Дима обнял меня и повел в парадную, я не сопротивлялась, не было сил даже на то, чтобы сказать ему спасибо за спасение, уже второй раз. Мы поднялись на четвертый этаж, в этот раз не спеша. Ноги подкосились на втором этаже, и Дима подхватил меня на руки. Он поставил меня только для того, чтобы открыть дверь, хотел снова взять на руки, но я замотала головой и сама шагнула в темное нутро квартиры, которая не казалась мне больше уютной крепостью.
—Ты уже вернулся, Митя?— раздался голос, и я рванула к двери.
—Ты же сказал…— прошептала я, когда руки моего спасителя, удержали за плечи.
—Она должна была уйти,— ответил он.— Я ее сейчас увезу, побудь одна немного.
Он снова закрыл меня в моей комнате, сам направился в глубь квартиры. Вскоре послышался дробный перестук каблучков, возмущенный женский голос и краткая фраза, брошенная мужским голосом, после которого Лиза замолчала, и входная дверь закрылась. Но тут же открылась, и Дима заглянул в комнату.
—Малышка, живо в ванную. Отогревайся, я скоро,— и ушел, закрыв входную дверь на ключ.
Вместо ванной я побрела на балкон и посмотрела вниз. Я видела, как Лиза и Дима жарко выясняют отношения. Потом она кинулась ему на шею, но мой спаситель отодвинул женщину, практически запихал в машину. Я проследила, как машина выехала со двора, подняла глаза к небу и увидела планирующий лист. Он пролетел мимо меня, стремясь лечь на землю. И мне подумалось, что стоит всего лишь перелезть перила, оттолкнуться, и я тоже полечу, как этот лист. Я лягу на землю, и все будет кончено, навсегда… Развернулась и пошла в ванную, потому что умирать- это малодушие, а мама всегда говорила, что нужно быть бойцом. И я старалась им быть, как могла. Даже среди всего того ужаса, где мне довелось побывать, я все еще верю в лучшее, я все еще цепляюсь за жизнь и хочу вырваться из замкнутого круга.
Горячая вода весело лилась из крана, наполняя ванну. Я разделась и легла, ожидая, когда пора будет закрыть вентили. Мой взгляд упал на полочку с гелем и шампунем, там появились женские, совсем новые. Интересно, это Лиза успела поставить? Мы с Димой покупали мне только зубную щетку и мочалку. Впрочем, мне все равно. На самом деле, мне совершенно все равно. Потому что моя проблема гораздо серьезней, чем шампунь бывшей подруги моего знакомого…
… Я сижу на окне и гляжу на свое свадебное платье. Оно красивое, воздушное, белоснежное, но я надену его только через месяц. Тетя качает головой, внушая мне, что я слишком спешу и стоило бы сначала насладиться свободной жизнью. Но у меня ее ворчание вызывает только улыбку. Я люблю Сережу и хочу, чтобы этот месяц скорей прошел. Я представляю глаза моего любимого, когда я предстану перед ним в этом чудесном платье.
Звонит телефон, тетя, продолжая ворчать, берет трубку. Я слышу, как ее голос, сначала веселый, вдруг становится тише и тревожней. Но я витаю в своем солнечном счастье и потому не прислушиваюсь. Тетя Лена появляется в дверях комнаты и смотрит на меня. Наконец, я понимаю, что она подавлена.
—Что случилось?— спрашиваю я и чувствую, что беда стоит за ее плечом.
—Мама,— тихо говорит она.— С Ирой беда, Эль. Нужна операция, дорогая.
Я смотрю на свадебное платье и вижу, как мое солнечное счастье разлетается на множество сверкающих осколков…
… Дверь в ванную осторожно открылась, и Дима заглянул внутрь. Я рывком вскочила, но не потому что застеснялась. Меня обожгло осознание, зачем мне были нужны большие деньги, почему я сунулась в тот чертов дом! Дима закрыл дверь.
—Извини,— донеслось до меня.— Я переживал.
—Мамочка,— шептала я,— что с моей мамочкой?
—Что?— не понял Дима.
Я выскочила из ванны, спешно вытерлась, замоталась в полотенце и побежала в комнату.
—Эля!— окрикнул меня Дима.
—Мамочка, мамочка,— повторяла я, спешно одеваясь.
Потом метнулась к двери, но там меня поймали и насильно отволокли обратно в комнату.
—Что случилось?— потребовал он ответа.
Я уставилась на него, осознавая, что я не знаю фамилии мамы, не знаю, где она должна жить, не знаю ни одного контакта, по которому я могу узнать о состоянии мамы. На рыдания не осталось сил, поэтому я просто тупо смотрела на моего спасителя, не зная, что ему сказать. Дима сел рядом и устало вздохнул. Затем взял меня за руку.
—Ты что-то вспомнила?— догадался он, и я кивнула.
—Только это мне ничем не поможет,— ответила я.— Мне так нужно вспомнить свою фамилию!
—Есть хочешь?— спросил Дима, и я поняла, что он хочет меня отвлечь. Я покачала головой, аппетита не было.
—Куда ты увез Лизу?— мне это было безразлично, но я тоже хотела себя отвлечь.
—К ее подруге,— ответил он.— Там поживет. Кто за тобой бежал?— сменил он тему разговора, и я вздрогнула, вспоминая дыхание за с пиной.— Я увидел вас, когда он выскочил из машины и побежал за тобой. Большая темная машина, ты такую вчера испугалась.
