Светила полная луна, так что, когда они выравнивали каноэ, в котором и заночевали, факелы не понадобились. Две большие лодки Водорослей, рассчитанные каждая на десять человек, уже стояли на отмели, а третью люди Чинута тащили на плечах.
Как только вождь принял решение, сразу начались приготовления к плаванию. Оказалось, что Водоросли уже починили каноэ Куджая, – неразумно терять хорошую лодку. А еще они вернули Тораку и Ренн одежду и оружие. Ренн вздохнула с огромным облегчением, когда наконец надела парку и штаны из оленьей шкуры, которые еще сохранили запах Леса, а Торак стал больше похож на себя, и это поднимало настроение.
Она наблюдала за тем, как Чинут положил кусок печени палтуса на весло и опустил его в воду на отмели как подношение Матери-Морю. Потом вождь поднял руки и помолился светящимся в небе зеленым волнам. Он сказал, что это огромный Лес Водорослей. Ренн заметила, что одна ветка Первого Дерева сломалась пополам и постепенно растаяла среди звезд. Она не знала, что это значит, но ей стало тревожно.
– Лес Водорослей в Небе предвещает что-то плохое, – тихо сказал Чинут.
– Что именно? – спросила Ренн.
– Трудно сказать. Может, плохую погоду, а может, что-то похуже.
Ренн обдумала слова вождя Бурых Водорослей.
– Лагерь моего племени на Лосиной реке. Когда подплывем ближе к берегу, вы сможете показать нужное направление?
Чинут сверкнул инкрустированными мидиями клыками.
– Конечно! Мы, может, и не так часто плаваем на восток, но берег хорошо знаем!
Торак уже сидел в покачивающемся на волнах каноэ. Забравшись в лодку, Ренн увидела, как из полумрака по галечному берегу мчится Волк. Он боялся снова остаться в одиночестве и напрочь забыл о том, что терпеть не может лодки.
Из каноэ Чинута выбралась маленькая фигурка и с визгом побежала навстречу Волку. Ямна. Волк свернул в ее сторону, быстро лизнул в нос на прощание, затем, разбрызгивая воду, промчался по отмели и запрыгнул в каноэ, прямо Ренн на колени.
Ямна стояла на галечном берегу и захлебывалась слезами.
– Подожди, – буркнул Торак Ренн и, выбравшись из лодки, побрел по воде к Ямне.
Подойдя к девочке, снял с шеи вырезанную из сланца фигурку волка и повесил ей на шею.
– Это тебе за то, что спасла Волка. Когда наступит лето, может, твоя мама разрешит, чтобы тебя воспитывали Вороны, и пришлет тебя в Лес. Тогда ты снова с ним увидишься.
Девочка шмыгнула носом, сжала в кулаке фигурку волка и кивнула.
А потом ее окликнул Чинут, и она побежала к каноэ Бурых Водорослей.
– Ты хорошо поступил, – сказала Ренн, когда Торак занял место в лодке.
Он ничего не ответил, и Ренн даже не была уверена, что услышал ее.
В пути Ренн думала о том, каким разным видела Торака в последние дни. Видела, как он превратился в жестокого, разъяренного убийцу, когда схватился с Наигинном, и это ее напугало. А только что видела парня, которого любила и который был так добр к несчастной маленькой девочке…
Ветер дул с запада, и они поплыли гораздо быстрее, чем накануне. Торак греб на носу, Ренн гребла в хвосте и время от времени хваталась за рулевое весло, чтобы обогнуть появляющиеся льдины. Волк сидел между ними, тяжело дышал и пускал слюни – ему было плохо.
Какое-то время за ними, в надежде на рыбу, летели чайки, потом появились морские волки и, разогнав птиц, уплыли дальше. Торак с тоской проводил их взглядом. Небо постепенно светлело, и Ренн начала грести сильнее. До дома оставалось совсем немного, и у нее защемило сердце от острого желания скорее увидеть Фин-Кединна.
А потом Волк вдруг вскочил так резко, что раскачал каноэ. Торак зарычал, чтобы он сел, но Волк даже не обратил на него внимания. Хвост – трубой, уши – торчком. Он смотрел вперед и шумно нюхал воздух.
Вскоре Ренн увидела на горизонте тонкую алую полоску, а под ней черную, похожую на ряд мелких колючек линию.
Торак радостно завопил и поднял весло над головой.
– Лес!
Чинут развернул свое каноэ и приказал остальным сделать то же самое.
– Впереди Лосиная река! – крикнул он. – Пусть ваши предки вас защитят… И осторожнее там, следите за льдинами!
Ренн с Тораком помахали на прощание Чинуту и его людям и начали грести с удвоенной силой.
Теперь они остались одни.
Подплыли ближе и заметили два знакомых мыса по бокам от устья Лосиной реки. Небо было серым, как волчья шерсть, и с алыми полосками.
Ренн сунула руку под парку и нащупала амулет – клюв ворона. Красное небо в обычное утро предвещает плохую погоду. Но что оно предвещает, когда наступает Яичный Рассвет?
– Впереди льдина! – закричал Торак.
Ренн схватилась за рулевое весло и обогнула бледно-зеленую льдину, которая словно подкрадывалась к ним под водой.
Они переглянулись. Лед – стихия Наигинна.
– Вчера льдины в начале пути, – сказал Торак, – а теперь эта. Такое чувство, что они ему помогают.
