Ева несколько секунд думала, потом набралась смелости, сняла с руки широкий браслет и протянула руку волку. Так, чтобы он мог хорошо разглядеть ее в тусклом свете. Адам осторожно взял ее ладонь, сердце волка больно сжалось. На тонком девичьем запястье красовалось выжженное клеймо: буква «Х», увитая колючей проволокой.
Волк нервно вилял хвостом, скулил, не понимал, что произошло. Человек ждал объяснений и боялся делать поспешные выводы.
– Что это значит? – Голос Адама прозвучал грубо.
Ева на это внимания не обратила.
– Это знак секретного агентства «Химера».
Адам отпустил руку женщины. Она вернула браслет на место и начала рассказывать.
– «Химера» была создана для борьбы с оборотнями. Точной даты основания я не знаю. Сначала проект был задуман как научная лаборатория. Правительство финансировало военные разработки, которые должны были помочь уничтожить оборотней. На каждый успешный продукт ставилось клеймо.
– А на тебе это как оказалось?
Во рту Адама пересохло. Он помнил донесения разведки о секретных лабораториях. Но это были догадки, подтвердить которые у них не получилось.
– Я родилась в лабораториях «Химеры». Или попала туда еще в младенчестве. Этого уже никто не узнает.
– Как такое возможно?
– Очень просто. Кто-то из ученых наткнулся на старые записи о том, что сотни лет назад, до начала войны, оборотни и люди жили вместе. В том числе создавали смешанные браки, от которых было потомство. Из этих историй сделали вывод, что среди людей есть потомки оборотней, сохранившие в себе «волчий ген».
– И они начали забирать детей?
– Не совсем забирать. Их выкупали, если верить тому, что нам говорили кураторы. Однажды мне удалось прочитать некоторые отчеты «Химеры». Это было что-то вроде суррогатного материнства. Женщин оплодотворяли, вели их беременность, потом детей забирали.
– Зачем им нужны были дети?
– Чтобы создать универсальных солдат. Тех, кто легко справиться с любым оборотнем. Даже с Альфой.
Поверить, что эта женщина может вступить в бой с Тиберием, Адам не мог. Она выглядела слишком слабой для этого. И слишком умной. В этот момент Адам понял, что Ева никогда бы не стала сражаться с оборотнем в чистом поле. Она бы его убила до того, как тот ее увидит.
– Нас учили всему: шпионить, драться, убивать, выживать в любых условиях. Я знаю Хофтерфилд также хорошо, как свою ладонь. – Ева посмотрела на свои пальцы и продолжила рассказ. – Знаю земли Атвера, Милери, и восточного Орканда. Схемы ваших городов, привычки, обычаи. Знаю, что Виктор Фагади не пускает в дом прислугу и стремиться сохранить дом таким, каким его запомнила покойная Луна. Альфа Кадилии пьет кофе с сахарозаменителем марки «Долина», а Лику, Луну твоего Альфы, в родном клане жестоко избивали, потому что ее бабка считала, что так они смогут пробудить в ребенке дар Оракула.
– Даже я об этом не знал. – Сглотнул Адам.
Ему стало не по себе сначала оттого, что Луна Тиберия все это пережила, а потом от уровня осведомленности Евы.
– Кроме обучения на нас ставили эксперименты. Задачей «Химеры» было расшевелить волчьи гены.
– Какие эксперименты?
– Инъекции сывороток, облучение, стрессовые тесты. Иногда кто-то умирал. Его контрольный номер и кровать пропадали из казармы. К восемнадцати годам нас осталось пятнадцать. Лучшие из лучших.
– Вас учили ненавидеть оборотней.
– Нет. Нас учили ничего к вам не испытывать. Ненависть – слишком сильная эмоция. Она приводит к ошибкам. Ошибки «Химере» были не нужны. Только убивать.
– Ты здесь зачем?
– На экскурсию приехала. – Адам недоверчиво нахмурился. – Это правда.
– Накануне объявления о мирном договоре с оборотнями нас собрали в классе и объявили о ликвидации «Химеры».
– Вас вот так взяли и распустили? – Не поверил Адам.
– Нет. – Мотнула головой Ева и посмотрела на огонь. – Нас сначала расстреляли, а тела кремировали. Правительство не могло допустить, чтобы оборотни узнали о «Химере», да еще и накануне объявления перемирия.
– Но ты жива.
– У меня был секрет.
Ева поднялась с кресла, подошла к столу, взяла тонкий нож и ударила острым концом по ладони. Бета почувствовал стальной запах крови, смешанной с первоцветами. Это был самый ужасающий аромат, который когда-нибудь чувствовал оборотень. Кровь как будто забурлила. Адам сам не понял, как оказался рядом с женщиной, схватил ее за руку, чтобы у нее не возникло желания нанести себе еще какие-нибудь увечья. Ранить себя Ева больше не пыталась. А вот рана на ладони начала на глазах затягиваться.
– Как такое возможно?
– Волчий ген. – Спокойно ответила Ева. – Когда я узнала, что мое тело обладает регенерацией, решила, что никто об этом не должен знать. Кураторы нас учили контролировать некоторые процессы в организме: сердцебиение, дыхание, эмоциональные всплески. Я пользовалась этими техниками, научилась контролировать скорость восстановления тканей. Не идеально, конечно. – Заживление остановилось. – Но этого было достаточно для того, чтобы никто не заподозрил о том, что может мое тело.
