Оба они направляются обратно ко мне. На этот раз я не поднимаю руки, а скрещиваю их на груди.
– Проверь переднюю часть ее машины на предмет вмятин, – приказывает белый помощник, и я вижу, как чернокожий смотрит на него искоса долгим взглядом, но решает не спорить и выполняет распоряжение.
– Ничего, – говорит он. – Никаких признаков столкновения.
«Они ищут свидетельства того, что я сбила этого типа», – понимаю я.
– Его выкинуло из кузова пикапа, когда тот занесло на дороге. Я не вреза́лась ни в него, ни в пикап, – говорю я. – Полагаю, можно назвать это несчастным случаем в ходе покушения на убийство.
Помощник шерифа, осматривавший нос моей машины, обходит ее сзади и говорит:
– Боже, ты глянь на это… Сюда попало не меньше пяти пуль, и это не считая разбитого окна.
Белый коллега присоединяется к нему, и я вижу, как свет фонариков скользит по разбитому, покрытому трещинами стеклу.
– Ха, – говорит белый. – Как знать, может, оно так было и до того?
Я слышу в его голосе холодное недоверие.
И тогда мне становится ясно, что этот человек точно знает, кто я такая. В отличие от первого помощника, он не спросил у меня документы, не спросил, что произошло. Он уже решил, что я каким-то образом виновата даже в том, что вообще существую. И я чувствую, как во рту у меня возникает тошнотворный металлический привкус.
Гвен Проктор. Джина Ройял. Кем бы я ни была, всегда найдется тот, кто подозревает меня в самом худшем и пытается усложнить мою жизнь даже в мелочах.
– Послушай, там по всей дороге раскиданы стреляные гильзы, – говорит черный помощник шерифа, и я понимаю, что у него иссякает терпение. – Она все это время была на связи с детективом Фэйруэзером. Я слышал выстрелы, когда принял звонок от него. А ты разве нет?
– Мы можем обсудить это позже. Я вызову детективов. Пусть они расхлебывают эту кашу.
С одной стороны, это хорошие новости: я боялась, что он отошлет первого помощника прочь, а потом пристрелит меня, когда дети не будут этого видеть, и заявит, будто я пыталась выхватить у него пистолет. Паранойя? Конечно. Но на меня кто-то явно охотится.
С другой стороны, то, что в это дело вмешаются еще и детективы, может означать все что угодно. Они не обязательно будут на моей стороне.
Я могу надеяться лишь на приезд Фэйруэзера.
И Фэйруэзер действительно приезжает. Он отвозит меня и детей в окружной шерифский участок, примерно в получасе езды от места происшествия. Мой внедорожник буксируют куда-то, чтобы изучить на предмет снятия улик.
Я знаю, что мне придется в течение долгих мрачных часов твердить одно и то же. И моим детям тоже. Я не говорю им, что нужно сказать. Они знают, что надо говорить правду.
По пути в участок я смотрю в черное небо. «Сэм, – думаю я. – Пожалуйста, пусть с тобой всё будет хорошо».
Я оказываюсь права насчет долгих часов, а может быть, просто сказывается усталость; дав показания, я ухитряюсь подремать, положив на стол скрещенные руки и уронив на них голову, а когда просыпаюсь, обнаруживаю, что дети заняли раскладной диван и крепко спят на нем.
– С ними всё в порядке, – говорит мне Фэйруэзер. – Пара мелких царапин от битого стекла. А с тобой?
– Голова болит, – отвечаю я. – Но это от стресса и недосыпа. Я уверена, что ты чувствуешь себя так же.
Он молча протягивает мне флакончик ибупрофена, и я запиваю две таблетки глотком плохого кофе.
– Как Сэм? – спрашивает детектив, и на секунду я задумываюсь о том, когда мы от настороженных отношений перешли к обращению на «ты» и по именам? Раньше мы были для него «мисс Проктор» и «мистер Кейд», а теперь – «Гвен» и «Сэм». Полагаю, это случилось примерно в то время, когда он слушал, как в меня стреляют, – это была слишком яркая демонстрация того, как далеко способны зайти люди, чтобы избавиться от меня. Я перешла в категорию людей, о которых он по-настоящему заботится.
– Майк написал мне, – говорю я ему. – Похоже, ночь проходит спокойно.
– Майк – это тот агент ФБР, о котором ты говорила?
– Да. Майк Люстиг.
– Это он раскрыл дело «Авессалома», – замечает Фэйруэзер. Я поднимаю брови. – Время от времени я слежу за новостями. Он даже получил какую-то благодарность за это.
– Да, это он, – говорю я. – Сейчас Майк довольно заметная фигура среди федералов, и шеф Уэлдон наверняка это знает.
– Да. Касательно Уэлдона. – Фэйруэзер помешивает свой кофе. – Когда пять лет назад занял свой пост, он был довольно честным человеком, но в последнее время…
– …скурвился, – заканчиваю я.
– Давай просто скажем так: в городе есть некоторое количество людей, которые, по мнению местных жителей, всегда поступают правильно, что бы они ни делали.
– Но Ви Крокетт к ним не относится.
– Нет. И Марлин тоже.
Я решаю рискнуть:
– Она работала в автомастерской? У мистера Карра, верно? Ты знаешь о нем что-нибудь?
– Карр – странный тип. У него за городом есть дом – точнее, укрепленное логово.
Выбор слов говорит сам за себя.
– Полагаю, посетителей туда не приглашают.
