Я вернулся в частный сектор, поскитался по его улочкам и наконец-то наткнулся на жителя Переушки. Им оказался шатающийся без дела белобрысый пацан лет одиннадцати, одетый в зимнюю куртку и кепку. Я попросил мальчишку сходить домой к Бахусу и сказать парню, что его за забором санатория ждет Арго.
— Это тебе на конфеты, — объявил я мальчишке и сунул ему в карман куртки купюру небольшого достоинства.
Парень с сожалением произнес:
— У меня от конфет зубы болят.
— Тогда шалфей купи, прополощешь.
Парень повернулся и шагом степенного человека направился к дому Бахуса, а я пошел в другой конец улицы.
Сбежав в овражек, поднялся по противоположному его склону и нырнул в пролом. Интересно, кто и для чего проломил в этом месте стену? Может быть, это сделали отдыхающие санатория, чтобы ближе было бегать в расположенный в частном секторе магазин за водкой? А может быть, проход в стене устроили жители частного сектора, чтобы бегать в санаторий на дискотеку? Нужно будет при случае поинтересоваться на сей счет у Бахуса.
Я огляделся. Земля в этой стороне сада была мягкой, покрытой травой и листьями. Слева от пролома росли декоративные кусты, справа — высились могучие деревья, прямо, сквозь кусты боярышника, виднелись постройки санатория. Место мне нравилось. Я встал за дерево и приготовился ждать.
Когда хотел хоть кого-то встретить на Переушке, на глаза никто не попадался, а тут на тебе — со стороны санатория идут сразу две девицы. Еще чего доброго подумают, что я сексуальный маньяк и прячусь, чтобы неожиданно напасть на них. Я вышел из-за дерева и, глядя себе под ноги, стал прохаживаться с задумчивым видом между деревьями. Меня можно было принять и за изучающего растения ботаника, и за сочиняющего в тиши сада стихи поэта, и за размышляющего над смыслом бытия философа, но девицы все же приняли меня за извращенца. Опасливо поглядывая в мою сторону, они прошмыгнули мимо, а оказавшись за проломом на открытом месте, наверняка с облегчением вздохнули.
Я снова занял исходную позицию. Наконец, минут десять спустя, появился Бахус. Шел он неторопливо, глубоко засунув руки в карманы куртки, незаметно оглядывая исподлобья местность, стараясь не выказывать своего беспокойства. Но я-то знал: парень боится. Он не уверен, действительно ли Арго его поджидает за забором или засада, а потому напряжен до предела. Выглядывая из-за дерева, я наблюдал за тем, как Бахус, спустившись в овражек, исчез из поля моего зрения, затем появилась его голова, потом он сам — и вот уже парень входит на территорию санатория. Я вышел из-за дерева, сложил на груди руки и, прислонившись плечом к стволу, принял непринужденную позу.
— Привет, Коля!
Парень замедлил шаг и остановился. На его округлом щекастом лице отразилось смятение.
— Ты?! — вымолвил он изумленно.
— Ну да! — ответил я спокойно. — Чему ты так удивляешься?
Бахус не знал, как ему себя вести.
— Как ты здесь оказался? — задал он глупый вопрос.
— Случайно! — Я отклеился от дерева и двинулся к парню. — Приехал вот в санаторий подлечиться, прогуливался по парку, гляжу: ты идешь. Разве ты не рад нашей встрече?
Бахус сразу же подобрался. Он решил дать мне отпор.
— Не рад, — сказал он злобно.
Я остановился напротив.
— Отчего же? Мне показалось, моя личность тебя очень интересует. Иначе ты со своими друзьями не гонялся бы за мной по городу и его окрестностям.
Говорил я насмешливым вызывающим тоном, который не мог не оскорбить бандита. В нем постепенно накапливалось глухое раздражение.
— Мы не за тобой гонялись, а за девкой, — буркнул он.
— А она, между прочим, тоже здесь, — тут же нашелся я. — Неподалеку в кафе сидит. Так что мы оба в твоем распоряжении! — я широко улыбнулся.
Я намеренно дразнил Бахуса, вызывая на бой. Уж очень у меня чесались кулаки на этих бандитов. Хотя противник был широк в кости и, на мой взгляд, обладал незаурядной физической силой, но он ниже меня ростом, неповоротлив, и я был уверен, что смогу с ним справиться. Однако я не учел одного: бандиты чаще всего дерутся не по правилам. Неожиданно в руке парня появился нож, и его длинное тонкое лезвие мелькнуло в воздухе. Я едва успел отскочить, а Бахус уже вновь занес руку для удара. Когда-то я изучал правила ведения рукопашного боя и даже одно время недолго преподавал эту дисциплину в войсках, а потому кое-какие навыки обращения с вооруженным ножом противником у меня остались. Я увернулся, сделал шаг назад и стал в боевую стойку, сконцентрировав все внимание на остром блестящем предмете в руках противника, а когда он, разъяренный неудачей, снова выбросил вперед руку, пнул его по руке. Удар пришелся по запястью, парень разжал пальцы, нож вырвался из его ладони и, пролетев несколько метров, с глухим стуком ударился о ствол дерева. Теперь наши силы сравнялись. Я подмигнул бандиту:
— Сразимся?
