— Кстати, Дженни тоже будет. — сообщает мама, закрывая за нами дверь. — Позвонила сегодня утром и сказала, что купила билет на самолет.
Чувство облегчения разливается по коже, подобно воде из душевой лейки. Я знаю, что Дженни симпатизирует Тайлеру, а значит сегодня за столом с моей команде будет на одного человека больше.
Мы проходим в гостиную, в которой нас ожидают облаченный в строгий костюм отец и стол, уставленный закусками. При звуке нашего появления, его суровый взгляд впивается сначала в меня, после чего бегло переключается на Тайлера. Чересчур долго задерживается на нем, сканируя до мельчайших деталей, словно пробует на зуб подозрительную монету. Тайлер стоит молча, позволяя ему беспрепятственно изучать себя.
— Здравствуйте, мистер Таунсенд. — произносит после того, как пристальный взгляд отца ослабляет свою хватку.
— Добрый день. — сухо бросает отец и переключает внимание на меня. — Как вы добрались, Рика?
Он явно пребывает не в самом благостном расположении духа, и вряд ли это связано с работой. Очевидно, нескольких дней, прошедших со времени нашего последнего телефонного разговора оказалось недостаточно, чтобы смириться с изменениями в моей жизни, и отец явно собирается это продемонстрировать за ужином.
— Привет, пап. — отпустив руку Тайлера, шагаю к отцу и быстро целую шершавую щеку. — Мы приехали на машине Тая.
Повернувшись, посылаю своему парню кокетливую улыбку:
— Он, кстати, отличный водитель.
— Давайте садится за стол. — распоряжается отец, глядя на застывшую в дверях гостиной маму. — Дженни, как обычно, явится в последний момент, поэтому не вижу смысла ее ждать.
Мне бы как раз хотелось дождаться подмоги в лице сестры, но я решаю с ним не спорить.
— Тайлер, ты давно занимаешься боями? — осторожно приступает к допросу мама спустя десять минут после официального начала ужина.
— С семнадцати лет, миссис Таунсенд. — ровным голосом отвечает он, откладывая вилку. От волнения я проглотила уже половину салата, а Тайлер свой едва ли его попробовал.
— И что? Хорошо платят?
Это уже отец подает голос, не удосужившись приправить его малой толикой деликатности. Ясно дает понять, что он на своей территории, я его дочь и у него есть преимущества в виде возраста и статуса.
— Хорошо. — коротко отвечает Тайлер, встречая тяжелый взгляд отца. — Рика ни в чем никогда не будет нуждаться.
— Ну а сколько ты еще планируешь драться за деньги? Что случится, когда после очередного нокаута ты превратишься в вареного овоща?
От такой неприкрытой грубости я непроизвольно подскакиваю на стуле.
— Папа, ты...
Тайлер перехватывает мою руку под столом, прежде чем я успеваю начать возмущаться.
— У меня не бывает нокаутов.
По тому как отец набирает воздух, я вижу, что он собирается возразить, однако, Тайлер продолжает:
— Я не планирую всю жизнь заниматься боями. Хочу осесть в Нью-Йорке и приобрести жилье. Сейчас подыскиваю зал, чтобы набрать группу детей и тренировать их.
По тому как медленно он выговаривает слова и делает паузы, словно ему необходимо передохнуть, я ощущаю как непросто ему это дается. Тайлеру несвойственно изъясняться пространно, и сейчас он изменяет себе, для того, чтобы поладить с отцом. Делает это для меня.
И лишь через несколько секунд до меня вдруг доходит смысл его слов. Тайлер не хочет связывать свою жизнь с боями. Думает о том, чтобы стать тренером. Он никогда об этом не говорил.
— Тренер. — повторяет отец, вкладывая в это короткое слово весь присущий ему скептицизм.
— Рика ни в чем не будет нуждаться. — повторяет Тайлер, в очередной раз безошибочно угадывая завуалированное послание.
Нахожу его руку под столом и коротко сжимаю. Возможно, гордость неподходящее в данной ситуации чувство, но я им горжусь. Я знаю мало людей, которые бы не растерялись перед прессингом отца, а он по долгу службы в этом большой профессионал.
Повисает неловкая пауза, но через пару секунд, к счастью, раздается звонок в дверь, отдаваясь в душе эхом облегчения. Моя Дженни. Ей всегда с небрежной легкостью удается парировать нападки отца на ее праздный, по его мнению, образ жизни, и я очень надеюсь, что обстановка за столом немного разрядится.
— Всем привет! — Сестра входит в гостиную, наполняя ее стены бьющим через край энтузиазмом. Подмигивает мне и с озорной улыбкой смотрит на Тайлера:
— Добро пожаловать в семью, красавчик.
По очереди целует маму и отца, после чего подходит ко мне и, обняв за шею, заговорщицки шепчет:
— Решила, что сегодня за столом тебе не помешает дополнительный игрок, толстушка.
С благодарностью сжимаю ее ладонь и глажу по волосам. Приятно, что хоть кто-то в семье на моей стороне.
Дженни усаживается рядом с мамой и, салютуя стаканом минеральной воды, весело интересуется:
— Как дела на работе, пап? Люди вокруг по-прежнему такие же идиоты?
