— У него вчера ведь был бой в Джерси, верно?
В ответ на мой вопросительный взгляд, поясняет:
— Подписана на фан-страничку твоего парня в инстаграм.
—Тай ехал домой после боя. Ночью мне позвонил его приятель Кайл и сказал, что его задержали.
Ложка в моих руках предательски дергается, от чего несколько темных кофейных пятен оседают на скатерти.
— Мне нужно его вытащить оттуда, Джен. Он ничего не совершал. Тайлер совсем не такой… И он страдает клаустрофобией…ему нельзя…
От новой волны ночных воспоминаний голос ломается, и мне приходится замолчать, что вновь не сорваться в слезы.
Сестра находит мою руку и мягко гладит в знак поддержки. Ждет пока я переборю слезливый порыв и вновь подниму глаза, и лишь после этого с серьезной улыбкой произносит:
— Ты обратилась по адресу, толстушка. Потому что у твоей старшей сестры есть масса полезных связей: от самых изворотливых юристов до профессионального киллера.
Она деловито извлекает из сумки телефон и несколько раз щелкнув по экрану указательным пальцем, прикладывает его к уху. Пока в трубке идут гудки, подмигивает мне и негромко поясняет:
— Я звоню Тодду Нельсону. Он ловкий сукин сын. Если в деле твоего Волчонка есть хоть малейшая лазейка, он ее не упустит, поверь мне. — смешно сморщив нос, она вздыхает: — Если бы он еще и в постели был так ловок…. Тодд!! Здравствуй, милый. Я к тебе по делу…
*************
— Я ознакомился с материалами задержания и предъявленными обвинениями, — поясняет Тодд Нельсон, худощавый брюнет лет сорока на вид, — Прорех в дел масса: по-первых, есть лишь слово потерпевшего против слова обвиняемого. Пострадавший утверждает, что около одиннадцати вечера по дороге домой на него напал темноволосый парень, лет двадцати пяти — тридцати со шрамом на щеке. Мистер Нортон заявил, что в это время находился в дороге. При условии , что он говорит правду, это будет несложно подтвердить съемкой с дорожных камер. Во-вторых, на лицо отсутствие убедительного мотива: обвиняемый и потерпевший не были знакомы. В своих показаниях потерпевший заявил, что причиной избиения стала словесная перепалка, произошедшая между ними: якобы, мистеру Нортону не понравилось, что когда мужчина переходил улицу, он задел его машину.
С последней его фразой мы с Дженни встречаемся глазами и одновременно произносим:
— Бред.
— Тайлер никогда бы такого не сделал, Тодд. — заверяю его. — Он никогда бы не опустился до того, чтобы спорить с кем-то на улице, а уж тем более бросаться на кого-то с кулаками.
— На меня он тоже не произвел такого впечатления. — коротко резюмирует мужчина. — В связи с недостаточностью улик, я подал прошение о освобождении моего клиента под залог.
Помолчав, он устремляет пытливый взгляд на меня и щурится.
— Должен признать, что сумма, названная в суде, привела меня в некоторое замешательство. Обычно в делах об уличной потасовке, все ограничивается гораздо менее серьезными цифрами.
Последнюю фразу я почти не слышу и на одном дыхании выпаливаю:
— Сколько?
Еще до того, как я задаю этот вопрос, знаю, что какой бы не была сумма, я ее достану.
— Сто пятьдесят тысяч долларов.
В голове словно по щелчку выключателя загорается свет: сейчас у меня на счету семьдесят пять тысяч — своеобразный фонд отца в мое безбедное настоящее. Также у меня есть много украшений: подарки родителей на круглые даты и выпускной… кажется, есть дорогой браслет от Итана. Заложу их.
— Мой вклад в освобождение невиновных волчат — восемьдесят тысяч, — легко произносит сестра. — Надеюсь, ты так же бережно обходишься с фондом Джулиуса Таунсенда как я, толстушка?
Я глазею на Дженни, пока слезы вновь не затягивают глаза. Наверное, такой и должна быть настоящая семья — всегда на твоей стороне, даже если весь мир против.
Проглатываю порыв сентиментальности и поворачиваюсь к адвокату:
— Если я сегодня соберу эту сумму — Тайлера освободят?
— Это будет не так просто, но думаю, я смогу этого добиться. — кивает Тодд и делает знак официанту. — Дело кажется простым, если бы не впечатление от некоторой судебной предвзятости. Скажу честно — меня сильно смущает сумма залога. И подозреваемых в убийстве отпускают под меньшие суммы.
Мне требуется неимоверные мышечные усилия, чтобы сформировать на лице подобие благодарной улыбки, когда он встает.
— Спасибо, Тодд. Я свяжусь с тобой, как только нужная сумма будет у меня на руках.
Кивнув, Тодд кладет на стол десятидолларовую банкноту и, коснувшись плеча Дженни, покидает кафе.
На несколько секунд за столом повисает молчание. Не знаю, о чем думает в этот момент сестра, но лично я сражаюсь в чудовищными подозрениями, которые подобно жужжащему сверлу вдалбливаются в мозг, и которые я больше не могу игнорировать. От которых подмышками неприятно колет и по позвоночнику холодящей липкостью скребет озноб.
— Ты думаешь, Итан в этом замешан, Джен? — отрываю глаза от скатерти.