Адаму потребовалось несколько минут, чтобы переварить информацию. Ева торопить его не стала. Рана затянулась, девушка отняла руку у оборотня и взяла чайник. Адам слышал, как льется вода, как закрывается металлическая крышка. Как Ева достает горшочек с мясом, который заботливо упаковала Мамми.
– В то утро, – Ева поставила горшок разогреваться в печь и продолжила рассказ, – нас расстреляли военные.
– Как расстреляли?
– Выстроили в шеренгу и расстреляли. Мне повезло. Солдат пожалел мое лицо. Не стал стрелять в голову. Тела сбросили в общую яму для сжигания. А потом повезло второй раз, когда люди, которые должны были избавиться от трупов, отвлеклись. Моего исчезновения не заметили. Я видела, как горели все, кто делил со мной казарму.
– Как ты стала Евой?
– Просто украла чужую личность. Настоящая Ева умерла от передозировки наркотиков. После смерти родителей она впала в депрессию и закрылась от мира. У нее не было ни друзей, ни даже знакомых или соседей, кто мог бы ее искать после смерти. Даже постоянного дилера не было. Идеальная кандидатура. Я нашла ее свидетельство о рождении, в личных документах. И по нему уже выправила новое удостоверение. Остальные документы Евы сожгла. Распродала ценные вещи и начала учиться жить по-новому.
Адам молчал. Волк скулил от чувства вины перед парой. Он должен был знать, что она существует. Должен был чувствовать ее. Должен был найти. Человек прислушивался к инстинктам. Все чувства в нем говорили о том, что Ева говорит правду. Но ум, привыкший во всем искать подвох, верить инстинктам не спешил.
– Мы подозревали о существовании чего-то подобного. – Признался Адам. – Но ничего не смогли найти.
– В «Химере» работали профессионалы. Они умели заметать следы, шпионить, похищать людей и оборотней.
– Это не похоже на профессионализм. – Оборотень достал из кармана флакон. – Оставлять на месте преступления вещь с клеймом.
– Это точно разработка «Химеры». На мне тестировали первую формулу камуфляжа. Этот запах ни с чем не спутаешь.
Адам не помнил, чтобы чувствовал от флакона какой-то особенный запах. Но после слов Евы открыл крышку и принюхался. Нос различил едва заметные нотки формальдегида.
– А вот кто эти разработки сейчас использует: военные, сама «Химера», правительство или тот, кто их выкупил, я сказать не могу.
Ева взяла плотное полотенце, сложила его вдвое и достала из печи горшок.
– Ты, правда, приехала сюда на экскурсию? – С нескрываемой надеждой спросил Адам.
Глядя на то, как спокойно и методично Ева накрывает на стол, на ее длинную шею, уверенные руки, отточенные движения Адам понял, о чем говорил Тиберий, когда утверждал, что не может отказать Луне. Что Лика для него стала важнее черных волков и всего Хофтерфилда. Бета Хофтерфилда понял, что ради нее предаст и Тиберия, и стаю.
– Правда, – ответила Лика, – я хотела узнать, так ли на самом деле выглядит Хофтерфилд, как нас учили. Нас убили до финальных испытаний. Никто из группы так и не попал на территорию оборотней. И мне стало любопытно увидеть все это не в тренировочном лагере, а по-настоящему.
Ева
Разговор получился тяжелым. Я пока не знала, правильно ли было довериться Адаму, или стоило продолжать отнекиваться. В любом случае, поделившись с этим незнакомым оборотнем тайной, я испытала некоторое облегчение. А еще я порадовалась, что он не попытался разорвать меня в клочья как шпиона, когда узнал правду. К такому исходу я тоже была готова. Вот только не была уверена, что рука поднялась бы убить Бету Хофтерфилда.
Этой ночью Адам решил остаться в Тиле. Я еще долго наблюдала из окна за волком, дремлющим на каменных ступеньках. Оставаться в доме Адам категорически отказался. Я настаивать не стала. Взрослый мальчик. Сам знает, что для него лучше. Примерно так я себя успокаивала, рассуждая над тем, не стоит ли вынести волку плед. Потом представила этого мохнатого монстра под цветастой тряпкой и передумала. Замерзнет – придет в дом.
Отошла от окна, принялась собирать грязную посуду со стола и рассуждать над прошедшим днем. Адам был прав, если бы агенты Химеры были замешаны в этой истории, то никогда бы не оставили следов на вражеской территории. Более того, даже нам, курсантам, которые ни разу не выходили за пределы лагеря, не давали ничего в руки с логотипом Химеры. Я попыталась расслабиться и вспомнить, был ли вообще в лагере какая – нибудь вещь с логотипом агентства. И не вспомнила ничего, кроме клейма на запястье.
Купая тарелки в мыльной пене, начала рассуждать над последними событиями. Судя по количеству трупов и давности их происхождения, люди на территорию Хофтерфилда заглядывают давно. Адам рассказал, что самому старому телу больше шести месяцев. Но с какой регулярностью трупы появлялись в Тиле, пока было непонятно. И как они пересекали границу – тоже.
Я попыталась вспомнить карту этого региона. Всего относительно безопасных переходов было шесть. Относительно безопасными они были потому, что патрули в этих районах ходили с часовыми интервалами и не пересекались друг с другом. Этого времени могло хватить, чтобы перейти границу и скрыться в лесу. Теоретически я допускала, что кураторы Химеры после ликвидации агентов могли отдать свои наработки военным за ненадобностью. А те воспользоваться ими для банального шпионажа. Вот только, зачем такие сложности, когда на территорию оборотней можно попасть вполне легально, на экскурсионном автобусе, не привлекая к себе лишнего внимания?