— Ну и чего сидим? — спросил начальник ОВД.
Не успел Степан зайти в кабинет, как зазвонил телефон. На проводе был Шкаликов.
— Товарищ капитан, Коля уже в Москве! — выпалил он.
Степан заглянул в кабинет к операм. Комов на месте, а Малыгин где-то бегает. Не вопрос, дел у Славы по горло, а сыскного волка кормят ноги. Но если его нет, когда он нужен, то это примета, которая обещает серьезное происшествие вплоть до перестрелки.
— Прокопов нашелся, — сказал Степан.
Шкаликов дал вчера подробное описание человека, которого он знал под именем Миши. Еще у него имелась фотография, на которой был заснят Николай Прокопов. Это были два совершенно разных человека. Но ведь не исключено, что Миша находился сейчас в компании Прокопова, а это очень серьезно. Преступник может быть вооружен.
— Едем! — заявил Комов и резко поднялся.
— Думаю, броники нам не помешают.
Группу захвата Степан брать не стал, но бронежилеты прихватил, бросил их на заднее сиденье своей машины.
Они выехали на Советский проспект, повернули на Москву.
— Ба! Знакомые все лица! — Комов кивком показал на остановку.
Там стояла девушка, которую Степан видел в кабинете у Сафрона. Только вот узнал он ее не сразу. В ночном клубе она была яркой, эффектной, а сейчас ее красота казалась приглушенной. Волосы собраны на затылке, минимум косметики, платье серое, средней длины, туфли на маленьком каблучке. Но все-таки это была она.
— Смотри-ка, без году неделя у нас, а все тебе здесь уже знакомы, — с усмешкой проговорил Степан.
Он притормозил, принял влево, остановился рядом с Лией, если это была она. Девушка тускло глянула на его машину. Она не ловила «мотор», а просто стояла — в ожидании автобуса.
Степан открыл дверь. Девушка увидела его, узнала. В ее взгляде мелькнула тревога.
— Лия? — приближаясь к ней, спросил он.
Как свидетель, Лия интересовала его мало. Да, была знакома с Павлом Кравченко, и что с того? В тот момент, когда к телохранителям Бродилова прицепилась киллерша, Лия отрабатывала свой номер в клубе. Поговорить с ней, конечно, стоило, но не сейчас, когда их ждала куда более интересная встреча.
Степан и сам не понял, почему подошел к этой девушке. Уж не заворожила ли она его своими светло-серыми глазами. А они у нее красивые, даже более чем…
— Да, Лия.
— Куда-то собралась?
— В Москву.
— Мы тоже… Могу подвезти.
— Если до станции метро, — немного подумав, сказала она.
Степан открыл заднюю дверь, перебросил бронежилеты с левой стороны на правую, помог Лие сесть в машину.
— Мы тут совсем закрутились, — сказал он, выезжая на полосу. — Некогда с тобой поговорить.
— А надо?
— Может, Кравченко рассказывал тебе о своем боссе.
— Кравченко — это Паша?
— Он самый.
Степан глянул в салонное зеркало и увидел, как Лия пожала плечами.
— Зачем ему рассказывать о своем боссе?
— Например, для поддержания разговора, — сказал Комов. — Был у меня один знакомый, он своей девушке рассказывал исключительно о карбюраторах… И ничего, теперь они вместе в автосервисе работают. Любовь у них не глохнет…
— Хорошо, когда любовь не глохнет. Плохо, когда ее нет, — сказала Лия.
— Это вы о себе или вообще?
— Это я о Паше… Не было у нас ничего… Я ему сказала, что не выйдет. Он не понял. Тогда я пригласила его в клуб. На свою голову…
— Почему на свою голову? — спросил Степан. — Ничего страшного не произошло… С вами.
— А то, что меня крайней сделали?
— Вас?! Крайней?
— Если я Пашу в клуб заманила, значит, я его и убила… Ну, не я, а моя сообщница.
— У вас была сообщница? — Комов обернулся, с удивлением глянув на девушку.
— Нет, конечно!.. Но вы-то думаете именно так.
— Что мы думаем?
— Я же вижу, что думаете… Если бы не Сафрон… — Лия осеклась.
— Что, если бы не Сафрон?
— Он же попросил вас, чтобы вы оставили меня в покое.
— Это кто вам такое сказал? — Степан тоже оглянулся, на мгновение забыл о дороге.
— А разве нет?
— Мы Сафрону не подчиняемся. Он нас ни о чем не просит.
— Ему никто не подчиняется, — сказала Лия и усмехнулась: — Но его все слушаются.
— Может, кто-то и слушается, а мы умеем отличать друзей от врагов.
— Сафрон — ваш враг?
— Так можешь ему и сказать, — заявил Степан.
— Вы не боитесь?
— Нет.
— Я не спрашиваю, видела. Его все боятся, а вы нет.
— Ты ему не верь. Ни о чем он с нами не договаривался. И тебя крайней мы делать не собирались. Просто поговорить хотели. Может, Кравченко заранее знал, что ему угрожает опасность…
— Нет, не говорил он ни о чем таком.
— А о чем говорил?
— Да так, о всяком.
— Нас интересует все, что Кравченко говорил про своего босса.
— Насчет босса не говорил. Больше про экономку…
— Это интересно, — сказал Комов.
— Я, говорит, слишком правильная. И экономка у них такая же.
— Елизавета.
— Да, он назвал ее Лизой.
