— Мэтр Руа! Любезно с вашей стороны приехать так скоро!
— Такая тяжелая утрата, — пробормотал бумажных дел мастер. — От имени моей семьи прошу, примите самые искренние соболезнования! И, если возможно, я бы хотел переговорить с вами.
Фредерик нахмурился. Кивком поприветствовав других посетителей, он проводил Колена в кабинет, располагавшийся недалеко от гостиной. Закрыл за собой дверь, устроился за большим письменным столом.
— Слушаю вас, мсье Руа! Вы ведь мой будущий тесть!
Плохое начало… Колен присел на стул. Он был в растерянности. Он приехал, чтобы освободить Клер от обязательств, о которых она и не подозревала, и молодой Жиро с ходу усложнил ему задачу.
— Вот именно! Я бы хотел обсудить наши планы. Во-первых, признаюсь, дочь еще ничего не знает. Мы заключили с вашим покойным батюшкой соглашение, необходимость которого теперь под вопросом.
Фредерик с насмешливым видом смотрел на собеседника, поигрывая медным перочинным ножичком с заостренным концом.
— Продолжайте, — тихо проговорил он.
— Вы, разумеется, в курсе, что я занял у вашего отца крупную сумму. Этот долг я верну, у меня намечаются кое-какие заказы. Хотелось бы разбить его на несколько равных платежей и зафиксировать в документе. Но что касается Клер… Как вы понимаете, я не могу заставить ее стать вашей женой.
Юноша недовольно скривился.
— Слово есть слово, мсье Руа! Буду с вами откровенен. Отец желал этого союза. Не скрою, он хотел заполучить вашу мельницу с прилегающими землями. Меня же интересует Клер. Предлагаю сделку: я прощаю вам долг, но свадьба состоится в ближайшее время.
Колен покачал головой. Этого он и боялся! Придется открыть свои карты.
— Каким надо быть отцом, чтобы отдать единственное дитя тому, кто обманул доверие другой девушки? Вся долина об этом судачит, мсье Жиро, — о смерти Катрин. А еще о том, что это вы сделали ей ребенка, а потом бросили. Ее муж работает у меня, он подтвердил это. Отец Жак, которому у меня нет повода не верить, говорит, что у несчастной на теле были следы побоев. Откажитесь от Клер, я не могу согласиться выдать ее за вас. Мне дорога честь дочки, и…
Фредерик стукнул по столу кулаком. Подавшись вперед, с гримасой ярости на лице, он заявил бумажных дел мастеру:
— Если я не достоин вашей дочки, что ж, прекрасно! Я отказываюсь от вашей девственницы, но завтра же, с рассветом, я хочу получить всю одолженную вам сумму. Здесь, в этом кабинете! У меня высокопоставленные друзья. Я могу разорить вас, мэтр Руа, уничтожить. Подумайте об этом хорошенько! Если же вы предпочтете сохранить свое имущество, свою драгоценную мельницу и Клер, я готов отсрочить свадьбу на год. Два траура — достаточная причина, не так ли? Не будем шокировать приличное общество. И еще: вы так доверяете бредням старых сплетниц в Пюимуайене? Вы обвиняете меня, не имея доказательств. Если б Катрин блюла себя, как должно… Я не собираюсь признавать своими всех бастардов в регионе!
Расстроенный Колен не знал, что ему делать. Видя, что бумажных дел мастер поник, Фредерик этим воспользовался:
— На что вам жаловаться, мэтр Руа? Я дам Клер хорошую ренту, она будет одеваться у лучших торговцев Ангулема! Стать хозяйкой Понриана — неужели это такое уж несчастье? Или вы предпочли бы выдать ее за кого-то из своих работников?
Терпение у бумажных дел мастера иссякло, и он воскликнул, багровея от гнева:
— У такого, как вы, отбоя не будет от претенденток! В наших краях много наследниц брачного возраста. Почему именно моя дочка?
Юноша откинулся в кресле, прижался головой к спинке. Мечтательная улыбка придала его лицу неожиданное обаяние.
— Моя матушка часто видела Клер в церкви. Ей импонировали образованность и манеры вашей дочки. И ее воспитанность. Я не стремлюсь к выгодной женитьбе. Отец, со своим весьма скромным достатком, разбогател, женившись на Марианне де Риан. Я хочу красивую жену, это естественно, но не какую-нибудь глупую гусыню. У Клер есть характер, и она умна. Так что передайте ей от меня, что пес у нее — красавец. А теперь, мсье, прошу меня извинить — дела…
Колен наставил на молодого человека палец:
— Раз уж речь зашла о собаке… Это еще один довод против. Клер так и не простила вам убийство старого Моиза. У нее на глазах, не слушая просьб! Она до сих пор злится, и я ее понимаю.
— Глупости! — пробормотал Фредерик. — Да я ей жизнь спас! Я уверен, этот пес был бешеный, а волчица могла в любой момент вцепиться мне в горло. Любой охотник их бы пристрелил! Если вам больше нечем забивать мне мозги, мэтр Руа, то я вас не задерживаю. И помните: если мы с Клер поженимся, вы не должны мне ни сантима!
Разговор был окончен, и Колен встал. Не видя ничего вокруг себя, он прошел через гостиную в холл, а оттуда — на террасу с балюстрадами из белого камня. С возвышенности, на которой был построен господский дом, открывался прекрасный вид на долину. Скалы оберегали русло реки с прилежащими к ней травянистыми склонами и лугами глубокого зеленого цвета. Вдалеке виднелись приземистый, солидный комплекс построек Пастушьей мельницы. Бумажных дел мастер залюбовался пейзажем, словно видел его впервые. Мысли его приняли новое направление.