Как только они заплыли в бухту между двумя мысами, ветер стих и волны почти исчезли. Начиналась оттепель, в это время Лосиная река полна льдин, и теперь приходилось плыть по узким проходам черной воды. По обе стороны реки поднимались крутые склоны долины, на белом снегу стояли черные молчаливые сосны.
Ренн пригляделась, но не увидела на южном берегу лагеря Воронов, а потом вспомнила, что они после вылова сельди часто поднимаются выше по течению, чтобы укрыться от весенних штормов.
Мелкая льдина стукнула о борт каноэ, Торак оттолкнул ее веслом и тихо спросил:
– Как думаешь, Наигинн уже здесь?
Ренн кивнула:
– У него преимущество в два дня. И он знает, что мы вернемся в эту долину, потому что здесь Логово стаи.
Тишину нарушил протяжный вибрирующий крик гагары.
Еще один знак надвигающейся непогоды.
Когда плыли вверх по течению, у Ренн возникло чувство, будто что-то давит на грудь. Дважды боковым зрением заметила, как за деревьями на берегу мелькают тени. Волк напрягся и весь ощетинился, потом наклонил голову и зарычал.
– Демоны, – сказал Торак.
Ренн кивнула:
– Наверное, явились на его зов.
Они проплыли мимо покачивающейся на воде стаи гаг.
«Если бы у меня был лук, я бы, даже не целясь, парочку подстрелила, – подумала Ренн. – И Наигинн, если наблюдает за нами с берега, запросто в нас попадет».
– Лучше будем держаться ближе к середине, – через плечо сказал Торак.
– Да, – согласилась Ренн и взялась за рулевое весло, – чтобы стрела не достала.
Демон увидел, что каноэ выруливает к середине реки, и опустил лук.
Не важно. Они уже пытались уйти от него, прячась за худосочными Водорослями, но только оттягивали неизбежное. Ничто не защитит добычу от Демона.
Он с презрением наблюдал за тем, как парень и девушка с трудом прокладывают путь между льдинами. Они еще не знали, что выше по течению огромная гора льда сдавила реку за горло и подчинила себе.
И теперь Демон чуял, что льда становится еще больше, скоро он придет с неба.
«Лед всегда побеждает! – злорадствовал Демон. – Теперь меня ничто не остановит!»
Он отлично устроился на северном берегу: перехитрил смертных, которые разбили там лагерь, убивал деревья и, когда хотел, пожирал существ, обитающих в Лесу. Птица, молодой олень или человек – ему было все равно. Но их души были слабыми и только разжигали голод.
А теперь он вернулся на южный берег, где не было смертных. Скоро он заманит сюда добычу и убьет.
Ветер принес запах душ волка, и голод вспыхнул с новой силой.
«Скоро, – говорил он себе, – скоро эти яркие души станут моими. Ничто не сможет меня остановить, ни девчонка, ни парень, ни бесцветный тощий колдун, ни старый хромой вождь Воронов. Я все смету со своего пути. Я сожру сверкающие души волка, и мой дух наконец вырвется на свободу из тела смертного! И больше никто и ничто не сможет мне противостоять. Я буду править, буду пожирать все, что пожелаю. Я стану сильнее солнца!»
Демон шел по снегу, олени бросались прочь, птицы взлетали в небо, стонали и скрипели деревья. Демон ненавидел деревья. Особенно – березы. Черные метки на белых стволах смотрели на него, как глаза живых существ.
Сотни глаз, как те возле логова волка.
Как они смеют смотреть на Великого Демона!
Он остановился, выхватил из-за пояса топор и начал рубить наблюдающие за ним стволы берез. Он вырубал их глаза, пока из них не потек сок. Рубил, упиваясь гибелью деревьев. Потом остановился, чтобы отдышаться… и расхохотался. Деревья подсказали ему следующий ход.
Выбрав молодой бук, который был хорошо виден с реки, вырезал ножом на мягкой коричневой коре метку парня из Леса, потом метку девчонки – лапу ворона, а затем перечеркнул их своей меткой – бивнем нарвала.
– Вот так, – выдохнул Демон. – Это вы в состоянии понять? Идите найдите меня, если посмеете!
– Вон там, – тихо сказала Ренн и показала на молодую ольху на берегу реки. – Его метка. Уже пятая. И все очень свежие.
– Дает знать, что он здесь, в долине, – сказал Торак.
– Это вызов. Что ж, скоро он получит то, на что нарывается.
– Мы отклонились от курса, выруливай на середину.
Волк протолкнулся мимо Торака и встал на носу каноэ. Он нетерпеливо поскуливал, не отрываясь смотрел на противоположный берег, где было его Логово, и переступал лапами. Казалось, еще немного – и он прыгнет в воду и поплывет к берегу.
«Оставайся со мной, брат», – предупредил его Торак на волчьем языке и подумал, что ждать осталось совсем недолго.
Торак знал, что должен сделать. Он пристанет к северному берегу, только чтобы высадить Волка и Ренн, а потом поплывет на противоположный и пойдет за Наигинном.
Ренн напряженно улыбнулась:
– Скорее бы увидеть Фин-Кединна!
У нее разрумянились щеки, рыжие волосы сверкали, как огонь. Торак глянул на любимую родинку в уголке рта и на мгновение поддался панике.
После того как убьет Наигинна, он навсегда станет изгоем, а если попытается увидеться с Ренн, то и она превратится в изгоя и больше никогда не увидит Фин-Кединна. Он не мог так с ней поступить, а значит, сейчас они вместе в последний раз.