– Почему они не пользуются помощью собак?
– В этих поисках от них ни малейшей пользы, – очередной грустный смешок, – они лишь поджимают хвосты да скулят. Отказываются брать след.
– А вы не общались с исследовательской группой, в которой работал этот погибший аспирант? С ними проводится еще расследование?
– Нет. Креншо побывал в их лагере в тот день после совещания. Поспрашивал их пару часов. После смерти Артовского там и осталось-то всего два человека. Учитывая обстоятельства, честно говоря, я удивлен, что они давно не свернули все свои исследования.
– То есть я мог бы нанести некоторые визиты, не привлекая внимания закона? – Логан подумал, что надо бы попытаться прояснить для себя эти «обстоятельства».
– По-моему, можешь. Сомневаюсь, узнаешь ли ты вообще что-то новое, но меня радует, что ты еще заинтересован в расследовании.
На самом деле Логана не особенно интересовало расследование. По иронии судьбы подталкивало его к выяснению всех возможных вариантов собственное неверие в местные байки о ликантропии; он понимал, что если будет бездействовать, то пострадает не только он сам, но и его необычное хобби. Поэтому, получив точные указания от Джессапа относительно выставленных полицией постов, около десяти утра он отправился в путь на своем джипе.
Первую часть маршрута он уже знал достаточно хорошо – с трассы 3 на трассу 3А, – и долгая поездка в заповедные лесные глубины теперь вызывала у него менее тревожные предчувствия, чем в предыдущие заезды. Он проехал мимо Пиковой ложбины, мимо поворота к территории Блейкни, рядом с которым на обочине стоял полицейский внедорожник, а затем, проехав еще около мили, и сам покинул щебеночно-асфальтовое шоссе 3А, свернув на ухабистую лесную просеку, похоже, углублявшуюся в лесной массив парка. После двух развилок, несмотря на инструкции Джессапа, Логан дважды поплутал. Первый раз поворот на земляную дорогу закончился непроходимыми завалами; второй раз он осознал, что выбранное направление привело его по кругу обратно к шоссе. Но в итоге ему удалось добраться до расчищенного участка, где находилась старая пожарная станция. Собственно, эта станция представляла собой разрушенную пожарную вышку, когда-то довольно высокую, но сейчас обвалившуюся; от этих развалин тянулось длинное депо пожарной команды, напоминавшее большой ангар; на участке также имелось несколько служебных построек и парковочная площадка с двумя машинами. Рядом с ангаром урчал большой промышленный генератор, запитанный от цистерны с пропаном емкостью в пять тысяч галлонов. Откуда-то издалека донесся разок собачий лай.
Логан заранее провел небольшое исследование истории наблюдательных пожарных вышек Адирондака. Первую построили в конце первого десятилетия XX века, после того как за то самое десятилетие пожар уничтожил почти миллион акров леса. В будущем воздвигли еще около шестидесяти вышек, в большинстве случаев вместе с пожарными депо. Станции действовали более полувека, прежде чем их заменили более современные технологии наблюдения. В этом районе еще оставалась пара дюжин вышек, некоторые использовались как туристические объекты, некоторые попали в Национальный реестр исторических мест США, а остальные – как эту станцию – перепрофилировали, дав новую жизнь.
Выбравшись из джипа, Джереми прошел по гравиевой дорожке к старому пожарному ангару, очевидно – судя по некоторым признакам ремонта и спутниковой тарелке на крыше – центру этой научной работы. Подойдя ко входу, он постучал в дверь.
Через минуту дверь открыл молодой, слегка располневший человек в лабораторном халате. Голову его покрывала взъерошенная шевелюра, а на лице темнели телячьи карие глаза.
– В чем дело? – спросил парень, прищурившись на Логана.
– Меня зовут Логан. Вы не позволите мне зайти на минутку?
– Вы опять из полиции? – спросил лаборант.
– Нет. – Улучив момент, Логан протиснулся в ангар мимо парня. – Как вас зовут?
– Кевин Пейс, – после паузы, обведя задумчивым взглядом помещение, ответил лаборант.
– А вы здесь отлично все устроили, – заметил Логан, ничуть не погрешив против истины.
Неказистая, убогая наружность ангара разительно отличалась от внутреннего помещения, где обосновалась вполне современная лаборатория. Внимание привлекали три рабочих стола с аппаратурой; несколько просмотровых устройств с подсветкой и разнообразные оптические приборы; стойка с компьютерными серверами и разно-образными научными анализаторами; ряды пластиковых клеток для мелких животных; многочисленные стеллажи из серого металла, тщательно отмаркированные наклейками; секционный медицинский стол; и в одном углу дверь, видимо, в стерильное помещение. На ближайшем лабораторном столе поблескивала вставленная в рамку фотография: молодая женщина в обнимку с пожилым высоким седым мужчиной с бородой цвета соли с перцем, они стояли в кирпичном прямоугольнике двора, напомнившем Логану один из дворов Оксфорда. На одной стене висела доска объявлений с многочисленными приколотыми к ней мотыльками, бабочками и небрежно нацарапанными записками. В воздухе витал слабый запах формальдегида.
– Чем именно я могу вам помочь? – спросил Пейс.
