– Да? – Голос мой звучит настороженно. Время уже позднее, я устала, я еду через лес по темной извилистой дороге. Здесь темно, как в шахте, не считая отблеска моих фар на асфальте. В их лучах мелькает то желтая центральная линия дороги, то зелень проносящихся мимо деревьев.
– Мисс Проктор?
Я узнаю́ этот вежливый голос с вирджинским выговором.
– Детектив Фэйруэзер? Довольно поздний час для звонка.
Уже почти час ночи, я знаю это, потому что сверялась с часами, хотя уже могу отсчитывать время по тупой боли в костях.
– Верно, – отвечает он. Голос его звучит так же устало, как мой. – Я только что вернулся с поисков в поле примерно в пятидесяти милях от Вулфхантера. У нас был намек на то, что Элли Уайт может находиться там. Но все, что мне удалось добыть, – это грязь на руках и ломоту в спине.
– Но вы звоните мне…
– Потому что я слышал о том, что случилось с мистером Кейдом. – Голос у него мрачный. – Вы внесли за него залог?
– Я не могу. Они не принимают залог.
– Окружная тюрьма?
– Нет, – отвечаю я. – Он в Вулфхантере.
– О, черт… – Поразительно слышать из его уст даже такое мягкое ругательство. – Утром я смогу кое-что сделать, но боюсь, что за эту ночь в камере с ним может что-то случиться.
– Вы хотите сказать, что они способны на такое? Полиция Вулфхантера?
– Всякое случается, – расплывчато отвечает он. Это не совсем подтверждение, большинство копов не станут пересекать эту черту, и я не удивлена. – Может быть, утром мне удастся провернуть кое-что, но…
– Но вы опасаетесь, что ночью он может, допустим, повеситься на простыне в камере?
– Что-то вроде того. С детьми всё в порядке? Я слышал, кто-то из них был с мистером Кейдом во время перестрелки…
– Коннор, – подтверждаю я и смотрю в зеркало заднего вида. Мой сын крепко спит, прислонившись к боковому окну. – С ним всё в порядке. Мы едем обратно, в Стиллхауз-Лейк.
Я слышу в голосе Фэйруэзера бесконечную усталость, когда он говорит:
– Тогда, думаю, мне лучше вернуться в Вулфхантер и найти какой-нибудь предлог, чтобы посетить заключенного. Дать им понять, что ТБР присматривает за этим.
Я чувствую глубокую признательность… а затем настороженность. Я не настолько хорошо знаю Фэйруэзера, и, хотя он кажется достаточно достойным доверия, возможно, это не так. А возможно, Вулфхантер пропитал меня своим ядом и исказил мой взгляд на всё, что мне встречалось с тех пор, как я пересекла его мрачную границу.
– Не нужно. Друг Сэма из ФБР приехал, чтобы помочь ему.
– Друзья на высоких постах?
Я не подтверждаю этого.
– Сэм переживет эту ночь. И я вернусь утром – как только смогу. Мы вытащим его оттуда. Он застрелил человека, который пытался убить его и Коннора. Самозащита, всё просто и ясно.
– Если убитый – из правоохранительных органов, просто не бывает никогда. Я слышал, что его обвинили в непредумышленном убийстве. Придется потрудиться, чтобы перевести это в разряд самозащиты. Вы собираетесь нанять Гектора Спаркса?
– А у меня есть особый выбор?
Мы проезжаем мимо дорожного указателя, который гласит, что мы уже на пять миль отъехали от черты Вулфхантера. Я начинаю слегка успокаиваться. Мне еще предстоит пара напряженных часов за рулем, а потом – короткий сон, но уже то, что мы выехали из душной тени этого города, заставляет меня почувствовать себя лучше.
– Спасибо, что связались со мной, детектив. Это очень многое значит – знать, что вы пристально следите за происходящим в этом городе.
– О, поверьте, я слежу, – говорит он. – Хорошо, мисс Проктор, удачной вам поездки, и я еще поговорю с вами, когда…
Ружейный заряд ударяет в заднее окно нашей машины и вылетает сквозь лобовое. Я вижу льдистые осколки стекла за мгновение до того, как слышу треск выстрела.
Первый жгучий, инстинктивный импульс заставляет меня крутануть руль в сторону. Машина тошнотворно рыскает, и я, уже сознательно планируя свои действия, вдавливаю педаль газа в пол и выравниваю внедорожник, чтобы не слететь с дороги. Слышу, как Ланни кричит что-то, и только тогда сосредотачиваю внимание на круглом отверстии в лобовом стекле и на паутине трещин, разбегающихся от него. Заднему стеклу пришлось хуже. Я втягиваю воздух и смотрю в боковое зеркало.
Позади нас мчится пикап, и человек, стоящий в его кузове, наклоняется вперед, чтобы удержать равновесие. В руках у него охотничье ружье, и он снова целится в нас. Мы едем быстро, но преследователи настигают нас.
– Коннор! – кричу я. – Ты в порядке?
– Да, – говорит он.
– Ланни?
– Мама, они стреляют в нас!
– Вы, оба, лягте на пол и держитесь!
Пара драгоценных секунд уходит на то, чтобы они спрятались, и я компенсирую эти секунды тем, что виляю через разделительную линию и обратно, чтобы сбить этому ублюдку прицел. Удостоверившись, что с детьми всё хорошо, делаю еще один глубокий вдох, на долю секунды возношу молитву и изо всех сил жму на тормоз.
Мой внедорожник скрипит, сопротивляется, пытается уйти в занос. На асфальте остается длинный след паленой резины.
