Я сижу без движения около пятнадцати минут, пока треск сухой ветки за спиной не заставляет меня обернуться.
— Тай! — вскакиваю с места. — Что…Где ты..
Одежда Тайлера полностью промокла, а с прилипших ко лбу волос стекают струйки воды. Он тяжело дышит, и впервые я вижу в его лице такие сильные эмоции. Больше, чем тревога, страх или паника.
— Тайлер… — чувствую, как губы начинают дрожать. — Ты… прыгнул вниз?
От одной мысли об этом ноги предательски слабеют. Все подножье обрыва усыпано скалами, торчащими из воды острыми пиками. Даже самый отчаянный экстремал не пошел бы на такой риск.
Тайлер молчит, продолжая смотреть на меня, словно ему требуется время убедиться, что я действительно стою перед ним.
— Ты… зачем ты это сделал. — помимо воли голос срывается в всхлипывания. — Ты понимаешь, что мог разбиться.
— Я думал, ты упала вниз.
С этими словами какой-то крошечный нерв, удерживающий остатки моего самообладания беззвучно лопается. Я плохо соображаю, когда бросаюсь к нему и повисаю на шее. Глажу его мокрые волосы, ощупываю мокрую ткань футболки, вдыхаю его запах, словно это происходит в последний раз.
— Ты мог погибнуть, глупый, неужели не понимаешь?
Горячая ладонь ложится мне между лопаток и крепко прижимает к бешено стучащему сердцу.
— Я думал, что должен тебя спасти.
22
— Как я выгляжу, Тай? — принимаю карикатурную позу модели на съемках, демонстрируя результаты свои часовых стараний: завитые локоны, платье с стиле бэби-долл и искусный макияж. Хочу выглядеть сногсшибательно, потому что сегодня у Тайлера должен состоятся важный бой, от результата которого зависит выход в полуфинал чемпионата. А еще это наш первый выход в свет в качестве пары.
Мерцающий прищур глаз и легкое движение губ, ради которых я это и спрашиваю. Люблю метаморфозы в его лице.
— Самое красивое, что я видел.
— Тогда ты просто не имеешь права не победить сегодня, Волчонок. — кокетливо наматываю локон на палец. — С такой-то фанаткой.
— Я это сделаю. — уверенно отвечает Тайлер, словно озвучивает давно известную аксиому.
В клуб мы приезжаем за час до начала боя. Держа меня за руку, Тайлер проводит нас мимо толпящихся возле входа девушек, которые при виде него мгновенно оживляются, начиная махать и громко приветствовать. Он коротко кивает им и, поздоровавшись с охранником, увлекает меня внутрь здания.
— Кайл будет с тобой. — говорит, когда мы останавливаемся возле входа в зал.
— Кайл твой друг, да? Кажется, он неплохо тебя знает.
— Мы давно знакомы. И я ему доверяю.
— Я желаю тебе удачи, Тай. — осторожно провожу ладонями по крепким плечам и целую в губы.
— Удача не при чем. Я выиграю.
Если я думала, что уже видела переполненные залы, то глубоко заблуждалась. Сегодня во вместительном пространстве клуба в буквальном смысле яблоку негде упасть, поэтому я очень благодарна, что рядом есть Кайл, который широким разлетом плеч отпихивает каждого желающего потеснить меня с занятого места.
Первые бои я, по обыкновению, едва удостаиваю вниманием, чтобы не вливать в себя лишнюю порцию жестокости. Вряд ли я когда-нибудь полюблю этот вид спорта, но ради Тайлера буду стараться не пропустить ни одного боя.
Сегодняшний его соперник не похож на стероидного убийцу, в отличие от предыдущих: это невысокий азиат с развитой мускулатурой, больше напоминающего каратиста.
— Это боец не выглядит опасным, правда? — поворачиваюсь к Кайлу.
— Я бы не был так уверен, красотка, — басит тот. — Кореец очень быстрый и одинаково хорошо владеет левой и правой руками. Я бы сказал, что Тайлеру предстоит сложный бой.
Я моментально начинаю волноваться, но затем напоминаю себе, что Тайлер обещал мне победу, и у меня нет причин ему не верить.
Начало боя проходит по непривычному сценарию: соперники не спешат переходить в нападение, пританцовываю по окружности, словно им нужно время присмотреться друг другу. Первым не выдерживает Кореец: срывается с места и выбрасывает вперед замотанную бинтом руку, целясь в солнечное сплетение. К счастью, Тайлер успевает заблокировать удар и сразу же наносит ответный, однако, соперник успевает увернуться, и он проходит по касательной, лишь немного задев ребра.
От волнения сердце качает кровь так сильно, что вены начинают гудеть.
— Эй, не волнуйся, красотка. — усмехается Кайл, глядя как я нервно сжимаю кулаки.— Кореец хорош, но Волчонок превосходит его в технике.
Соперники обмениваются серией ударов, большинство которых блокируются или пролетают мимо, после чего жаждущий крови зал начинает скандировать «нокаут». Интересно, они хотя бы на секунду понимают, что означает нокаут для человеческого здоровья. Что ушиб мозга даже легкой и средней тяжести не проходит бесследно. Ведь невозможно угадать, какой отдел пострадает, и как это отразиться на жизни на физическом и психическом состоянии человека. Это месяцы лечебной реабилитации, исключение любых тренировок и прохождение курса психологической коррекции.