Маленькие глаза Бахуса налились кровью. Он очертя голову бросился на меня. Здесь я в своей стихии. Я отклонился влево и вниз и из этого положения ткнул противника кулаком в лицо. Парень на мгновение потерял ориентацию, а я снова ударил его, на сей раз в живот. Я уже говорил: плевал Бахус на какие бы то ни было правила. Несмотря на то что в глазах у него прыгали зайчики и сперло дыхание, он нашел в себе силы нагнуться, поднять с земли увесистый сук, а потом, резко выпрямившись, наотмашь звездануть меня им по груди. Я заорал так, что эхо отозвалось на другом конце санатория, а бандит успел еще разок оттянуть меня дубинкой по плечу. Я снова издал вопль. Я тоже плюнул на правила и, изловчившись, ударил Бахуса ногой в промежность. У парня чуть не вылезли глаза из орбит. Крякнув, он с шумом втянул в себя воздух, выпустил дубинку из рук и чуть присел. Готов! Можно было бы, конечно, пойти на добивание противника, врезать как следует ногой по щекастой физиономии, но это было уже лишним. Я шагнул к парню, покрепче обхватил его руками и, слегка приподняв, бросил на землю. Бахус упал, как мешок с соломой. Я присел, уперся коленом в грудь поверженного противника и с силой надавил. Бахус заболтал руками и ногами, будто паук, пришпиленный к дощечке.
— Чего тебе нужно? — прохрипел он.
— Я хочу знать, где ты провел ночь после того, как вместе с приятелями ушел от Чака?
Каким бы Бахус ни был сдержанным, он не смог скрыть своего удивления.
— Это еще тебе зачем? — прохрипел он, округляя глаза.
— Хочу твое алиби проверить, — заявил я.
У бандита стали восстанавливаться силы. Он неожиданно дернулся, пытаясь вырваться, но я был начеку. Я отвел назад кулак и, целясь в голову противника, прошипел:
— Только пошевелись, гад! Размозжу к чертовой матери башку.
Парень затих. В его глазах были боль и ненависть.
— Я тебе ничего не скажу, — процедил он сквозь зубы.
Я стал усиливать давление коленкой, однако больше ничего не добился. Бахус не произносил ни слова, а только все сильнее и сильнее стискивал зубы. Это был не Штырь. Не тот характер. Я бы мог его убить, но он бы так ни в чем и не сознался. Продолжать разговор в том же духе было бесполезно, и я сдался. Я оттолкнулся от плеч бандита руками и рывком встал.
— Зря ты артачишься, — сказал я, переходя на задушевный тон. — Я же тебе помочь хочу, оправдать тебя перед твоими же корешами. В вашем дружном воровском коллективе завелась крыса, которая уперла ваш барыш. Я хочу вычислить ее, а ты упираешься. Совесть, что ли, нечиста?
Бахус был унижен. С хмурым видом он сел на земле, стряхнул с рукавов куртки налипшие листья и, не глядя мне в глаза, угрюмо сказал:
— Бабки взяла Элка.
Я боялся, что бандит вообще замкнется, откажется со мной говорить, а потому то, что он пошел на контакт, весьма меня обрадовало.
— А если не она? — подхватил я. — Вдруг деньги взял кто-то из вас: ты, Арго или Зинка. Если кто-то из вас подсыпал Чаку и Элке в вино снотворное, а потом вернулся, убил Чака и взял деньги?
Я намеренно обошел вниманием персону Штыря, рассчитывая заинтересовать этим фактом Бахуса. Бандит попался. Он поднял глаза и с плохо скрываемым любопытством произнес:
— А почему только мы трое? Штырь что, у тебя на особом положении?
Чтобы не возвышаться над поверженным врагом, я присел рядом с ним на корточки.
— Штыря я уже проверил.
— Ну и что?
Я развел руками:
— Чист оказался. Штырь не возвращался. Он всю ночь играл у Генки Дудника дома в карты. Заика подтвердил. Очередь за тобой, Бахус! Коль тебе нечего скрывать, скажи, где ты провел ночь с воскресенья на понедельник, я проверю твое алиби и, если оно подтвердится, отстану от тебя. Но если ты будешь молчать, я решу, что именно ты «скрысятничал» и спер у своих бабки, а теперь всю вину пытаешься свалить на бедную девушку, которая, между прочим, опоенная ликером и снотворным, всю ночь проспала рядом с мертвым Чаком и ни про какие деньги знать не знает.
Бахус задумался. Крепко задумался. Он даже почесал затылок и наконец капитулировал.
— Дома я был, — произнес он тихо.
Сдерживая чувство торжества, я спросил:
— Кто может подтвердить?
— Мать. Больше некому. Мы с ней вдвоем живем.
Я несколько мгновений раздумывал над тем, как сформулировать свой вопрос:
— Ты вот что скажи мне, Коля: когда ты пришел в тот день домой, что делал? В общем, вспомни яркие, запоминающиеся моменты. Ну не мне тебя учить. Самого небось не раз допрашивали да на очные ставки вызывали, так что без моих советов, знаешь, что нужно говорить, чтобы твои слова совпали со словами твоей матери.
По лицу парня пробежала тень недовольства.
— Ты хочешь поговорить с моей матерью?
Я изобразил на лице недоумение.
— Конечно. Иначе как я узнаю, правду ты говоришь или нет?
Поколебавшись, Бахус медленно, с неохотой заговорил:
— Пришел я в воскресенье часов в одиннадцать вечера. Двери открыла матушка. Она накормила меня макаронами по-флотски, дала стакан киселя. После ужина кино сел смотреть. Показывали «Терминатор» со Шварценеггером. В середине фильма свет потух. Чего-то там, на подстанции, случилось. Пока в темноте искал свечку да спички, электричество дали. Ну, досмотрел фильм и спать пошел.