На входе, огороженный от посетителей толстым стеклом, сидит худощавый мужчина в очках и полицейской форме, сосредоточенно разглядывающий монитор.
— Мне сообщили, что мой парень задержан, сэр. — говорю чересчур громко, чтобы раздавить предательскую дрожь в голосе и в теле, и заодно подбодрить себя. — Его имя Тайлер Нортон.
Мужчина не спешит оторвать глаз от экрана, наглядно демонстрируя преимущество благородной буквы закона перед запачканным связью с потенциальным преступником. Не знаю, догадывается ли он, что в отражении его очков видна картинка бессмысленной компьютерной игрушки, которую он заинтересовано разглядывает, в то время как моя жизнь и моя душа расходятся скрипящими трещинами.
— Тайлер Нортон, сэр! — заношу кулак над стеклом, едва успевая остановить себя до того, как отчаяние возьмет верх над разумом.
Нехотя оторвав взгляд от монитора, любитель компьютерных игр ощупывает меня глазами и, поджав губы, вновь ныряет глазами в экран. Цветная картинка в его стеклах сменяется изображением длинной таблицы, которую он бегло просматривает, после чего равнодушно сообщает:
— Поступил полтора часа назад. Задержан по подозрению в нанесении тяжких телесных повреждений.
Мне хочется проорать ему через стекло, что он понятия не имеет, какую чушь он несет, но вместо этого я придвигаюсь ближе, надеясь, что его сознание, очерствевшее годами службы, уловит степень моего отчаяния.
— Это ошибка, поймите, сэр. Он ничего не совершал. И ему нельзя в камеру... у него боязнь замкнутого пространства.
Мои аргументы не действуют: полицейский раздраженно вздыхает и начинает с утроенным интересом изучать монитор.
— Я должна его увидеть. — повторяю настойчивее. — Я его девушка.
— Его может видеть только его адвокат и родственники. — буркает мужчина.
— У него нет родственников. Тайлер сирота.
— Зачем же так преувеличивать, Рика. — раздается знакомый голос рядом с моим плечом. — У моего брата есть родственники.
От неожиданности дернувшись, вскидываю глаза и упираюсь взглядом в голубую полоску идеально отглаженной рубашки.
— Привет, Пол. — Итан коротко кивает полицейскому за стеклом и вновь устремляет глаза на меня.
Я так туго соображаю, что с трудом подбираю слова. В кромешной ментальной пустоте лишь одна мысль чернеет жирной точкой: мне необходимо увидеть Тайлера
— Что ты здесь делаешь? Как ты…
— Как узнал? Я его единственный родственник. В случае чего, полиция позвонит мне первому.
Помолчав, Итан шагает ближе, нависая надо мной обвинительной тенью: — Я предупреждал тебя, Рика…
— Не надо. — перебиваю его, отступая назад.— Тайлер не делал ничего из того, в чем его обвиняют.
Его сочувственный взгляд не вызывает ничего, кроме раздражения и желания, чтобы сам он исчез. Пусть Итан и не желает мне зла, но он плохо отзывался о Тайлере, и ему сейчас не место рядом со мной.
— Мне нужно увидеть его. — повторяю машинально.
Итан пристально изучает меня глазами, после чего разворачивается к компьютерному полицейскому, начиная негромко с ним переговариваться.
— Пойдем. — говорит секунд через тридцать, обхватывая мой локоть. — У нас есть десять минут.
Это прикосновение окликается в теле стойким неприятием, даже несмотря на то, что Итан пытается мне помочь. В бурлящем коктейле из отчаяния и боли чувству благодарности нет места, поэтому я просто выдергиваю руку и плотнее кутаюсь в кардиган.
— Здесь. — кивает охранник вглубь узкого коридора, из которого доносится запах тоскливой сырости.
Итан делает попытку пойти за мной, но я его останавливаю
— Спасибо, что помог, но дальше я сама справлюсь.
Намеренно смотрю поверх его плеча, но отчетливо представляю, как напрягаются желваки на гладко выбритых скулах. Наплевать. Сейчас Тайлер единственное, кто имеет для меня значение.
По коридору я почти бегу, ощущая, что дышать становится тяжелее с каждой секундой. Потому что вижу это. Зрелище, которое никому никогда не пожелала бы увидеть. Тайлер в клетке. Обжимает кулаками металлические прутья решетки, словно пытается их раздвинуть, и смотрит в пол.
Слезы забивают глаза и носовые проходы, лишая меня способности видеть и дышать. Проглатываю их, остервенело смывая их с лица рукавом. Быть сильной. Я нужна ему сильной. А поплакать я смогу и потом.
При звуке шагов, его взгляд отрывается от пола и устремляется на меня, наотмашь ударяя по сердцу. На его висках и лбу серебрится россыпь пота, грудь быстро и часто вздымается. У Тайлера приступ клаустрофобии.
— Тай, — ударяюсь грудью о металл решетки и обнимаю его пальцы — Дыши. Здесь достаточно воздуха. Дыши глубже. И я здесь, с тобой.
Недаром я с детства ненавидела зоопарки: за отчаянное бессилие и тоску во взглядах животных, которых в угоду человеческой прихоти нелепо лишили свободы. Мне ненавистно видеть то же выражение в глазах Тайлера.
— Прости. — тяжело выговаривает и впервые за все время нашего знакомства отводит глаза. — Так не должно было случиться.