«Клер еще немного побудет с нами! — думал он. — Мы будем видеться гораздо чаще, если она станет хозяйкой Понриана, чем если выйдет за кого-то, кто увезет ее на край земли…»
У него было чувство, что битва проиграна. К завтрашнему дню сумму задолженности ему никак не собрать. Греясь на солнце, Колен прошептал:
— Никаких документов насчет займа я не подписывал, но Фредерик держит меня в кулаке!
Вздыхая, он пустился в обратный путь. Но с приближением к мельнице возвращались и надежды.
«Мерзавец дал мне двенадцать месяцев отсрочки! А там Клер, быть может, смирится с этой мыслью. Еще недавно Фредерик ей нравился…»
Опершись локтями о подоконник в кухне, Клер смотрела на небо, которое уже начало темнеть. Косые лучи заходящего солнца золотили верхушки ясеней и охряные крыши хозяйственных построек. Работники мельницы, перекинув сумки через плечо, расходились по домам. Большинство из них проживало в Пюимуайене.
Положив морду на передние лапы, Соважон лежал на пороге. Раскосые, янтарного оттенка глаза его следили за каждым движением Клер.
— Ну же, тучи! — топнула ножкой девушка. — Где вы, когда вы так нужны? Дайте хоть капельку дождя!
Она говорила негромко, но Бертий, которая с шитьем сидела на улице, пожала плечами. Обернувшись к кузине, она проговорила:
— Улитка-улитка, покажи свои рожки![14] Сегодня не упадет ни капли, моя Клеретт!
Из свинарника донеслось громкое хрюканье, следом — женский визг: Этьенетта кормила толстого кабанчика, такого Руа держали ежегодно. Из перетирочного цеха, на ходу снимая передник, вышел Колен Руа.
Клер знала, что с утра он успел съездить в Понриан. За обедом она спросила его об этом, но отец отделался общими словами. Мать наверняка знала больше, потому что он поднимался к ней и они долго разговаривали.
— Папа! — окликнула его Клер. — Сегодня я точно наберу целый садок улиток! Там, вдалеке, уже гремит гроза…
Бумажных дел мастер переступил через собаку, повесил передник на гвоздь. Выглядел он сейчас лет на десять старше своего возраста. Клер поспешила налить ему стакан вина.
— Ужин готов! Я уже отнесла маме поднос. Если ты поможешь занести кресло Бертий, можем сразу садиться за стол.
Колен посмотрел на дочь и покачал головой:
— Клер, даже не думай выходить из дома одна! Мама считает, что это неприлично. А я слишком устал, чтобы пойти с тобой.
Иногда возмущением можно окончательно все испортить… Юная хитрунья быстренько поменяла план.
— Ты прав, лучше лягу пораньше. Я тоже устала. Работы в доме всегда хватает, и готовить приходится на двенадцать человек. Тарелка вкусного супа — и в постель! Раз дождя нет, то и жалеть не о чем.
К этому доказательству покорности она прибавила очаровательную улыбку, легонько погладила отца по плечу. Обезоруженный Колен не мог не восхититься дочкой. Клер состоит из одних достоинств: заботливая, добросердечная, работящая и… такая красавица!
— Ты — сокровище, а не дочь! — сказал он ей. — А сокровищами не разбрасываются, верно? Даже пословица есть: не мечите бисер перед свиньями!
Клер расхохоталась.
— Что-то я не вижу здесь свиней. Наша надежно заперта в сарае. Зато в курятнике я набрала свежих яиц и сейчас сделаю тебе омлет с зеленью. Петрушка — просто чудо, а еще я нарвала щавеля.
Общими усилиями они занесли Бертий в дом. Вжавшись спиной в плетеное кресло, увечная крепко держалась за подлокотники. Сегодня настроение у Бертий было прекрасное. Клер обязательно увидится со своим голубоглазым каторжником — она готова была руку дать на отсечение! — а когда вернется, расскажет все до мельчайших подробностей.
«И я хоть отчасти почувствую то, что чувствует она! — думала Бертий, вздыхая. — Я должна смириться, это никогда не изменится. Никогда!»
Стенные часы из темного дерева, расписанные разноцветными цветочками, отбили половину восьмого. Колен уже лег, Ортанс, обхватив рукой живот, давно спала. Клер сложила стопкой посуду, которую служанке с утра предстояло перемыть.
Этьенетта, смущенно кивнув Клер, уже поднялась к себе на чердак. Кузины, покончив с десертом, сразу же отправились в спальню. Бертий устроилась на кровати.
— Скоро буду, как твоя мать! — заявила она. — Совсем перестану выходить из комнаты. Когда я сижу вот так, в подушках, мое увечье меньше бросается в глаза. Устрою тут салон, буду в черном бархатном платье принимать гостей! Соберу лучшие умы Ангулема, буду поить их чаем!
Но Клер ее едва слушала.
— У тебя есть все, что нужно, моя принцесса? — спросила она, разрумянившись от волнения. — Травяной чай, зажигалка на случай, если сквозняком погасит свечу, твоя книжка, анисовые пастилки… Подожду еще немного и пойду. У папы тонкий слух, так что лучше мне выскользнуть через чулан.