Амалия и Маст
История с ложной меткой повлияла на Амалию сильнее, чем она думала. Через какое-то время женщина заметила, что уверенность в себе куда-то испарилась. Она начала бояться мужчин, женщин и саму себя.
Осознав, как грязно ее использовали, сколько бед она могла принести стае из-за собственной слабости, Амалия долго не могла придти в себя. Она замкнулась, перестала общаться с друзьями и близкими, перестала принимать решения, даже самые простые: что съесть на завтрак, какое платье надеть, пойти ли гулять.
Подсознательно Амалия боялась, что каждое такое решение может привести ее к трагическим последствиям. Семья видела изменения в волчице, но не понимала, что происходит. О ложной метке и о своем участии в тех страшных событиях родителям и брату она не рассказала.
Единственным, кто понимал состояние Амалии, был Маст. Сначала оборотень хотел объявить всем об обретении и забрать Амалию к себе домой. Но в этот раз Амалия была против оглашения своего нового статуса. Она боялась, что Маст может воспользоваться ее беспомощностью, и она снова окажется в ловушке. Только в этот раз выбраться из западни не сможет.
Конечно, открыто Амалия об этом не говорила. Но ее молчание не мешало оборотню чувствовать ее мысли, эмоции и страхи. Понимая, по какому тонкому льду придется перемещаться, Маст решил не спешить и дать им обоим время.
Сначала Маст начал время от времени заглядывать к волчице в гости. Он не таскал ей цветов, не забрасывал дорогими подарками, никак не намекал на то, что их вообще что-то связывает. Но каждый день приносил ей пирожки с ягодами и спрашивал, как у нее дела.
Сначала, Амалия ограничивалась скупыми фразами, прописанными в потрепанной книге по этикету. Маста это злило, но он не сдавался. Продолжал приходить в дом к волчице, приносить пирожки и внимательно ее слушать. Или просто молчать, когда ей не хотелось говорить.
Прошло несколько недель, прежде чем у них завязался простой, ничего не значащий разговор о погоде.
– В прошлом году зима была совсем теплой. – Неожиданно сказала Амалия, глядя на волка. – В этом году должно быть много снега.
Такие простые, ничего не значащие фразы Маст воспринял как одну из самых величайших побед.
– Перевалы засыпет. – Он неуклюже ответил и замер в ожидании ее следующей реплики.
– Ты был на перевалах зимой?
Маст не любил зимние перевалы. Но это уже не имело никакого значения. Он рассказывал ей про снег, про зимнюю охоту, про бестолковых друзей, заманивших его еще щенком в «Черные горы». В тот вечер Маст и Амалия поняли, что между ними протянулась тонкая, едва заметная нить доверия. Которая значила гораздо больше, чем какая-то «лунная печать».
Лика и Тиберий
Тиберий издалека наблюдал за тем, как Лика разговаривает с одной из волчиц. Тиберий эту женщину видел впервые. Она точно не была частью его стаи, но отдаленно напоминала землячку Лики. «Возможно, так оно и есть, раз Лика согласилась с ней встретиться» подумал Тиберий.
Волчица пришла к их воротам на рассвете и терпеливо ждала, пока придет первая прислуга и сообщит хозяевам о незваной гостье. Волчица просила встречи с Оракулом. Тиберий был против посторонних рядом со своей супругой. Тем более сейчас, когда она носила под сердцем малыша. Но разве кто-то может запретить Луне Хофтерфилда делать то, что она хочет? Даже сам Тиберий здесь был бессилен.
Разговора Лики с незнакомкой оборотень не слышал. То ли стоял далеко, то ли жена решила сохранить тайну незнакомки. Все, что ему оставалось, наблюдать.
Женщины сидели в беседке. В дом гостью Лика не пустила, приказала провести ее в сад. В отличие от мужа, она знала, кем была гостья и зачем она пришла. Более того, Лика несколько месяцев ждала появления своей старой подруги.
Волчицу звали Ламби. Они с Ликой были знакомы с самого детства. Если бы кто-нибудь спросил жену Тиберия, как они познакомились с Ламби, она бы просто не вспомнила этого момента. Лике казалось, что они знали друг друга с самого рождения и ей казалось, что дружба их будет вечной. Но в один прекрасный между ними, сам того не подозревая, встал Тиберий.
Лунная печать появилась у подруг почти одновременно. Лика свою печать скрыла. А через несколько дней, стало известно, что метка появилась и у Альфы Хофтерфилда. Ламби сделала из этой новости свои выводы. А когда стало известно, что Тиберий пришел не за ней, озлобилась и исчезла из жизни Лики.
Оракул понимала, что произошло. Несколько раз Лика пыталась найти подругу и объясниться, но ничего не получилось. А теперь, Ламби сидела рядом с ней. Как в детстве. Только за эти несколько лет Ламби сильно изменилась. В светлых волосах молоденькой волчицы появилась седина. В уголках глаз залегли морщины. Персиковая кожа покрылась пятнами.
– Зачем ты пришла в мой дом, Ламби? – Спросила Лика у бывшей подруги.
Оракул знала, что будет просить Ламби. Но ей было важно услышать это от нее.
– Помоги мне.
Голос бывшей подруги осип. Как будто она долго болела, и связки не успели восстановиться.
– Чем?
– Моя волчица. Она отказывается от меня. Я начала стареть! Посмотри на эти руки!
