Адам
Адам состояния своей спутницы не заметил. Едкий запах вишни не дал чувствительному волчьему носу прочитать эмоции женщины. Адам пытался. Он не планировал рассказывать Амалии о Еве. Никому не планировал рассказывать. Но теперь почувствовал вину перед любовницей за последние сутки.
В то же время волк не мог оторвать взгляд от Евы. Девушка уверенной походкой пошла в сторону южной арки. Адам попытался вспомнить, что находится в той стороне. Но кроме пары лавок, которые вряд ли могли бы заинтересовать женщину, ничего вспомнить не смог. Волк начал волноваться. Ему стала не по себе от мысли, что женщины нет в поле зрения.
– Адам, – голос Тиберия вернул волка в реальность, – потом объяснишься перед Луной. Пойдем, пора начинать.
Адам растерянно кивнул, посмотрел на Амалию. Он не знал, сообразил, как правильно поступить. На помощь пришел Виктор.
– Сегодня я составлю компанию леди. – Альфа сделал шаг вперед, предложил женщине руку.
Инцидент можно было считать исчерпанным. Амалия получила официальную свободу, Адам, благодаря Оракулу, обязанность предъявить пару. Мужчина пообещал себе сразу после официальной части поговорить с Амалией, а вот как быть с Евой, не знал. Признать связь с женщиной он был не готов.
Глава 11.
Ева
Никакие травы меня не интересовали. Нужен был повод уйти от старухи. Ее внимание казалось опасным. И странное ощущение того, что действие, происходящее на площади, касается меня, только усугубляло ситуацию.
Торговка не соврала. Ровно через десять минут появился небольшой магазинчик с травами. Мои воспоминания говорили о том, что несколько лет назад в этом помещении располагалась мясная лавка. Но либо агенты Химеры допустили ошибку, либо владелец лавки сменился.
Я мельком заглянула в открытую дверь. Там высокая сухая волчица в кожаном брючном костюме продавала пряности, мед, орехи и мыло. Под потолком висели бусы из сушеной хурмы и перцев. По углам благоухали веники из полевых цветов. Названий этих растений я не знала. Но аромат, летающий в воздухе, был похож на волчий дурман. Только не такой резкий и без горчинки. Посетителей в лавке было достаточно, чтобы занять хозяйку и ее помощника. На меня никто не обратил внимания. Я почему-то порадовалась этому ничего не значащему факту и пошла дальше.
Куда и зачем я шла, сама не могла себе ответить. Просто шла, разглядывала дома, улицы, редких прохожих. Иногда заглядывала в окна магазинов. Как это делала когда-то в юности на тренировочной площадке в поиске жертвы или укрытия.
– Что он вообще тут делает?
Хриплый голос раздался из открытого окна где-то неподалеку. Ничего того, что могло бы меня касаться, там не происходило. Но я, подчиняясь вбитым в тело рефлексам и привычкам, бесшумно подошла к дому, откуда слышались голоса, замедлила дыханье, прислонилась спиной к каменной стене. Чтобы заглянуть в окно, нужно было встать на носки. Моего роста как раз хватало, чтобы рассмотреть все происходящее в помещении. Делать этого не стала. Два волка стояли в метре от окна и легко могли меня заметить. Я и так была слишком близко к ним.
– Выбор Оракула. – Хохотнул кто-то в глубине комнаты. – Он никогда не станет Альфой. Посмотри, какой слабак. Даже до третьего круга не дотянет.
Говоривший был совсем молод. Судя по запаху и не до конца сломавшемуся голосу, в его жизни произошло не больше десятка оборотов.
– Не нам обсуждать отбор. – Меланхолично заметил оборотень у окна. – Не подходи к щенку. Если не хочешь, чтобы ночью объявили охоту на тебя, а не на них.
– Да ладно тебе. Какая ему охота? Он даже в обороте больше на плешивого пса похож, чем на волка.
Принюхалась. Помимо взрослых волков, в помещении находились дети. Сколько человек, не поняла. Запах взрослых, стоявших у окна, перебивал все остальные запахи. По разговору догадалась, что именно в этом помещении держали будущих Альф.
– В строй! – Скрип двери, короткая команда, топот маленьких ног.
Я осторожно отошла подальше от дома, засунула руки в карманы и задрала подбородок высоко вверх, изображая заблудившуюся туристку. Впрочем, так оно и было. Ровно через три минуты из дома вышли пять оборотней с отличительными знаками Хофтерфилда на лацканах.
Один оборотень шел впереди, двое сзади, а между ними шеренга из маленьких оборотней. Мальчики не старше первого класса были одеты в одинаковые синие куртки, плотные брюки, ботинки с тяжелой подошвой. Все одинаковые. Без отличительных знаков и привилегий. Кому-то из них предстояло возглавить стаю Виктора.
Дети шли, гордо расправив плечи и глядя строго вперед, ничего не замечая вокруг. Все, кроме последнего. Видимо, это про него говорили в комнате. Он действительно не подходил под описание Альфы. Слабый, испуганный, неуверенный в себе. Кажется, ребенок сам не понимал, где и зачем сейчас находится. Под длинными рукавами куртки он скрывал несколько ссадин. Они выглядывали из-под синих манжетов. Еще несколько синяков красовались на шее. Почти незаметные. Ему явно доставалось от сверстников. Доставалось часто и много. Детское тело не справлялось с регенерацией. Ткани заживали в разы медленней, чем положено в его возрасте. Скорее всего, это стало дополнительным поводом для побоев.