—Как ты понял, где я буду?— спросила я.
—Я знаю этот город,— он пожал плечами.— Сообразил куда можешь побежать. А этот огромный зверь откуда взялся?
—Он найдет меня,— прошептала я.— Он найдет, а я так и не узнаю, что с моей мамочкой.
Дима встал и прошелся по комнате. Затем присел передо мной на корточки и снова взял за руки.
—Не найдет,— уверенно сказал он.
—Ты даже не представляешь, кто это,— выдохнула я и закрыла лицо руками.
"Я твой запах узнаю из миллиона. Тебе не скрыться от меня, Эля". Я посмотрела на Диму, и с ужасом поняла, что его ОН теперь тоже найдет.
Глава 6
Ночь не принесла забытья. До трех я мучилась переживаниями о маме, а с трех кошмарами. Мне снились волки, почти волки. Целая стая сидела перед большим домом, и их глаза, направленные на меня, стоящую у окна, светились желтоватым огнем. Когда я вскочила в третий раз, меня вновь обняли заботливые руки, и я с готовностью прижалась к Диме, который ложился спать в своей комнате, но, привлеченный моими криками, все-таки перебрался ко мне. И если с вечера, я отказалась от его предложения лечь вместе, то сейчас ощущала его надежное тепло рядом с благодарностью…
… Город давно остался позади, асфальтированная трасса тоже. Большой темный автомобиль везет меня в неведомую глушь. Но мне не страшно, потому что я знаю, что все будет хорошо. Сережа собрал необходимую сумму маме на операцию, вложив туда свадебные деньги и кредит, он же и повез маму. Пришлось перенести свадьбу на год, не могу я веселиться, пока моей маме плохо. Сережа все понял и согласился.
Пока его нет, я переговорила с Нелли, работавшей в агентстве по найму прислуги, и мы состряпали мне резюме, которое она предъявляла тем клиентам, которые предлагали наибольший заработок. Сереже я ничего не говорила, он бы не разрешил, а мне очень хотелось внести свою лепту. Он теперь будет возвращать немаленький кредит, а я заработаю на свадьбу.
На удивление работа нашлась очень быстро. Уже через два дня мне позвонила Нелли и сказала, что меня берут на работу горничной за очень и очень хорошие деньги. Единственное, место, где находилось место моей работы, оказалось в какой-то глухомани, этим и оправдывался богатый заработок. Я смотрела на сумму, а не на карту, и потому легко подписала договор о найме, еще не зная, что подписала не договор, приговор. Тогда тоже была осень.
Хозяин сам забрал меня практически из дома. Он был по каким-то своим делам в Питере и пожелал сразу за хватить новую горничную, не дожидаясь, когда она доберется до места самостоятельно. Мне позвонили из агентства, не Нелли, она в тот момент отсутствовала, и сказали, что мне надо срочно собраться и быть готовой к отъезду. Тетя Лена сурово качала головой, ей не нравилась моя затея, но возражать не стала, потому что официально я уже работала на господ Лавровых и отказаться не могла, таково одно из условий договора. Я покидала вещи, которые посчитала необходимыми, подкрасилась и стала ждать. Меня охватило легкое волнение, но оно больше касалось того, как отреагирует Сережа, когда узнает. Но все же набрала его и рассказала, что устроилась на работу, что обещают очень хорошие деньги, и что я его очень сильно люблю. Куда и кем устроилась, я говорить не стала.
Не успела я закончить разговор с моим любимым, как на экране высве чивается незнакомый номер. Я сразу понимаю, что это за мной. Низкий, чуть вибрирующий, мужской голос велит мне выходить, и я, быстро поцеловав тетю в щеку, бегу на улицу. Он стоит прислонившись к дверце своего огромного автомобиля, такой большой, такой основательный, и лениво поглядывает на детей, играющих на детской площадке. Ветер взъерошивает его черную шевелюру, играет полами длинного плаща. Я невольно любуюсь этим гигантом. Мужчину нельзя назвать красивым, но есть в нем что-то завораживающее. Он поворачивается в мою сторону, несколько мгновений рассматривает, скользя взглядом с головы до ног, потом отлепляется от дверцы автомобиля и идет мне на встречу. В его походке какая-то звериная грация, грация хищника, заметившего добычу.
Я чувствую смущение и опускаю глаза, несмело приближаясь к нему. Он протягивает руку, чтобы забрать мою сумку и замирает на пару секунд, глубоко вдыхает с каким-то непонятным наслаждением и в его темно-карих глазах, я вижу, еще тогда вижу, но не придаю значения, зажигаются желтые огоньки. Мой хозяин быстро отворачивается, и я думаю, что мне показалось. Он подходит к машине, открывает заднюю дверцу и закидывает туда мою сумку. Потом выжидательно смотрит на меня, и я спешу вслед за сумкой. Мужчина чуть поддерживает меня, помогая залезть в автомобиль, снова глубоко вдыхает и резко закрывает дверь, как только я усаживаюсь на сиденье. Сам садится за руль, и мы трогаемся с места. Я помахала тете Лене, которая смотрит на меня из окна, и автомобиль покидает мой, уже ставший родным двор. С тех пор я его больше не видела…
… Меня ласково погладили по щеке, и я с трудом разлепила глаза. Дима сидел на краю кровати и с улыбкой смотрел на меня. Я попыталась улыбнуться, но улыбка особо не получилась.