— Думаю, было бы плохо, — осторожно предположил Лоренцо. — Но ведь не проверили же?
— Осядем, — хмуро пообещал Расмус, — я тебе все ребра переломаю.
— Йеп, босс! — весело согласился Лоренцо и козырнул.
— Где дисколеты?
— Я их ближе к ущелью навел, там и стоят. Темно — кто увидит?
— Грузить всех свободных! Все незадействованное имущество и технику! Оставить только портальную вахту и часовых по периметру. Мы уйдем на грузовике, думаю, все влезем. На «Чирс» много наших?
— Человек сорок, — сообщил Веном. — Все свободные.
— Отозвать!
— А не всполошатся? — с сомнением спросил Веном. — Если все сразу?
— Да пусть. — Расмус махнул рукой. — Варги нет, выводы делать некому.
— Йеп!
— Только, — предупредил Расмус, — никакой связи эфиром. Вестового зашли.
— Понял, босс, — кивнул Веном, и Расмус в очередной раз с грустью отметил, что Земля распустила вчерашних вояк неимоверно быстро. Даже в нынешних, все же не совсем мирных условиях.
Стройплощадка и палаточный городок на Хендываре зашевелились. В относительной тишине и без особой суеты волки собирались.
— Босс, — осторожно спросил Лоренцо, — а что с Варгой и его людьми? Что они хотели эвакуировать? Оборудование?
— Не только, — ответил Расмус, отвлекаясь от посторонних мыслей. — Они хотели еще и эвакуироваться сами.
— Сами? — удивился Лоренцо. — Но портал не…
— А откуда им это знать? — перебил Расмус. — И главное, зачем?
— Так они не знают?
— Нет. И не узнают. Я очень не люблю, Лоренцо, когда меня, вежливо улыбаясь, используют. Как презерватив. Вот пусть Варга и попробует сдержать всю остальную Землю. Но без моей помощи.
Лоренцо с сомнением покачал головой:
— А ведь будет драка… Та еще. Варга очень на нас рассчитывал.
— Знаешь, — с горечью в голосе произнес Расмус, — да, конечно, будет драка. Но я не хочу больше в это встревать. Они называют нас волками, Лоренцо. Может быть, может быть. Мы умеем убивать. Если надо. Но мы убиваем врагов. А они — самих себя. Они не волки, Лоренцо, конечно же, нет. Псы. Бешеные псы, не более. Так пусть же грызут друг другу глотки, если это они называют «борьбой с волчьим геном». Я не генетик, Лоренцо. Но мне кажется, что волчий ген мало удалить из ДНК. Сначала его нужно вытравить из песьих душ. А вот этого на Земле как раз и не произошло. И еще мне кажется, что пока Земля не содрогнется от пролитой крови, никто и ничем не сможет ей помочь. Ни мы, ни они сами. Такие дела, Лоренцо. Как там, кстати, трансфер?
— Девяносто восемь и три.
— Хорошо. Должны успеть.
Через четверть часа подтянулись волки с базы «Чирс». Индикатор трансфера вплотную подошел к отметке «девяносто восемь с половиной». Командиры подразделений один за другим докладывали Расмусу о готовности к эвакуации.
Потом пришел спецназовец Кэп.
— Босс, — сообщил он. — Нет Ядвиги. И этого вашего… консультанта. Последний раз Ядвигу видели здесь, на Хендываре, днем. На территорию базы они не возвращались.
Расмус долго смотрел на Кэпа. Долго и молча. И пытался понять, что это значит.
Говорят, для влюбленных время течет иначе.
Чушь, конечно. Дело не во времени, а в том, что влюбленным гораздо больше нужно успеть.
Но так или иначе, а Арчи толком не успел заметить, как навалилась душная летняя ночь. Теперь в ущелье заглядывали звезды; где-то выше по склону заунывно хныкал шакал. Озерцо шептало совсем рядом что-то свое, потаенное. И тихо пел огонек костра.
Впрочем, нет, костром это было трудно назвать. Никаких дров, никакого хвороста — найдешь разве в здешних предгорьях пищу для костра? Просто пылает на плоском камне таблетка сухого топлива, источая тонкий своеобразный запах. Но некая малообъяснимая первобытная потребность в открытом огне заставила зажечь эту таблетку, одну из пяти. Не ради тепла — туркменской ночью мог замерзнуть только больной, а они были здоровы. Не ради света — к чему им свет, влюбленным, каждый из которых к тому же видит в темноте немногим хуже диких псов-предков?
Полночь давно минула, а они сидели, обнявшись, и глядели на трепетный огонек. Ядвига прижималась щекой к боку Арчи. Рука Арчи легонько гладила плечо Ядвиги.
Они большею частью молчали, лишь изредка перешептываясь. Ни о чем.
А время все равно мчалось, словно угорелое, заставляя стрелки часов вращаться с непостижимой уму быстротой.
— Славное озерцо, правда? — спросила Ядвига, в очередной раз прерывая молчание.
— Ага, — согласился Арчи. — Я и не знал, что в горах такие бывают.
— Его, наверное, ключ подпитывает. Иначе высохло бы. И холодное какое!
— Ага. — Арчи почему-то трудно было блистать разнообразием ответов. Мысли разъезжались, как лапы только что научившегося ходить щена.
— И названия у него нет, я спрашивала.
— Надо наречь его твоим именем, — предложил Арчи, надеясь, что не сморозил никакой глупости.