Кореец тем временем переходит в более активным действиям: сейчас он нападает, а Тайлер лишь обороняется.
— Тай, что, устал? — вытираю вспотевшие ладони о ткань юбки. — Почему он совсем не пытается его ударить?
— Значит, у малыша есть план. Нужно лишь не много подождать.
Кайл оказывается прав. Когда Кореец предпринимает очередную попытку нападения, Тайлер совершает головокружительный прием с захватом ноги, в то время как его руки, подобно лассо, обвивают шею соперника. Секунда, и они оба лежат на полу. Трибуны визжат и ликуют, пока ставшееся малиновым лицо Корейца кривится от боли. Я же не могу ни кричать ни шевелится, и лишь тихий голосок внутри меня умоляюще шепчет: «Не вставай, пожалуйста, не вставай».
Кореец кряхтит и скалит зубы, до последнего сопротивляясь поражению, но инстинкт самосохранения, к конце концов, берет верх. Ладонь, зажатая в кулак разжимается и начинает отчаянно колотить по полу.
— Победа! — громко вопит Кайл, сотрясая воздух поднятыми над головой руками. Звучит финальный гонг, со звуком которого Тайлер отпускает соперника, и зал взрывается шумными завываниями и свистом.
Господи. Он победил. Как и обещал.
Поднявшись, Тайлер находит меня глазами и посылает невидимую улыбку.
— Для тебя. — произносит ту самую фразу.
Чистейший адреналин, гордость за него, неподдающийся контролю восторг и незамутненное чувство счастья дрожью сотрясают внутренности. Мне хочется плакать, танцевать, кричать и смеяться, чтобы дать выход этим эмоциям. Но мое тело находит иной способ самовыражения: комок чувств, разрывающий грудь, подступает к горлу, и губы сами произносят:
— Я люблю тебя.
И лишь после того, как я говорю это вслух, вдруг понимаю, что давно это знаю. Я люблю его. Без оглядки на то, что мы разные, и что для такого признания еще наверняка слишком рано. Люблю безусловно, без каких-либо ожиданий, и приму каждое новое открытие в нем как данность. Это все он, Тайлер, заставляет меня доверять своему внутреннему голосу и блокировать искусственный шум, звучащий извне. Ведь если хочется обнять — нужно обнимать, а если любишь — нужно позволять себе любить. Честность с собой делает жизнь гораздо проще.
Тайлер напряженно вглядывается в мое лицо, едва заметно сводя и разводя брови.
— Я люблю тебя, — повторяю с улыбкой. Так просто. Словно сделать глоток чистого воздуха, наполнив каждую клетку легкостью.
Быстро моргнув, опускает руку рефери, оставляя того растерянно стоять в компании поверженного соперника, и через весь ринг направляется ко мне.
Сердце отбивает барабанную дробь, когда он опирается на разделяющие нас канаты, и, подавшись вперед, гипнотизирует меня чернотой своего взгляда. Пожалуй, я никогда не смогу подобрать слов, чтобы описать все, что я вижу в его лице этот момент. Наверное, такие эмоции можно увидеть у потерпевшего кораблекрушение, которому после недель одиноких скитаний открывается берег.
— Люблю тебя. — повторяю так, чтобы он слышал.
Тайлер перемахивает через канаты так быстро, что я не успеваю удивиться или почувствовать смущение. Прижимает мокрой от пота рукой мой затылок и алчно прижимается губами. В ту же секунду все вокруг исчезает: любопытствующие взгляды толпы, восторженно-завистливые женские писки, ослепляющие вспышки фотоаппаратов, и остается лишь головокружительная эйфория от его такой необходимой близости, горячее влажное тело, прижатое к моему, и безукоризненное совершенство этого момента.
Самые сильные положительные эмоции, что я знаю — это триумф и счастье. Сейчас я испытываю их одновременно. Счастливый триумф — лучшее название тому, что я чувствую.
Не разрывая поцелуя, Тайлер перемещает ладонь мне под бедра и знакомым движением тянет вверх. Тело с готовностью откликается ему, обнимая собой его шею и талию. Вспышки камер мелькают белыми тенями в закрытых веках, пока Тайлер выводит нас из зала. Прячу лица в изгибе его шеи, чтобы не встречаться ни с кем глазами, потому что не желаю вторжения чужих лиц в наш идеальный мир на двоих.
Металлический хлопок двери эхом отрезает возбужденный гул, спину обдувает прохладный воздух коридора. Я хорошо его помню : по нему Кайл вел меня в раздевалку Тайлера за день до отъезда.
— Ты. Выйди, — слышу его голос поверх моего плеча, после того как распахивает дверь раздевалки. И прежде чем я успеваю что-либо понять, мимо нас проскальзывает коренастый парнишка.
Грохот захлопывающейся за ним двери символично стирает остатки сдержанности между нами. Впиваюсь Тайлеру в губы, собирая вкус влажной соли, в то время как его руки лихорадочно задирают платье и оттягивают в сторону тонкую ткань белья.
— Хочу тебя, — зубами оттягивая его губу. — Быстрее.
Я ловлю позвонками твердость стены одновременно с вторжением тугой плоти. Обхватив мой затылок ладонью, Тайлер плотно запечатывает вскрик своими губами. Врезается глубже, рассыпая сноп искр перед глазами. Не пытается быть осторожным, потому что сейчас осторожность совсем ни к чему. В нем не стих адреналин боя, а я только что осознала, что глубоко и бесповоротно влюблена.