– Я тоже занимаюсь научной работой, – сказал Логан, – и живу пока, так уж случилось, в «Облачных водах» в коттедже Томаса Коула, завершая одну монографию. Я услышал о вашем научном форпосте, расположенном в этой глуши, и меня одолела любознательность.
– Понятно, – сказал лаборант.
Логан уже почувствовал замкнутость и робость парня, явно не склонного к разговорам.
– Мне также хотелось выразить соболезнования в связи с гибелью вашего коллеги. Какой ужасный конец.
Пейс кивнул.
– Насколько я понял, он тоже занимался исследованиями?
– Да.
– И давно вы здесь работаете?
– Около восьми месяцев. Исследования организовал доктор Фивербридж.
– Фивербридж? – удивленно повторил Логан. – Чейз Фивербридж?
Пейс опять кивнул. Но взглянул уже на Логана более пристально и заинтересованно.
Логан немного слышал о Фивербридже. Он считался выдающимся и крайне оригинальным во взглядах натуралистом, достаточно богатым и состоятельным, чтобы заниматься исключительно интересующими его темами и финансировать собственные исследования. Насколько помнилось Логану, он снискал дурную репутацию из-за его скептического отношения к традиционным научным представлениям.
– Погодите-ка, вы говорили, что ваша фамилия Логан? – спросил Пейс с внезапной искрой узнавания в его телячьих карих глазах.
– Да, верно.
– Доктор Джереми Логан?
– И опять верно.
– Доктор Логан, – глубоко вздохнув, озабоченно произнес Пейс, – простите мои слова, но, по-моему, мне не следует больше разговаривать с вами о нашей лаборатории. Фактически мне не следовало даже впускать вас. Этот вопрос должна решить Лора.
– Лора? – удивленно повторил Логан.
В этот момент входная дверь открылась и на пороге появилась женщина – высокая, лет тридцати, с ореховыми глазами и скуластым лицом: женщина с фотографии. Она была в стильной водонепроницаемой куртке (компании «Барбур»), взлохмаченные ветром пряди ее светлых волос упали на лицо и рассыпались по плечам.
Она бросила взгляд на обоих мужчин.
– Я Лора Фивербридж, – сказала она Логану мелодичным контральто. – Чем могу помочь вам?
– Это Джереми Логан, – пояснил Пейс и, неуверенно помедлив, добавил: – Я… э-э… как раз собирался пойти в подсобку распаковать прибывшие вчера приборы.
И он быстро вышел из лаборатории, оставив Логана наедине с женщиной, которая, по его предположению, приходилась дочерью доктору Фивербриджу.
– Что я могу сделать для вас, мистер Логан? – спросила Лора Фивербридж.
– Во-первых, позвольте мне выразить глубокие сожаления о потере вашего коллеги. И нет, я ни в коей мере не связан с полицией.
Лаура Фивербридж кивнула. Логан сделал шаг в ее сторону. Он сумел почувствовать исходящие от нее сомнения, потрясение, настороженность и глубокую неизбывную печаль.
– Скажу вам всю правду. Некоторые люди здесь, в Адирондаке, полагают, что эти три недавние смерти – включая вашего помощника Артовского – не только трагичны, но и на редкость необычны. Меня попросили в неофициальном порядке разобраться в них. Понятно, что сейчас я пришел совсем не вовремя, но не могли бы вы уделить мне немного вашего времени… и, возможно, также вашего отца, если вы не сочтете мою просьбу чрезмерной.
Пока Логан говорил, глаза женщины сначала расширились, а потом обратно сузились.
– Мой отец умер.
– Ох, – потрясенно откликнулся Логан. – Простите, мне очень жаль. Я не слышал.
Лаура Фивербридж нерешительно помедлила. Прищурившись, она легким касанием отвела в сторону упавшие на глаза волосы. Затем кивнула в сторону двери.
– Пойдемте во двор, – сказала она, – там мы можем поговорить.
Они опустились на грубо сколоченные деревянные скамейки, стоявшие параллельно входной двери в лабораторию. Лора отстраненно смотрела в сторону леса, сцепив руки.
– Опять же, очень печально слышать об уходе вашего отца, – сказал Логан. – Мир потерял блестящего натуралиста.
– На самом деле он защитил докторские диссертации как по биохимии, так и по естественным наукам и по молодости читал лекции по обеим дисциплинам. Но вы правы… натурализм всегда оставался его первой любовью.
Последовала пауза.
– Что вы можете рассказать мне об Артовском? – нарушил молчание Логан.
– Я уже рассказала полиции практически обо всем, – сказала она. – Марк был самым преданным науке аспирантом и исследователем, какого только можно пожелать. Он был дружелюбным, знающим, увлеченным нашей работой.
– Его тело нашли примерно в шести милях к северу отсюда. Вы не знаете, почему он оказался так далеко от лаборатории?
– Всю свою жизнь Марк прожил в городе. Родился и вырос в Куинсе. Мы беспокоились, сможет ли он приспособиться к жизни в таком удаленном и диком месте. Но, как ни странно, ему здесь очень понравилось. Может, даже слишком понравилось. У него появилась страсть к лесным походам, но он не очень хорошо ориентировался, в общем, скорее даже плохо ориентировался в лесу. Дважды он забредал в какие-то дебри, сворачивая с проторенных путей, и блуждал там целую ночь. Рейнджерам пришлось спасать его. – По губам Лоры Фивербридж промель