Отец недовольно морщит нос, не удостаивая ответом саркастическое подначивание сестры, и предпочитает вновь переключить внимание на меня:
— Я подумал, что на это Рождество неплохо будет всей семьей слетать в Ванкувер. Навестим вашего дядю Джорджа. Он недавно добился значимого повышения, и я хочу лично его поздравить. Так что на праздники ничего не планируй, Рика. — смотрит на сестру и многозначительно добавляет: — и ты тоже, Дженни.
— Мы обсудим это с Тайлером, пап. — говорю нарочито громко. — Если у него на Рождество нет планов, мы с удовольствием присоединимся.
— Я говорил о семье. — безапелляционно рявкает отец.
Флюиды сочувствия в глазах сестры заряжают неприятием каждую клетку тела, и я вдруг ясно осознаю, что больше не имею ни малейшего желания делать вид, что то, что происходит сейчас за столом — в порядке вещей. Потому что ни возраст, ни социальный статус, ни родственные связи не являются поводом терпеть обесценивание и неуважение к себе и окружающим.
— Папа, — отодвигаю от себя тарелку и медленно поднимаюсь. — Я бы хотела бы поговорить в твоем кабинете.
Отец демонстративно медленно промокает губы салфеткой, после чего откидывается на стул и смеряет меня продолжительным взглядом.
— Ну пойдем. — хмыкнув, отодвигает стул и, не дожидаясь меня, направляется в сторону кабинета.
— Я ненадолго, — глажу Тайлера по плечу.
В ответ от поднимает на меня глаза, в которых безошибочно угадывается улыбка.
— На Рождество я свободен.
Мне вдруг становится необычайно легко. С чего я решила, что Тайлера вообще задевает сказанное моими родителями? Он уже много раз доказывал, что его уверенности в себе и самодостаточности хватает для того, чтобы наплевать, что о нем думают другие. Он здесь лишь потому, что это важно для меня, и чтобы не думали о нем мои родственники, на нас и наши отношения никак не влияет.
— Так когда вы с моей сестрой заедете ко мне в гости, Тайлер? — доносится веселый голос сестры, пока я следую за отцом. — Чтобы ты знал, я готовлю изумительные равиоли.
В кабинет я захожу, преисполненная спокойствия и уверенности в собственной правоте.
— И на этого парня ты променяла Итана? — гремит родитель, едва дверь за мной захлопывается. — Перспективного юриста на бойца без правил, который в будущем хочет стать тренером?
— Я думала, ты любишь бои без правил.
— Я люблю смотреть их по телевизору. И никогда не предполагал, что с одним из этих груш для битья моя младшая дочь решит связать свою жизнь.
— То есть они достаточно хороши, чтобы тебя развлекать, но недостаточно, чтобы сидеть с ними за одним столом и проявить уважение? Не слишком ли скандальное заявление для представителя власти? Вряд ли бы народ Бостона такое оценил.
— Ты передергиваешь, Рика, — кривится отец, хотя мы оба знаем, что это не так. — Подумай, что ждет тебя с этим парнем? Итан воспитанный, интеллигентный, имеет вес в обществе. В нем я, по-крайней мере, уверен…
— Твоя уверенность — совсем не главное здесь, пап. — перебиваю его. — Прежде всего должна быть уверена я. И я люблю его. — добавляю с улыбкой. — Тайлер делает меня абсолютно счастливой.
— Я думал, моя младшая дочь умнее своей ветреной старшей сестры. — качает головой отец, вкладывая в это движение всю горечь своего разочарования.
— Разве ты любишь меня за то, что я принимаю умные решения, пап? Неужели тебе важнее раз в месяц лицезреть фальшивую проекцию счастья на семейном ужине, чем быть уверенным, что твоя дочь по-настоящему счастлива? Каково тебе будет знать, что твоя дочь живет с нелюбимым человеком лишь для того, чтобы потешить твои представления о том, какой должны быть ее жизнь?
— Как политик, я привык смотреть в будущее, Рика. — жестко произносит отец. С этим парнем у тебя этого будущего нет. С первого взгляда бросается в глаза, что вы не одного поля ягоды. Любовь, страсть, все это проходит. А что вы будете делать дальше?
— Не знаю, пап. — пожимаю плечами. — То же что и все. Ходить на ужины и по магазинам. Купим дом, заведем детей. Уверена, Тайлер будет прекрасным отцом.
Отец молчит, уперевшись ладонями в стол, явно не разделяя моей уверенности.
— Пап. — шагаю к нему ближе. — Ты ошибочно полагаешь, что твои слова или демонстративное пренебрежение могут что-либо исправить. Это не так. Мои отношения с Тайлером — вопрос решенный, и твоя родительская задача — это принять.
— Я не примаю ваш союз, Рика. — отрезает отец.
— Это твое право, пап. Но ты, по крайней мере, можешь сделать вид из любви и уважения ко мне. А если этого не случится, то нам придется видеться реже, потому что даже от семьи я не потерплю неуважения к моему выбору.
Я быстро целую его в щеку и выхожу из кабинета, оставив его переваривать услышанное. Каким бы тяжелым человеком отец не был, я знаю, что он любит меня, а ради любви можно смириться с многим.
26
— Ты не рассказала мне, как прошла встреча с Итаном, — напоминает сестра, когда мы входим на кухню с горой грязной посуды.