Ламби протянула сухие, морщинистые кисти и Лика увидела потухшую печать. Теперь вся мозаика в голове Лики сложилась. Недостающая деталь пришла к ней в дом сама.
– И как, по твоему, я должна тебе помочь?
– Свяжи меня с волчицей. Я знаю, ты Оракул. Ты можешь это сделать. В память о нашей дружбе!
– В память, говоришь? – Задумчиво произнесла Лика. – Кто был твоей парой, Ламби?
Женщина посмотрела на печать и тут же убрала руки за спину. А Лика, зная, что муж находится где-то недалеко, пошла в атаку.
– Это, помня о нашей дружбе, ты погасила печать, чтобы передать ее Амалии? Что она тебе сделала?
– Я не знаю, о ком ты говоришь.
Ламби не врала. Лика чувствовала, что она говорила правду.
– Зачем ты позволила погасить метку?
– И стать Луной водителя Тиберия? Ты издеваешься? – Хохотнула волчица. – Кто я, а кто он?
Ламби мечтала стать парой Альфы, а когда поняла, кого подарила ей Луна, разочаровалась и в себе, и в нем.
– И тогда ты решила снять метку?
– Не я. Он сам предложил мне не мучиться. Сказал, что может отдать метку другой. И пока она будет носить печать, со мной ничего не случиться. А теперь вот! Поверила дура! Ни его, ни печати! Помоги мне!
– Она не может. – У входа в беседку появился Тиберий.
Он больше не мог спокойно наблюдать и решил вмешаться, пока жена не начала нервничать. Женщина, увидев Альфу, нервно дернулась и будто вжалась в деревянную лавку. Лика с благодарностью посмотрела на мужа. Ей не хотелось отказывать бывшей подруге, даже несмотря на то, что это были последствия ее собственного выбора. Но и помочь ничем не могла. Потому что никто не имел права вмешиваться в связь человека и зверя.
– Ищи ведьму. Если повезет, она тебе поможет. – Приказал Тиберий.
Ламби коротко кивнула, поднялась на ноги и боком пошла к выходу из беседки. Тиберий сел рядом с женой. Тут же появились два волка, которые должны были проследить за гостьей.
– Ты все узнала, что хотела? – Спустя несколько минут молчания спросил Тиберий.
– Да. – Кивнула Лика и положила голову на плечо мужа. – Теперь все.
– Ну, вот и хорошо. – Выдохнул Альфа. – Адам с семьей сегодня придет на ужин. Ты не против?
– Нет. Я наконец-то познакомлюсь с Евой.
Адам и Ева
– Ты уверена, что хочешь это прочитать?
Адам вернулся поздно вечером с черной папкой в руках. Ева ждала его в комнате Винса. Ребенок боялся спать один, вздрагивал от каждого постороннего звука, мучился кошмарами. Первое время, чтобы восстановить сон мальчика, Мамми поила ребенка слабыми травяными отварами. Но продолжаться постоянно это не могло. Это понимали и сама Ева и Адам. Нужно было искать причину такого состояния ребенка.
– Уверена. – Ева взяла папку из рук мужа.
Там находилась биография мальчика. От момента рождения, до сегодняшнего дня. Все, что смогли раскопать шпионы Адама. Оборотень уже ознакомился с материалами и не хотел, чтобы Ева читала содержимое папки. Но в то же время понимал, что она просто должна знать, что случилось с их ребенком.
– Я хочу знать, что могло довести мальчика с силой Альфы до такого состояния.
– И только это? – Адам наклонил голову к плечу и сверкнул глазами.
Они были вместе совсем недолго по меркам человеческой жизни, но Адам жил с ощущением, что знал эту женщину всегда, почти с самого ее рождения. Это чувство дарило ему приятное спокойствие, ощущение безопасной предсказуемости и невероятного душевного тепла.
– Нет. – Ева прижала папку к груди и тоже наклонила голову к плечу, как и муж. – Я хочу быть уверена, что биологические родители Винса не смогут предъявить на него права.
– Я побуду с ним. – Адам поцеловал жену в висок и подошел к креслу, в котором еще несколько минут назад сидела Ева.
Ева благодарно улыбнулась и вышла из комнаты.
Ева
Папка жгла руки. Я зашла в кабинет мужа, включила свет и села в кожаное кресло. Папка была тяжелой. Открыла первые страницы и погрузилась в чтение. И чем дольше я читала, тем страшнее мне становилось.
Ребенок, которого я усыновила, родился в закрытой общине Дараса. Это было что-то вроде секты на востоке континента. Оборотни Дараса никому не подчинялись, жили отдельной закрытой группой, ни с кем не вели ни экономических, ни дипломатических отношений и отрицали прогресс.
Когда-то кураторы Химеры рассказывали нам про общину, как про одну из стай континента. Но особого внимания ей никогда не уделяли. Они были не интересны ни людям, ни собратьям. Даже наоборот, остальные оборотни их опасались как носителей чужой, довольно агрессивной религии. Дарасы поклонялись «Черному солнцу», не признавали парность, отрицали силу Альф и Омег. Считали их «лунными мутантами» не достойными «солнечного благословения».
Власть в клане передавалась по наследству. От отца к сыну. И никогда не давалась волку с силой Альфы. Если в стае рождался малыш, у которого проявлялся дар – его убивали. Сначала ребенка, а потом стерилизовали мать, давшую жизнь сильному щенку. Чтобы она больше никогда не могла «породить чудовище».