— Он что, по губам читать умеет? — Вопрос любопытный, тем более, что в Петербурге ворон редко попадался ему на глаза.
— Умеет, но не в профиль…
— Это ты его за мной послала? — напрямую спросил Август.
Он ничего не имел против Кхара, но хотел знать, как широко использует Татьяна этот свой тайный ресурс.
— Нет, Август, — покачала головой женщина. — Извини, сама не додумалась. Но Кхар уже неделю пасется вокруг Зимнего Дома. Впрочем, мы отвлеклись. Рассказывай давай!
И он стал рассказывать. Память у Августа была не только сильная и глубокая от рождения, но и натренированная за годы и годы изучения низшей и высшей магии, требовавших среди прочего знания наизусть множества вербальных формул на девяти языках, слов-печатей и слов-ключей, криптографических стихов и сакральных текстов. К тому же он владел всеми известными науке мнемоническими методами и сейчас не только пересказывал Татьяне их с императрицей разговор, но и описывал атмосферу беседы, выражение лица и глаз его собеседницы в тот или иной момент встречи, ее интонации, свои ощущения.
— Она знает, что мы вместе, — Таня не спрашивала, она просто подвела итог услышанному.
— Несомненно, — подтвердил ее выводы Август. — И поэтому, говоря со мной, имела в виду нас обоих. Интересно другое, почему для разговора она выбрала именно меня.
— Возможно, потому что при дворе принцесс есть стукач, — предположила женщина.
— Кто, прости? — не понял ее Август.
— Засланец, доносчик, шпион. Нужное подчеркнуть!
— Почему стукач? — все-таки спросил Август, другие слова он или знал, или догадался об их значении, но слово "стукач" расшифровать сходу не удалось.
— Потому что стучит, — "любезно" объяснила Татьяна. — И не спрашивай, Август, почему! Все равно не поймешь. Но точно тебе говорю, есть там кто-то, кто докладывает Софье! Вот она и решила, что с тобой проще будет говорить. Тем более, что я кровь пью и с Анной сплю.
— А ты с ней спишь? — улыбнулся Август, которого, как ни странно, перспектива делить женщину с другой женщиной, тем более, с принцессой и, возможно, такой же стрегони, как и Теа, уже не пугала.
— Трудно сказать, — пожала плечами Татьяна. — Один раз не считается, да и потом, я все равно ничего не помню. Но думаю, Анне я в этом смысле не интересна. Ей вообще женщины на фиг не сдались. И кстати, я знаю, о чем ты подумал. Но Анна, Август, не колдунья, — мне так кажется, — и, скорее всего, все-таки не стрегони. Это Веста пьет кровь, а принцессы об этом, скорее всего, даже не догадываются. Другое дело — императрица. Вот она про Весту и ее сестер из обители Джеваны, возможно, знает. Не зря же она тебе намекнула, что "мастера крови" в России не в почете… И знаешь что, кликни, пожалуйста, Маленькую Клод, — сменила тему Татьяна, поднимаясь из воды. — Хватит мне сидеть в ванне. В постель пойду. И ты тоже не тяни. Присоединяйся!
— Уверена? — усмехнулся Август, чувствуя, как при виде обнаженной женщины покидает его усталость.
— Не переживай, Август, — "высокомерно" подняла бровь Теа, — Я, если что, припасла немного того эликсира, что мы сварили для великого князя. Нужно будет, только скажи!
***
По идее, им обоим стоило хорошенько выспаться, но, как говорят, человек предполагает, но лишь боги знают, "что случится потом". Через два часа после полудня Августа разбудила Татьяна, которую, как тут же выяснилось, "позвал" ее приятель ворон.
— Август, проснись! — тонкие пальцы коснулись его плеча, и он тут же вынырнул из сна.
Просыпаться сразу — без паузы и плавного перехода от сна к бодрствованию, — настоящие колдуны учатся еще в детстве, поскольку искусство это является частью прививаемой им самодисциплины. Колдун должен уметь контролировать все: дыхание и сердечный ритм, эмоции, речь и собственные мысли, и, разумеется, сон и бодрствование. Не то, чтобы это получалось всегда и у всех, но Август, в этом смысле, считал себя без ложной скромности одним из лучших. Граф де Ламар был строгим воспитателем и учителей своему сыну подбирал не из последних. Поэтому, проснувшись, Август был спокоен и собран, и точно знал, кто он, где находится, и что предшествовало тому моменту, когда он смежил веки.
— Что случилось? — спросил шепотом, открывая глаза.
— Кхар видел в городе наемных убийц, — так же шепотом ответила Теа. — Сегодня утром двое из них встречались неподалеку от трактира Кузьмы Дектярева, что за Обводным каналом. Сговаривались напасть на тебя, когда ты вечером выедешь из дома. И один тать другому описал нашу карету один в один. Значит, видел прежде.
— Откуда они могут знать, что я вообще выйду из дома? — На самом деле, Август догадывался, что здесь не так. Он просто хотел услышать второе мнение, которое иногда отнюдь не лишнее.
— Кхар не знает, — сразу же ответила Татьяна, — но я думаю, это очевидно. Они наверняка подкупили кого-то из слуг графа. В городе они, судя по всему, не первый день, так что вполне могли успеть.
