующим.
Я протерла заспанные глаза и, закусив губу, скрывая улыбку, уже догадываясь, что обнаружится под легкой шерстью бело-лилового плаща, потянула завязки.
— Его закончили ковать утром.
Фламберг был точной копией моего первого меча. Одноручный клинок темной райанской стали с танцующими узорами-змейками, двойная гарда и обтянутая серой замшей рукоять — он легко покинул ножны, отразил меня и стоящего совсем рядом Йарру.
— Спасибо! Спасибо, господин!
— Одевайся и выходи, соня, — сказал граф. — Я буду на палубе.
И еще один сюрприз — синяя, в тон глазам, рубашка плотного шелка, а рядом с ней металлическая лужица. Корсаж не корсаж, корсет не корсет, — зашелестели кольца. Легкая, совсем не холодит, движений не стесняет, прикрывает грудь и спину. Да-да, с некоторых пор кольчуга — лучший подарок девушке.
Я надела подаренную рубашку, брюки, короткие сапожки. А вот согласия носить плащ цветов Виоре я еще не давала, цвета Орейо — палевый и коричневый. Я заколола свой плащ булавкой с тигриным глазом, закрепила перевязь с мечом и вышла… почти вышла, споткнувшись о порог.
Все триста человек экипажа стояли двумя шеренгами, образовав живой коридор. Лица серьезные, взгляд прямо перед собой, доспехи блестят. В конце коридора, на носу, Йарра. Граф кивнул, и я, изо всех сил стараясь не пялиться на солдат, неуверенно шагнула вперед. А когда они все разом, приветствуя, — неужели меня?! — гулко хлопнули кулаками по груди, чуть не подпрыгнула.
И снова гробовая тишина, только паруса хлопают.
Мне кто-нибудь скажет, что происходит?.. Ну пожалуйста, намекните хотя бы!..
— Ли-ра. Ли-ра. Ли-ра.
Не то голоса, не то стучащая в висках кровь.
— Ли-ра. Ли-ра. Ли-ра.
С каждым шагом все отчетливей и громче.
— Ли-ра. Ли-ра. Ли-ра.
Впереди граф. Глаза щурятся от утреннего солнца, на губах играет его обычная кривая усмешка, заменяющая улыбку.
— Ли-ра. Ли-ра. Ли-ра.
Йарра протянул руку, и я не решилась отказаться при всех.
— Ли-ра. Ли-ра. Ли-ра.
Я положила кончики пальцев на мужскую ладонь, и Его Сиятельство поставил меня рядом с собой. Весла разом плеснули по воде, разгоняя корабль, и галеас устремился в коридор из двадцати галер.
— Ли-ра. Ли-ра. Ли-ра.
— Это тебе, — наклонился ко мне граф. — ЛИРА! — заорал он и вытолкнул меня вперед.
— ЛИРА! — присоединились к Йарре триста луженых глоток.
— ЛИРА! — отозвались на галерах.
— ЛИРА! ЛИРА! ЛИРА!..
Это было как секс, и лучше, чем секс. И если вы не слышали, как несколько сотен людей в едином порыве выкрикивают ваше имя, — вам не понять.
— ЛИРА! ЛИРА! ЛИРА!
Это огонь в крови, это хлопающие за спиной крылья, от которых вот-вот взлетишь! Это высшая форма успеха, это победа, когда те, кто лучше, признают тебя равной!
— ЛИРА! ЛИРА! ЛИРА!
Раскрасневшаяся, торжествующая, я впитывала крики, купалась во всеобщем обожании и любви. Я заслужила это! Заслужила, лярвин дол! Я вела их — и они верили, они шли за мной! Я выгрызла эту победу, выдрала ее у князя, я справилась, я смогла! — и только сейчас в полной мере прочувствовала это!
— ЛИРА! ЛИРА! ЛИРА!
— …тебя, — сжал мои плечи Йарра.
— Что? — попыталась я перекричать оглушительный рев.
— Я… тебя!
— Я вас не слышу! — повернулась я к графу, надеясь прочитать по губам.
— ЛИРА! ЛИРА! ЛИРА!
— Неважно, — покачал головой Йарра.
Если не важно, то какого брыга он отбирает у меня эти мгновения восторга?!
— ЛИРА! ЛИРА! ЛИРА!
Я стряхнула с плеч его руки и запрыгнула на обводы борта над бушпритом, балансируя, раскинула руки навстречу морскому ветру, солью на губах ощущая вкус свободы, триумфа и своей победы.
Позже была забавная беседа с Рени Литами, заявившим, что поедет в княжество, — его, мол, всегда привлекали горные ландшафты, и разве графству Йарра не нужен целитель? А я на этого поросенка целое