Ядвига прижалась к нему крепче.
— Спасибо, конечно… Только у меня имя для этого неподходящее.
Арчи не нашелся, что ответить. Поэтому несколько минут они снова молчали.
— Нас не хватятся? — спросил Арчи потом.
— Не должны. — Ядвига едва заметно пожала плечами и с женской непосредственностью разом перескочила на другую тему: — Спасибо тебе.
— А? — только и смог ответить Арчи.
— Я не о том, — тем не менее поняла Ядвига. — Спасибо, что перестал хвататься за игломет. За доверие, что ли…
Арчи промолчал. Ему не хотелось думать об этом.
— Ты ж последние дни был как локомотив на рабочем ходу, — тихонько продолжала Ядвига. — Хоть бы раз улыбнулся. Только по сторонам зырк-зырк… А от мыслей, слепому видно, голова плавится…
«Вот так вот, значит, — уныло подумал Арчи. — Горе-агент ты, де Шертарини. Халтурщик. Ламер».
— Мне вообще-то все равно, кто ты. — Ядвига вдруг отстранилась и внимательно поглядела на него; огонек на миг отразился у нее в глазах. — Будем считать, что погранец. Да только ведь видно, что между теми сопляками из алзамайского леса и тобой пропасть, глубиной больше жизни.
«Черт! — подумал Арчи. — А может, ее просто попросить? Отпусти, мол, сердешная, очень надо… Вдруг и правда отпустит?»
Неизвестно, осмелился бы Арчи на это. И неизвестно, как повела бы себя Ядвига. Именно в этот момент рядом с грядой что-то огромное и округлое вдруг взмыло над горами, заслоняя звезды, а затем стремительно вознеслось к этим самым звездам. А минутой позже — вознеслось второе. И все это почти бесшумно.
В ущелье ворвалась волна прогретого за день воздуха; заплясал огонек на таблетке, заволновалась вода в безымянном озерце, так и не нареченном именем волчицы.
— Черт! — Ядвига вскочила.
— Что это было? — Арчи почему-то был уверен: она знает.
— Это инхайские дисколеты… Космические штурмовики, одним словом, Откуда они здесь?
Вероятно, присутствие дисколетов на Хендываре означало какие-нибудь неприятности.
Ядвига уже шнуровала ботинки.
— Плечо, Да? — растерянно спросил Арчи.
— Не знаю. Пока.
Ядвига вскочила, поправила пулевик на плече. Арчи тоже выпрямился.
У них оставался всего миг.
Целый миг. На поцелуй. Но это ничего не значило, ведь для влюбленных время течет иначе.
А потом Ядвига растоптала таблетку, — и освятивший их первое свидание огонек умер под рифленой подошвой сработанного где-то в космических далях ботинка.
У махолета Коршуновича встречал взъерошенный связист-колли.
— Палыч! Из Москвы шифровка пришла!
— Раскодировали уже?
— Конечно!
— Давай… — Коршунович поморщился. Откровенно говоря, он полагал, что это очередные указания от начальства. Солидные, но абсолютно бесполезные. Чаще всего.
Лутченко, Баграт и троица агентов-ашгабатцев, только что размененных на единственного волка, замедлились перед махолетом.
— Давайте, давайте. — Коршунович махнул им рукой. — Коридор, поди, закроют скоро!
Народ споро полез в махолет, а Коршунович покамест заглянул в носовой отсек.
— Вот. — Связист сунулся к своему углу и подал узкую пластиковую ленточку, совсем недавно выползшую из щели декодера-полиморфа.
«Срочно. Секретно. Руководителю операции „Карусель-2“ от Российской Федерации майору Коршуновичу.
В 22.54 по московскому времени на один из телефонов резервной связи поступил звонок от некоего Ахтамали Бахва, работника фактории Верхнего Багира, что вблизи Ашгабата. По словам Бахва, его жена обнаружила в доме записку, из содержания которой явствует, что агент Шериф жив и находится где-то в Туркменистане, вероятно — вблизи поселка Багир. Вам надлежит немедленно организовать заброску агента в Багир; задачей агента будет сбор всей возможной информации об этом происшествии и в идеале — установление связи с агентом Шериф.
Запись телефонного разговора прилагается.
Меру распространения этой информации рекомендовано ограничить главным руководителем операции „Карусель-2“ генералом Золотых.
Старший группы резервной связи ВР РФ капитан Тентарёв».
— Твою мать! — прошептал Коршунович, отрываясь от ленточки. — Ты все-таки жив, Арчи! Я знал, что ты не можешь сгинуть, даже в огне…
И почти без паузы:
— Закрытый канал с сибиряками! С Золотых!
— Готово, шеф! — весело отозвался колли. — Я канал заранее оживил…
Коршунович нетерпеливо отобрал у него наушники и поправил бусину микрофона перед лицом.
Золотых отозвался почти сразу.
— Палыч? Что там у тебя?
— Семеныч, Шериф объявился.
— Где? — даже на слух легко было понять, что и без того собранный сибиряк насторожился и сосредоточился. Как харза перед прыжком.
— Где-то под Ашгабатом. Нужно выяснять. Он каким-то образом умудрился подбросить записку с телефоном резервной связи кому-то из местных. Местный таки позвонил… В общем, надо засылать агента.
Золотых колебался всего секунду.
— А стоит ли, Палыч? То есть агента ты, конечно, готовь, но стоит ли засылать его?