— Это Кхар сказал, что не первый день? — уточнил Август.
— Да, — подтвердила Теа. — Кхар заметил одного из этих людей еще неделю назад. Случайно услышал, как этот человек говорит по-французски, и обратил внимание на знакомое произношение. Так говорят бургундцы, причем не все, а только те, кто живет западнее Савоны. Тогда, Кхар за ним проследил до постоялого двора. Три торговца вином из западной Лигурии. Привели обоз с бочками, значит, могли выехать буквально вслед за нами. Только мы поехали в Вену, а они потащились малым ходом прямо в Петербург.
— Звучит логично, — согласился Август. — Что дальше?
— Кхар за ними приглядывал, но ничего подозрительного не заметил. А сегодня снова увидел того первого и проследил до трактира. А там, представь, его ожидал еще один бургундец. Притворяется купцом, но Кхар говорит, дворянин. Они на улице разговаривали, а ворон сел на скос крыши прямо у них над головами и все слышал. Собираются напасть, когда карета свернет на Интендантскую улицу. Там в девятом часу темно. Фонарей нет. Только несколько факелов горят. И убежать оттуда пешим ходом легко, если свернуть в проходные дворы…
— А куда мы едем сегодня в девятом часу?
— Не знаю, — пожала плечами Таня.
— Вот и я не знаю, — зло усмехнулся Август. — Но это успеется. А пока… Часа в три, максимум в полчетвертого стемнеет. Не хочешь сходить со мной на охоту?
Вопрос этот уже обсуждался несколько раз после боя с волками-оборотнями, и Август вынужден был клятвенно обещать, что теперь будет не только ставить Татьяну в известность о своих "военных" планах, но и приглашать к участию, если поймет, что в одиночку не справиться.
— Не хочешь, чтобы посторонние узнали, кто послал этих каналий?
— Да, — подтвердил Август, — будет лучше, если мы к этому делу никого из посторонних привлекать не станем. Разве что Катрину с Огюстом… Огюст, хоть и старик, но боец все еще хоть куда, особенно если дать ему пару капель "солнечного ветра". Еще пара рук и два кинжала нам точно не помешают. А Катрина постережет нашу одежду. Ты же в платье на такое дело не пойдешь?
— Еще чего! — фыркнула Татьяна. — А платье снимать и надевать та еще морока. Так что, идея хорошая. Они нас, кстати, и из дома вывезут.
— В возке, а не в карете, — подхватил идею Август. — А слуги, включая предателя, будут думать, что мы еще отсыпаемся…
***
План сверстали буквально на бегу, но успели как раз вовремя, и в начале шестого возок, на котором слуги отправлялись обычно за покупками, или передвигались по городу, выполняя другие поручения своих хозяев, доставил Августа и Татьяну к постоялому двору "Свевское подворье". Остановились близ задних ворот под невысокой кирпичной стеной, отделявшей хозяйственный двор от улицы. Катрина помогла Татьяне снять платье, и та осталась в рубашке мужского покроя, кожаном жилете, зауженных бриджах и сапогах для верховой езды. Волосы она скрыла под платком, завязанным на особый манер — Таня называла это "банданой" — а другой платок скрывал ее лицо до самых глаз. И, разумеется, все элементы ее наряда были окрашены в "радикальный" черный цвет. Почему этот цвет является "радикальным", Август не знал, а Татьяна, увы, не смогла объяснить, но по факту это был костюм для фехтования и прочих физических упражнений, которые она выполняла без свидетелей.
— Холодно, — вздохнула Татьяна, переодевшись, — но зато не сковывает движений и в темноте фиг заметишь! Ты готов, дорогой?
— Всегда готов! — откликнулся Август, воспользовавшись одним из шуточных девизов своей женщины.
— Тогда, подсади меня, будь добр, на стену и ступай. Ты атакуешь татей из коридора, а мы с птицом — через окно.
Август только вздохнул, но спорить не стал. Подсадил Таню, и она враз оказалась на стене. Дальше, если все пойдет без заминки, она переберется на карниз, охватывающий трехэтажное кирпичное здание как раз под окнами второго этажа, и уже по нему доберется до окон большой жилой комнаты, в которой остановились "торговцы вином". Кхар их только что видел, канальи готовились к нападению на карету Августа: подгоняли амуницию, точили клинки. Последнее означало, что во время атаки Августа оружие будет у них под рукой. Но с этим ничего уже не поделаешь.
"Как там говорят русские? Взялся за гуж… поздно жаловаться!"
Август обошел здание и вошел в гостиницу через главный вход. Одет он был скромно, но аккуратно — в немецкое платье хорошего сукна, — и, по идее, внимания не привлекал. То есть, предполагалось, что никто на него два раза не посмотрит, но вот же как бывает — посмотрели. Пускать в ход заклинание для отвода глаз было уже поздно и, отметив про себя, что планировать операции надо тщательнее, Август прошел к лестнице и медленно — поскольку спешить уже было некуда — поднялся на второй этаж. Правда, подходя к нужной ему двери, он вспомнил, что Теа стоит сейчас на карнизе под пронизывающим ледяным ветром, и, следовательно, ему стоило бы поспешить. Но тут дверь открылась, и, выглянувшая в коридор Татьяна, поманила его пальцем. Август ускорил шаг и вош