— Я знаю, что ты ничего не совершал, Тай. К утру у тебя будет лучший адвокат, который вытащит тебя отсюда.
Как заведенная глажу его пальцы, молясь о том, что смогла забрать часть его страданий себе, пока он сражается со своими страхами.
— Пока меня не будет, обращайся к Кайлу.
Кадык на его шее несколько раз дергается, когда он вновь поднимает глаза.
— Со мной все будет в порядке.
— Конечно, все будет в порядке. — заверяю его через сгущающуюся пелену перед глазами. — Я весь Нью-Йорк на уши поставлю, чтобы разрешить это недоразумение.
— Ты сильная. — тихо говорит Тайлер, проводя жесткой подушечкой пальца по моим костяшкам.
Глотаю катящиеся слезы и улыбаюсь.
— Для тебя.
Позади разносится гулкое эхо шагов, от которых спина мгновенно деревенеет.
— Рика, — говорит голос, пропитанный заботой. — К сожалению, время для посещения вышло.
Тайлер поднимает глаза поверх моей головы, и его лицо мгновенно затягивается ледяной коркой.
— Здравствуй, Тайлер. — произносит Итан, поравнявшись со мной. — Не нужно так на меня смотреть. Между прочим, это я был тем, кто помог Рике устроить свидание с тобой.
Если бы взглядом можно было убивать, от Итана не осталось бы даже горстки пыли.
— Нужно идти, Рика. — повторяет Итан. — Не будем злоупотреблять оказанными мне привилегиями.
— Тай, — быстро наклонившись, целую его пальцы, пытаясь захватить по максимуму от последней минуты с ним. — Обещаю, ты скоро будешь на свободе.
— Пойдем, — узловатые пальцы касаются моего запястья.
Ноги неуклюжие и неповоротливые, словно вязну в болоте, когда я разворачиваюсь, делая первые шаги к выходу.
— Если захочешь, я могу порекомендовать тебе хорошего адвоката…
Недосказанная фраза Итана прерывается оглушительным металлическим звоном, эхом разносящимся по холодным серым стенам. Повторяется снова и снова. Это Тайлер безостановочно бьет ладонью по прутьям, не сводя чернеющего взгляда с Итана.
— Тай… — с мольбой смотрю на него.
Снова удар, разносящий сердце в кровавые клочья.
— Пойдем, — бормочет Итан, утягивая меня за руку. — Он совсем из ума выжил.
Я так резко вырываю ладонь из его хватки, что начинает ломить запястье.
— Дайте мне еще минуту с ним, пожалуйста. — кидаюсь к ожидающему нас полицейскому. — Только минуту и, клянусь, я сразу уйду.
В отличие от его коллеги на входе, тот смотрит на меня с сочувствием, но даже это не спасает меня от отрицательного кивка головы.
Я зажимаю уши всю дорогу такси и позже дома, когда рыдаю в кровати, но звук металлического эха настойчиво продолжает рвать сердце, не желая сжалиться надо мной ни на секунду.
29
Утро наваливается на меня грузом неумолимой реальности: Тайлер за решеткой, ему предъявлены обвинения в избиении человека. И забыться сном не получится — сейчас мне необходимо решительно действовать. Я буквально насильно заставляю себя принять душ и причесаться, после чего звоню в госпиталь и предупреждаю, что по семейным обстоятельствам не смогу выйти на смену. К счастью, часы сверхурочной работы играют мне на руку — доктор Поллак не выказывает недовольства и тепло желает поскорее разрешить проблемы.
Сложно отыскать стоящего юриста в огромном мегаполисе, не имея опыта судебных тяжб, поэтому первое, что приходит в голову — залезть в интернет. Вот только адвокатов, способных оплатить рекламу — тысячи, а мне нужен самый лучший, ведь я не имею шанса на ошибку. Наверное, разумно было бы воспользоваться рекомендацией от Итана, все же юриспруденция — его стихия, но внутренний голос настойчиво советует этого не делать. Поэтому я делаю выбор в пользу человека, который ни разу меня не подводил. Дженни.
— Ты ведь в курсе, что я не встаю раньше десяти утра, толстушка? — слышится ее заспанный голос.
— Мне нужно увидеть тебя. Срочно.
Даже сонное состояние не способно лишить сестру тонкого природного чутья на неприятности. Я ясно представляю, как она садится на кровать и протирает заспанные глаза, когда слышу короткое:
— Где?
Через полчаса я сижу в кафе на Пятой авеню, нервно болтая ложкой в остывающем американо в попытке хотя бы немного успокоиться. Мне невыносима мысль, что Тайлер находится за решеткой, а я теряю драгоценные минуты в ожидании.
Сестра врывается в кафе, оглашая свое появление грохотом входной двери. На ходу называет официанту заказ и, обыскав взглядом зал, быстро шагает к моему столу.
Небрежно швырнув сумку на стол, усаживается напротив, и озабоченно вглядывается в мое лицо.
— Что-то случилось с Тайлером?
— Ему нужен адвокат. Самый лучший. Вчера ночью его задержали по подозрению в избиении человека.
Я в очередной раз благодарна сестре за отсутствие шокированных ахов, прижатых ко рту пальцев и сочащегося из глаз сочувствия. Сейчас мне и собственных эмоций хватает с лихвой, чтобы разбавлять их еще и чужими.
Несколько секунд Дженни молча хмурит светлые брови, после чего уточняет: