— У нас есть паспорта.
— Фальшивые, — заявил Рабинов.
Альбина не дура, она позаботилась о путях отступления, и заграничные паспорта у них с Надей были. Но качество подделки неважное, с такой липой можно запросто погореть на паспортном контроле. Это бросит тень на Олега Давидовича.
— И что?
— Спалитесь, отвечай потом за вас.
— Не надо отвечать. Мы отдельно, ты сам по себе.
— Вас и отдельно замести могут… Еще сдадите меня.
— Олег Давидович, ну зачем же вы на нас наговариваете? — сказала Надя, шагнула к нему, нежно провела рукой по спине.
Он сидел на диване — было куда завалить эту телку, не отрываясь от кассы. Рабинов почувствовал толчок, с каким раскрылось его знамя. Почему бы не поднять его над очередной поверженной крепостью? А барышня может помахать белым флагом. Тем самым, которым перевязана его рука.
— Мы хорошие, — проговорила Альбина и обняла его с другой стороны.
— Так я ж не против… Потому и паспорта заказал вам реальные.
Связи у него конкретные, поэтому ему ничего не стоило сделать документы на подлинных бланках Гознака.
— Липа? — спросила Альбина.
— Но с крепостью дуба.
— Ты мог бы просто на мне жениться. Тогда я улетела бы под твоей фамилией.
— А как же я? — с наигранной обидой, воркующим голоском спросила Надя.
Рабинов готов был лететь на Канары прямо сейчас. В объятиях двух заводных сучек. Плевать, что у одной рука перебинтована. Все к черту! Он откинулся на спину, чувствуя себя самолетом перед разбегом. Осталось принять на борт пассажиров, запустить двигатели, набрать скорость и высоту.
А пассажиры уже устраиваются в креслах. Альбина прижалась к нему с одной стороны, Надя — с другой… А может быть, они стюардессы?.. Но разве те целуются друг с дружкой? Или в его самолете можно все?
Очень скоро Рабинов убедился в том, что имеет дело с высококлассными стюардессами, которые могли запустить самолет и без пилота. Именно это они и сделали. Разогнали борт, оторвали его от земли… Очень скоро Рабинов перешел в режим автопилота.
Но перед тем, как перестать соображать, Олег успел открыть для себя простую и не очень утешительную истину. Он попал в полную зависимость от этих двух подружек. Ни спрятаться ему от них, ни скрыться. Так, может, надо просто плыть по течению. А почему бы и нет? Альбина лодка, Надя — весло.
Прокопов раскололся, процесс пошел, но тут же зарылся носом в песок. На пути встала закрытая дверь. Квартира, на которую навел оперов Прокопов, пустовала. Возможно, Юра Уланов съехал. Или и не жил здесь никогда.
— Здравствуйте, я из Госстата! — сказал Степан и широко улыбнулся пожилой женщине с длинным седым волосом на подбородке. — Меня интересует ваше отношение к инфляции!
Именно так он собирался представиться жильцам «сто шестнадцатой» квартиры, но дверь ему не открыли. И Комов ходил, все без толку. Пришлось идти по соседям.
— Плохое у меня к ней отношение, — проговорила женщина и вытянулась в лице, отступая в глубь своей квартиры под натиском этого странного гостя.
— Сейчас заполним бланк, — громко сказал Степан.
Женщина не хотела впускать его в дом, но устоять перед ним не смогла.
Он зашел в квартиру, закрыл за собой дверь и спросил:
— Как вас зовут?
— Анжела Борисовна… Я сейчас милицию вызову, — пробормотала она.
— И правильно сделаете. Нельзя вот так впускать в дом незнакомцев.
— Да кто же впускал-то вас! — Анжела Борисовна глянула на телефон, покосилась на Степана.
— Времена нынче смутные, бандиты везде… Капитан милиции Круча, начальник уголовного розыска. — Степан предъявил удостоверение.
— Это не дает вам права вламываться ко мне в дом.
— Обстоятельства обязывают. Сосед у вас небезопасный.
— Из сто шестой?
— А почему именно из сто шестой?
— Да какой-то он странный. — Анжела Борисовна сощурилась, заговорщицки глянула на Степана.
— Вы даже не представляете, как мне это интересно. — Капитан даже приложил к уху ладонь, давая понять, что рад будет любой сплетне.
— Жена у него есть. И сестра. Обе молодые. Интересные… — Анжела Борисовна ладонью рубила воздух и свою фразу. — Я ничего не понимаю. — Рука ее повисла в воздухе.
— Что вы не понимаете?
— Где сестра, а где жена, не разберусь. Стены у нас тонкие… То один голос, то другой… Да вы понимаете… Я тоже. Сама была молодой… Но чтобы сразу с двумя!..
— Инфляция.
— При чем здесь инфляция? — спросила женщина и недоуменно глянула на Степана.
— Обесценивание не только денег, но и женской ласки. Одной такой женщины мало, нужна вторая…
— Да, да, да… Но сестра!
— Значит, не сестра.
— Да? — Анжела Борисовна зависла в раздумье.
Степан показал ей портрет Уланова.
— Он?
— Он… Его что, за двоеженство разыскивают?
— От вас ничего не скроешь, Анжела Борисовна… Где сейчас ваш сосед?