Пикап, едущий позади, вынужден резко затормозить, потому что они ускорились, чтобы догнать нас. Стрелка бросает на кабину с такой силой, что он теряет ружье. Оно с лязгом улетает куда-то прочь с дороги, в кювет. Еще до того как они успевают полностью остановиться, я снова рву внедорожник с места и тянусь за своим телефоном. Я намерена позвонить 911, но понимаю, что совсем забыла про детектива Фэйруэзера. Он кричит мне в ухо:
– Гвен! Гвен, какого чёрта…
– Звоните «девять-один-один», – говорю я ему. – Мы в пяти с небольшим милях от Вулфхантера по главной дороге. Нас преследует пикап, и человек в кузове стреляет из ружья…
Еще один выстрел разбивает остатки стекла. «У него есть запасной ствол». Я едва вижу дорогу впереди, но могу пригнуться и посмотреть сквозь незадетый участок окна. Мы не должны съехать с дороги. Я не осмеливаюсь сбросить скорость. Фэйруэзер что-то говорит, но я не понимаю его. Всё мое внимание приковано к проблеме у нас за спиной. Наконец я осознаю, что он твердит про номер той машины – точнее, кричит.
– Я не вижу номер, – отвечаю я. – Здесь нет света. Это определенно пикап. В кузове один стрелок. Господи, со мной дети…
Я слышу, как он повторяет мои слова – должно быть, разговаривает сразу по двум телефонам.
– Хорошо, оператор выслал в вашу сторону патрульную машину окружного шерифского управления. Они поедут вам навстречу. Они хотят, чтобы вы остановились, когда увидите их. Понимаете?
– Я не остановлюсь, пока этот пикап едет за мной! – возражаю я. – Бен, мои дети… – Я делаю глубокий вдох. – Его водитель – белый мужчина, чисто выбрит, с виду худощавый, примерно тридцати лет…
Опять звучат выстрелы. Я смотрю назад и вижу, что стрелок снова стоит в кузове: бородатый мерзавец в камуфляжной куртке и бейсболке козырьком назад. У него больше нет ружья, но в руке он держит полуавтоматический пистолет и посылает в нас пулю за пулей – так быстро, как только может. Впереди поворот, мне придется или сбросить скорость, или рискнуть опрокинуться, а пули все лязгают по металлу машины. Я слышу это и ощущаю удары по кузову. Но, по крайней мере, из пистолета он стреляет не так метко, как из ружья. Пройдя поворот, я снова прибавляю скорости – рабочая мощность у моего внедорожника выше.
Я не вижу на дороге других машин. Мы совершенно одни.
– Когда здесь будет чертов патруль? – кричу я Фэйруэзеру.
– Через пять минут, – отвечает он. – Держитесь, Гвен. Они едут.
Через пять минут мы можем быть уже мертвы, если стрелок пробьет нам шину, что он и пытается сделать.
– Дети, вы в порядке? – Мой голос дрожит – не знаю уж, от ярости, от ужаса или от того и другого сразу.
Следует секундное молчание, и я ощущаю тошнотворный прилив страха, но потом Коннор говорит откуда-то с пола возле заднего сиденья:
– Я в порядке, мам.
– Я тоже в порядке, – вторит Ланни. Она свернулась под приборной панелью с пассажирской стороны, сжавшись в комок, чтобы максимально уберечься при возможной аварии, однако сейчас поднимает голову и смотрит на меня с явным вопросом в глазах: «Почему это происходит с нами?»
Я действительно не знаю этого. Пытаюсь сглотнуть свой страх, но во рту у меня сухо, словно в Долине Смерти [13]. Стараюсь полностью сосредоточиться на дороге впереди и пикапе позади. С моими детьми всё в порядке, с нами всё будет хорошо, должно быть всё хорошо.
Я вижу приближающийся поворот – не такой крутой, как предыдущие. Идеально.
– Подождите, – говорю Фэйруэзеру, который все еще пытается что-то сказать мне. – Я попробую кое-что предпринять.
Роняю телефон на сиденье рядом со мной, потом резко сворачиваю, и пикап следует за мной через двойную желтую линию. Стрельба на какое-то время прекращалась – видимо, на перезарядку, – но теперь она возобновляется: отрывистое «бах-бах-бах» – так быстро, как только стрелок может нажимать на спуск. Я слегка сбрасываю газ, и пикап настигает нас.
А потом я снова вдавливаю педаль в пол и резко огибаю поворот.
Они не заметили этот поворот. Водитель был сосредоточен на том, чтобы догнать меня, и слишком сильно ускорился; теперь они не могут быстро изменить линию движения, и, когда я отворачиваю к обочине, он понимает, что летит прямо в кювет. Когда пытается вывернуть руль, задние шины теряют сцепление с дорогой. Я вижу, как пикап опасно кренится, а потом начинает вращаться, потому что кузов по инерции тянет кабину вбок.
Стрелка, стоящего в кузове, с размаху швыряет прочь, и в свете фар пикапа я вижу, как он летит по воздуху; и лишь потом до меня доносится его короткий, полный паники вскрик. Мужчина исчезает из виду, я слышу, как его тело ударяется о землю; похоже, приземление не было мягким. Я продолжаю гнать машину дальше, глядя в зеркало заднего вида на пикап, который в итоге остановился на полосе встречного движения, носом в противоположную сторону от нас. Спустя пару долгих секунд он неожиданно срывается с места, возвращается на свою полосу и уносится обратно, туда, где находится Вулфхантер.