Сестра одаривает меня сочувственной улыбкой и глубоко вздыхает:
— Для меня это очевидно, толстушка.
**********
Хотя Тодд и пообещал, что постарается решить вопрос с освобождением под залог как можно скорее, время на часах показывает почти десять вечера, но от него нет вестей. Когда я звонила ему в последний раз, он сказал, что возник ряд препятствующих формальностей, но он занят тем, что старается это решить.
Чтобы не проводить время в бесцельном ожидании, начинаю готовить ужин, представляя, что Тайлер вернется домой, и сядем за стол как и раньше. Хотя готовка должна отвлекать, мысли неумолимым бумерангом возвращаются к словам Тодда о судебной предвзятости в отношении Тайлера, и репликам Дженни о том, что Итан никогда ей не нравился. Все его пренебрежительные слова в адрес Тайлера, обещание избавиться, и то как внезапно он появился в участке начинают складываться в одну неприглядную картину, которую я, ослепленная двухгодичной верой в его непогрешимость и порядочность, не хотела видеть.
Подчиняясь потоку стремительно закручивающихся догадок, лезу в карман джинсов, чтобы достать телефон. Пусть и для рабочих звонков поздновато, но Клайд, работающий в лаборатории меня обожает и, наверняка, простит:
—Решила рассказать как здорово ты проводишь свой незапланированный выходной? — знакомо картавит динамик. — Чем обязан, прекрасная Рика Таунсенд?
Дрожащим от нервозности голосом я впервые озвучиваю в слух то, что не давало мне покоя почти два месяца:
— Клайд, есть ли шанс найти наркотик в волосах спустя почти два месяца?
Тон Клайда моментально утрачивает насмешливую веселость, заменяясь нотками профессионализма:
— Я бы сказал, что шансы неплохие, если речь идет о человеке, а не колибри. Потому метаболизм колибри, как ты знаешь…
— Я поняла, Клайд. — обрываю его. — Спасибо тебе большое. Увидимся завтра.
Раздавшийся звонок дверь екающим аккордом ударяет по сердцу, а невидимая сила срывает с места, унося к входной двери. С колотящимся сердцем я дергаю ручку и застываю на пороге.
— Ты… — все, что выходит из меня, потому что сейчас все слова лишние.
В молчании Тайлер переступает порог и обнимает меня. Даже суткам, проведенной в подвальной сырости не под силу перебить аромат мятного тепла сандала, обволакивающего разум и сердце.
— Ты дома. — всхлипываю ему в футболку, лихорадочно ощупывая пальцами спину. Пусть со стороны это выглядит истерично и нелепо, но мне нужно убедиться.
Тайлер сжимает мою талию и зарывается лицом в волосы. Дышит много и часто, словно пытается наверстать проведенное время без воздуха.
— Дома. И больше никуда не уйду.
30
Несмотря на то, что я провела без сна почти сутки, я просыпаюсь несколько раз за ночь, чтобы убедиться, что Тайлер рядом. Что его руки по-прежнему обнимают мое тело, теплое дыхание путается в волосах, а сердце бьется близко к моему. Страх потерять его обязательно пройдет, но не сегодня и даже не в ближайшую неделю.
Я открываю глаза, когда время на часах показывает уже половину одиннадцатого. Отвожу руку назад, ощупывая подушку, но Тайлера рядом нет. От волнения подскакиваю на кровати и, развернувшись, утыкаюсь глазами в белый лист бумаги. На нем неровными буквами выведена фраза:
«Скоро вернусь. Не волнуйся»
Нельзя быть такой нервной. Скорее всего, Тайлер поехал на тренировку или вышел за кофе и у меня совершенно нет повода для беспокойств.
Залезаю в душ и когда начинаю смывать шампунь с волос, за спиной слышится звук отодвигаемой перегородки. Через секунду обнаженное тело Тайлера прижимается ко мне, от чего контрастные волны возбуждения и умиротворения затапливают меня с головой.
— Я соскучился. — шепчет мне в ухо, скользя ладонью по животу вниз.
Закрываю глаза от теплого проникновения пальцев и улыбаюсь ему из-за плеча.
— Докажи.
********
После того как Тайлер дважды подтверждает свое заявление, мы покидаем душевую и перемещаемся в спальню.
— Где ты был, Тай? — выглядываю из гардеробной, натягивая леггинсы. — Ездил на тренировку?
Вместо ответа он выходит из спальни и через пару секунд возвращается с прямоугольным свертком в руках. Идет ко мне, застывшей возле комода, и молча вкладывает его руку.
— Что это? — одариваю его вопросительным взглядом и разворачиваю целлофан. В нем обнаруживаюся несколько увесистых пачек долларовых банкнот.
— Тай… Это совсем….
Нахмуренные брови и предупредительный кивок головы осекают мои протесты.
— Не надо. Я тебе говорил, у меня достаточно денег.
Выдержав секундную паузу, киваю и убираю деньги в тумбу. Не хочу обижать Тайлера. Я никогда не задавалась вопросом, сколько он зарабатывает, но, догадываюсь, неплохо, если может позволить себе аренду этой квартиры и в короткие сроки собрать такую наличность.
Шагнув к нему, обвиваю руками шею и заглядываю в глаза. Прикасаться к Тайлеру как можно чаще — моя жизненная необходимость.