— Не знаю, был дома… Позавчера за стенкой грохотало… — Женщина махнула рукой в сторону соседней квартиры. — Юра там на кого-то кричал… С Надей у него что-то не заладилось. Это его сестра… Во всяком случае, он так говорит…
— А вторую как зовут?
— Не знаю… Вторая вся такая важная… На нее Юра третьего дня кричал… Катись, говорит, к своему банкиру!.. Она из квартиры выходила, а он ей вслед. Я только-только дверь собиралась открывать…
— К банкиру?
— Да, он так сказал.
— А позавчера он, значит, на Надю кричал?
— Не кричал… Просто громко говорил.
— Что?
— Не знаю… Я кружку к стене приложила…
Степан ничего не сказал, но вскинул брови. Да и сама женщина хватилась, замолчала. Неприлично это, соседей подслушивать.
— С двоеженцами по-другому нельзя.
— Вот!.. И я так подумала! — заявила Анжела Борисовна.
— И что ваша кружка слышала?
— Ничего… Тихо говорили… А про банкира он громко сказал!.. Все женщины сейчас за банкиров хотят, — заявила Анжела Борисовна и завистливо вздохнула.
— А за милиционеров?
— За миллионеров — да, за милиционеров — нет… Но вы не расстраивайтесь, будет и на вашей улице праздник. Есть у меня одна знакомая девушка, просто замечательная…
— Анжела Борисовна, меня интересует исключительно Надя из соседней квартиры. Расскажите мне все, что вы знаете о ней.
— Да что я знаю…
— Может, рука у нее перевязана. Или хромает она?
— Да, с рукой что-то не то… Блузка на ней с длинным рукавом, а под ним что-то топорщится… Повязка, говорите?
— Хромает?
— Нет.
— Что еще расскажете о Наде и обо всех остальных?
— Что я могу рассказать… — собираясь с мыслями, протянула женщина.
Глядя на нее, Степан чувствовал, что сейчас на него хлынет поток информации. Но ведь это же хорошо.
Альбина и Надя за ночь выжали из господина Рабинова все соки. А ему нужно было ехать в банк, собирать совещание. Он даже думал, что не доберется туда, загнется где-то на полпути. Но ничего, не помер, доехал, совещание провел. А к обеду Олег даже ощутил прилив настроения. Свежие соки в кровь хлынули, сердце застучало с удвоенной силой. Его потянуло домой, к своим милым девочкам.
Но появился субъект, который все испортил. Он пришел и попросился на прием, Рабинов хотел послать его к черту, но решил, что это будет выглядеть подозрительно. Человек из милиции как-никак. К тому же Олегу хотелось знать, как у них там продвигается работа.
Но капитана Кручу он принял холодно. Некогда ему отвлекаться на всякую ерунду. Мент просто обязан был это понять. Да тот в общем-то и не напирал.
— Олег Давидович, поймите меня правильно. Мы должны опросить всех, кто хоть как-то причастен к гибели Бродилова, — с виноватыми видом, тусклым голосом сказал капитан.
Рабинов снисходительно кивнул. Да я, дескать, все понимаю, но ничем помочь не могу. Если тебе, капитан, больше нечего сказать, то проваливай отсюда.
— У вас были трения с Бродиловым. Я просто обязан с вами поговорить.
— Я непричастен к гибели Бродилова, — отрезал Рабинов, давая понять, что разговор окончен.
— Только что вы сказали другое, — с кислым видом проговорил Круча.
Он и сам вроде бы хотел уйти, но собеседник задержал его какой-то оговоркой. Об этом он будто бы и сожалел.
— Что я сказал? — Рабинову стало не по себе.
А вдруг он выдал себя с головой?
— Да, не сказали. Я заявил, что должен опросить всех, кто причастен к гибели Бродилова, вы согласились меня выслушать.
— Я сказал, что причастен?
— Мы с вами просто не поняли друг друга… Я не так спросил, вы не так ответили… Да и не стали бы вы заказывать Бродилова.
— У меня сейчас нет адвоката, есть просто юрист. Мне придется его вызвать. А то вдруг окажется, что это я Бродилова заказал… — с издевкой сказал Рабинов.
— Нет, я говорю, что вы не стали бы его заказывать… И вообще, не обращайте на меня внимания. Две ночи уже на ногах, ум за разум заходит, — сказал Круча.
— Вам нужно проспаться.
Рабинов усмехнулся. Он вдруг понял, что получает удовольствие, изгаляясь над этим недотепой.
— Да, вы у меня в списке последний. Сейчас поговорю с вами и отправлюсь домой… Если, конечно, вдруг сведения об убийце не поступят, — глядя куда-то сквозь него, сказал Круча.
— Какие сведения? — Рабинов не должен был реагировать на эти слова, но как будто сам черт дернул его за язык.
— Да вышли мы на след… Представляете, там целая семейка. Муж и две жены. Жены убивают, а муж их с места преступления забирает и зачищает следы.
— Жены убивают? — Рабинов разволновался.
Но Круча смотрел куда-то мимо него. Взгляд усталый. Оживился немного, сказав про семейку, и снова завял, как срезанный цветок.
— В перерывах между групповым сексом.
— Это вы о чем?
— Да странная, говорю, семейка… Правда, пропала она куда-то.
— Зачем это мне знать?
— Это не вам, а мне… — Круча натянуто улыбнулся. — Если сейчас сам себя не взбодрю, то засну прямо здесь.