«Выбор Оракула» – повторила про себя слова одного из охранников. Слово так называемых Оракулов приравнивалось к слову хозяина стаи. Эти женщины редко открыто вмешивались в политические дела и отличались любовью к интригам. Интересно, зачем понадобилось совсем неподходящего мальчика включать в отбор?
Я вспомнила свое детство. В его возрасте я точно также сутулилась и оглядывалась по сторонам, идя на первое построение. Мне было страшно, холодно, хотелось выть от отчаяния и плакать. Как и этот мальчик, я с детства слышала от своих соседей по казарме упреки в слабости, и получала незаслуженные побои.
Химера отбирала в программу детей еще до их рождения. Критерий отбора был один: в роду матери должны были быть оборотни. Волчий ген постепенно вырождался. За четыреста лет войны таких женщин набралось не больше пятидесяти, а способных родить и выносить ребенка вдвое меньше.
Я не знала женщины, которая меня родила. Кураторы говорили, что это был спецпроект, что родителей у нас нет и мы продукт селекции. Идеальные экземпляры. Действие «волчьего гена» усиливали искусственно. Тесты, препараты, тренировки, тесты. Я была самой маленькой, самой слабой, самой бесперспективной и самой умной. Все тесты я проходила ровно на том уровне, чтобы не попасть под программу ликвидации, и научилась тщательно скрывать свои способности от курсантов, кураторов, врачей и камер. Наградой за это стала жизнь. Я единственная, кому удалось выжить после ликвидации группы. Потому что никто не знал потенциала, который скрывался внутри курсанта под номером Х1055.
Вернулась в реальность и перевела взгляд на ребенка. Черные кудряшки, бегающие глаза, неуверенный шаг. Возникло желание посмотреть, что же там за охота будет сегодня ночью. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, продолжая рассматривать дома, свернула в Цветочный проулок и вышла к поляне.
Естественно, оборотни не афишировали места, где будут проводить ритуальную охоту. Но, в Хофтерфилде было не так много мест, подходящих для этого ритуала. Так называемые охоты проводили по особым праздникам. Агенты Химеры знали таких три: переход сезонов, восхождение нового Альфы, похороны Альфы. А вот информации про первую охоту с детьми, у Химеры не было.
Память быстро подбросила информацию о том, где могут проводиться такие мероприятия, а ноги сами повели в нужную сторону. Волки на блуждающую туристку особого внимания не обращали. То ли привыкли к людям за последние годы, то ли без яркого запаха я становилась для них невидимкой.
Через двадцать минут я вышла на дорожку, ведущую к Черному лесу. Ей практически никто не пользовался с тех пор, как основная жизнь города перетекла в восточную часть. Поэтому вероятность встретиться с кем-нибудь из оборотней стремилась к минимуму. Что не мешало мне прислушиваться к посторонним звукам.
Адам. Три часа спустя
– Я не могу привести ее в стаю. – Третий раз повторил Адам, глядя в непроницаемые глаза Тиберия. – Она человек! Стая никогда не примет человека!
Мужчина начинал злиться, Тиберий молчал, Лика с интересом наблюдала за тем, как Бета Хофтерфилда пытается оправдываться.
– Всем будет лучше, если Лика подтвердит мою парность с Амалией. У нее нет пары. Скажешь, что Луна сжалилась над нами…
– Амалия не твоя Луна. У нее своя дорога. – Ухмыльнулась Лика. – Не порти девочке жизнь, Адам.
– Еву не примут! Вспомни себя, Лика! Как на тебя озлобился весь Хофтерфилд, только потому что ты казалась слабой. Но ты оборотень! А Ева человек!
Тиберий внимательно посмотрел на Адама. Он хорошо помнил, как собственная стая устроила охоту на его жену. И сколько усилий ему и Адаму пришлось приложить, чтобы отстоять право пары, прежде чем Лика открыла свой секрет.
Сейчас Тиберий точно знал, что это были самые страшные месяцы в его жизни. И в то же время он точно знал, что никогда не отказался бы от своей жены. Даже если этот кошмар ему пришлось бы пережить еще раз. А вот Адам, пройдя этот путь со своим Альфой, явно не был готов к повторению.
– Значит, ее зовут Ева? – Спросил Тиберий у подчиненного.
– Это не важно. – Отмахнулся волк.
– Ты же встал на мою защиту, несмотря на слабость. – Вернула разговор в напряженное русло Лика. – И был готов умереть. Я все хорошо помню. Мы с Тиберием тоже станем на вашу защиту. Правда, я уверена, что твоей женщине эта защита не понадобится.
– О чем ты говоришь, родная? – Тиберий перевел взгляд на жену.
– Это первый союз между оборотнем и человеком, который благословила Луна. Такого давненько не было. Волки примут это как хороший знак. И даже те, кто был против мирного договора, убедятся, что Совет Альф принял правильное решение.
Тиберий с восхищением посмотрел на жену, а Адам с опаской. Под таким углом ситуацию он не рассматривал и никаких контраргументов не подготовил.