— Правильная Лиза.
— Да, только это не мешает ей с хозяином спать и на что-то надеяться, — сказала Лия и усмехнулась.
— На что?
— На то, что он на ней женится. А он никогда этого не сделает… Паша так сказал.
— И что?
— Ничего!.. Я бы и не вспомнила, если бы вы не спросили.
— В смысле, может, Лиза злилась на своего хозяина, отомстить ему хотела?
— Не говорил он этого. А зачем?
— Так он же телохранитель, должен о безопасности своего босса думать. Может, Паша даже пытался определить настроение Лизы, были у него какие-то опасения на ее счет.
— Хотите сказать, что мы с ним разговаривали о карбюраторах?
— А вдруг? — заявил Комов.
— Нет, о карбюраторах с ним поговорить хотела я. Потому и пригласила его в клуб. Чтобы он посмотрел… — Лия запнулась.
— В карбюраторе бензин зажигает.
— И у нас зажигают.
— Впрыск топлива, холостой ход…
Степан не выдержал, толкнул Комова локтем.
— Только холостой. Без впрыска… Я не обижаюсь… Тем более что всякое бывает… — проговорила Лия и вздохнула: — Значит, крайней вы меня делать не собирались?
— Нет.
— Вот и зачем мне обижаться?
— На кого? — спросил Степан.
— Это я о своем, о девичьем… Да, если я вам нужна буду, в том «Бумбе» меня не ищите.
— А где искать?
— Нигде. Я в клубах больше не работаю…
— А где работаешь?
— Пока нигде… Но обязательно что-нибудь придумаю.
— Удачи тебе.
— А у вас, я смотрю, с работой все в порядке. Это что, бронежилеты?
— От стрел Амура, — сострил Комов.
— И как, помогает?
— Я, например, холостой. Товарищ старший капитан тоже.
— Старший капитан? Разве такое бывает?
— У нас бывает.
Машина пересекла Кольцевую, прошла контрольный пост милиции.
— Мне возле метро остановите, — сказала Лия.
Вопросов у Степана к ней больше не было, но и отпускать девушку ему не хотелось. Когда она ушла, в душе у него вдруг возникло чувство пустоты.
Бронежилеты действительно защищали его от стрел Амура. Двадцать восемь лет ему, а он до сих пор не женат и не стремится к этому. Потому что знает, как семья отвлекает от службы.
Но сама по себе служба не может быть смыслом жизни. Ради чего или кого он рискует собой? Ради государства? Но оно ведь бездушно по самой своей сути, от него не стоит ждать ни восхищения, ни благодарности.
А любимая женщина могла и оценить. Но нет у него никого, с кем он мог бы связать свою жизнь. Лия — далеко не лучший для этого вариант. Но все равно ему вдруг стало одиноко.
Впрочем, это была минутная слабость. Чувство надвигающейся опасности заставило его забыть о личном.
Они подъехали к многоэтажному дому. Люди вокруг, дети бегают, мамаши с колясками ходят. Степан просто не захотел надевать бронежилет, да и Комов отказался это делать.
— А чего бояться? — спросил он.
Дверь им кто-то открыл практически сразу. Из сумрака квартиры вынырнула скалка, которая тут же обрушилась Комову на голову. Он едва успел подставить левую руку. А правой вполне мог нажать на спусковой крючок пистолета.
— Ой, извините! — донеслось из квартиры.
Дверь стала закрываться, но Комов ее удержал, ворвался в квартиру, прижал к стене крупнотелую женщину. Степан услышал, как скалка вывалилась из ее руки. Видеть этого он не мог, потому что влетел в гостиную.
Там никого не было. Диван разобран, журнальный столик с остатками пиршества. На полу чемодан и спортивная сумка.
Кроме женщины, в квартире никого больше не было.
— Да отпустите вы меня! — заявила она и запоздало дернулась, пытаясь оттолкнуть Комова.
Тому пришлось поднапрячься, чтобы сдержать ее нешуточный порыв.
— Капитан Круча, уголовный розыск. Где Прокопов?
— Он что, теперь еще и милиции понадобился?
— Я вас отпускаю, только вы ведите себя спокойно, — осторожно сказал Комов и отошел.
Женщина расправила плечи, угрожающе глянула на него. Но скалку, лежащую на полу, глазами не искала. Это обнадеживало опера.
— Вы жена Прокопова? — спросил Круча.
Женщина была в цветастой рубашке, в шортах, в каких любят щеголять курортники.
— Жена.
— А где Николай?
— Я и сама хотела бы это знать.
— Вы только что с дороги?
— Ну да. — Женщина глянула на свою поклажу, которую даже не успела распаковать.
— А Коля тут накуролесил?
— Тяжелая у вас рука, гражданочка, — заявил Комов, мрачно усмехнулся и зачем-то потер макушку.
Он вроде бы отбил удар, не получил по голове. Наверное, представил себе, как оно могло быть.
— Да уж, накуролесил.
Степан зашел в гостиную, еще раз окинул ее взглядом. Бутылки пустые на полу, одна из-под шампанского, в другой не так давно был коньяк. И на столе ополовиненная бутылка, тот же трехзвездочный коньяк. Два бокала, на одном Степан заметил следы помады. В комнате было накурено, в пепельнице «бычки» — и от мужских, и от дамских сигарет. Гражданка Прокопова, может, и не эксперт, но женщину она учуяла сразу.