– Он огородил это место стеной, – подтверждает Фэйруэзер. – Понатыкал камер и прожекторов. Не думаю, что он особо любит гостей. У меня никогда не было повода проникнуть внутрь.
Я так и подумала, что детектив любит совать повсюду свой нос.
– И они с шефом Уэлдоном друзья.
– Кузены.
– У них есть здесь другие родственники?
– Это маленький город, Гвен. С обширными родственными связями.
– А финансисты среди них есть? Банковские служащие, например?
Детектив несколько секунд смотрит на меня, прежде чем ответить:
– Карл Уэлдон работает в банке. Его отец – родной дядя шефа Уэлдона. А почему ты спрашиваешь?
Не думаю, что я хочу излагать ему подробности: если я сделаю это и ошибусь, то мои дети окажутся еще в большей опасности. Фэйруэзер и так знает достаточно, чтобы быть настороже, – если он не замешан во всем этом. Я просто качаю головой и оставляю этот вопрос в стороне.
– Скоро они нас отпустят?
Смотрю на часы, висящие над кофемашиной; уже полчетвертого утра. Несмотря на кофе, я падаю от усталости, а желудок мой урчит, напоминая мне о том, что я ничего не ела вот уже много часов. Я проследила, чтобы детей хоть чем-то накормили, но сама пропустила пару трапез и теперь расплачиваюсь за это.
– Ну все вы можете уехать, когда захотите, но ваша машина должна остаться здесь – как источник улик. У вас есть другой способ добраться домой?
Другого способа нет. И я даже не уверена, что сейчас имеет смысл добираться до дома.
– Я не знаю, куда нам ехать отсюда, – говорю я ему. – Скажу честно – я ужасно устала. И очень боюсь, что то место, где мы останавливались – «Вулфхантер-ривер-лодж», – могло быть как-то причастно к нападению на Сэма и Коннора. Мы не можем вернуться туда.
– Всегда есть «Мотель-Шесть»… не слишком роскошное место, но я могу гарантировать, что его хозяин не из клана Уэлдонов. Могу отправить вас туда на патрульной машине и попросить их остаться там на какое-то время, чтобы убедиться, что вы в порядке. По крайней мере, вам троим можно будет нормально поспать несколько часов.
Мне это не нравится, но он прав.
– Если я не получу свою машину обратно, мне все равно понадобится на чем-нибудь ехать.
– У меня есть приятель в Фонтейн-Ридж, он сдает машины напрокат и может пригнать одну из них примерно через час. Но он требует довольно большой залог.
– Ладно. – Честно говоря, я ощущаю огромное облегчение: ужасно оказаться без средств к побегу. – Устрой мне это, я сообщу тебе номер моей карточки. Спасибо.
Фэйруэзер кивает, явно имея в виду «не за что». Пусть будет так.
Пока он звонит, я сижу, нянча в ладонях стаканчик с кофе. Мои дети по-прежнему спят, и больше всего мне хочется повалиться на диван рядом с ними и тоже уснуть. Но я не могу. Даже здесь, в окружении предположительно непричастных к делу помощников окружного шерифа, я не могу расслабиться. Не знаю почему, но у меня возникает чувство, будто ничего еще не закончилось. Впереди нас ждет еще что-то.
Мне нужно найти способ побыстрее вытащить Сэма из этой заварухи. И нужно защитить моих детей от этого жуткого шторма, ходящего кругами. Сейчас эти две цели кажутся совершенно несовместимыми. Но что-то в глубине моего рассудка подсказывает, что это на самом деле не так. Что ключ ко всему – этот городишко, куда я предпочла бы не возвращаться, и люди, с которыми предпочла бы не сталкиваться снова.
Вулфхантер еще не покончил с нами.
Патрульная машина отвозит нас в «Мотель-6». Офицер входит в здание вместе с нами и, когда мы берем две смежные комнаты, говорит нам, что будет ждать на парковке, пока мы не будем готовы вернуться в офис окружного шерифа за арендованной машиной. Я намереваюсь поспать. Действительно намереваюсь.
Дети от усталости едва стоят на ногах и сразу же падают на кровати в своей комнате. Но я не могу последовать их примеру. Не могу остановиться. Я измотана до предела, но продолжаю двигаться. Думать о Сэме. Думать о Ви Крокетт. Думать о гибельной спирали, которая и есть моя жизнь.
Некоторое время я держу межкомнатную дверь открытой, но растущая паника внутри меня требует выхода, и наконец я закрываю дверь, иду к кровати и ложусь на бок, свернувшись калачиком. Взяв подушку, прижимаю ее к лицу.
И кричу.
Подушка заглушает этот крик, бьющий из меня, как пар из перегретого котла. Это чистое горе. Чистый страх. Чистый ад.
Когда крик наконец смолкает, это не потому, что мне больше не больно, а потому, что уже не хватает дыхания, чтобы кричать. Я хватаю ртом воздух. Сжимаюсь в комок и молюсь, молюсь, молюсь о том, чтобы найти способ пережить все это хотя бы еще один раз. Я имела в виду именно то, что сказала Сэму: я не стану убегать из Стиллхауз-Лейк. Я не могу. Что бы ни случилось, мы должны встретить это здесь. В доме, который действительно стал нашим домом, в поселении, которое не хочет нашего присутствия. Я думала, что последние следы Мэлвина Ройяла в нашей жизни утонут в этом озере – навсегда. Но он никуда не исчез. И не исчезнет никогда. Вред, который он причинил мне, неизгладим.