тревожилась за меня, в то время как пуля входила ей в голову. Будь оно все проклято! Внутри у меня бурлит и мечется острая боль, но я подавляю ее.
Пытаюсь сказать себе, что теперь для нее все позади. Вся боль, весь страх, вся ярость. Это правда, но эта холодная правда, не несущая в себе утешения.
– Как они поймали вас? – слышу я вопрос, заданный моим собственным голосом. Это не должно было звучать так обыденно!
– Лента с шипами на дороге за городом, – отвечает Майк. – Всего через пять минут после того, как мы тебя высадили. Очень эффективно и профессионально. Когда они навалились на нас, я сдался. Решил, что могу этим спасти ей жизнь. – Он оглядывается на Миранду, и хотя его лицо сильно распухло от побоев, я вижу под этой маской мрачное выражение. Несколько секунд Майк молчит, потом продолжает: – Они хотели знать, где Элли Уайт.
– А вы этого не знали.
Он качает головой.
– Миранда предположила, что Гвен могла рассказать тебе то, что знала сама. А еще она понимала, что ты, скорее всего, наша единственная надежда. Они пришли бы за Верой Крокетт, если б могли, но она в тюрьме, так что…
– Уже нет, – говорю я ему. Майк умолкает и с изумлением смотрит на меня. – Она сбежала. Скорее всего, они позволили ей это, чтобы можно было охотиться за ней и убить ее.
– Копы?
– Некоторые из них – точно, – говорю я. – Сейчас они ведут поиски. Возможно, до того, как доберутся до этой улицы, осталось минут десять. Или меньше, если тут поблизости остался кто-нибудь, кто мог услышать выстрелы и позвонить.
Неожиданно Майк сгибается пополам и кашляет, сплевывая кровь. Это до чертиков пугает меня, я пытаюсь поддержать его, но он отмахивается:
– Всё в порядке. Бывало и хуже. Легкие целы, только во рту все разбито.
– Там на задворках стоит машина, – говорю я ему и переворачиваю Хипстера – тот без сознания, но определенно жив, – чтобы забрать у него из кармана ключи. Оставляю его лежать на боку и сковываю теми самыми наручниками, которые были на мне. Он истекает кровью, возможно, у него шок, но скоро тут будет полиция, к тому же я не могу вызвать у себя достаточно сочувствия к нему.
Проверяю пульс у Крепкого Ореха, лежащего возле камина. Он все еще дышит, но рана на черепе выглядит плохо. Я обыскиваю его и обнаруживаю в кармане пачку монтажных стяжек. С их помощью фиксирую его обмякшие руки у него за спиной, сопротивляясь жгучему желанию еще раз пнуть его. Потом отхожу, чтобы надеть наручники на второго его помощника, который каким-то чудом еще дышит. Смотрю, нет ли у них в карманах запасных ключей от наручников, а эти кладу к себе. Потом выпрямляюсь и смотрю на Майка.
– Пора убираться отсюда. Добудь пару этих… – Я собираюсь сказать «пистолетов», потому что ему ближе лезть за ними: мы отправили все три под диван, пока еще руки у нас обоих были скованы. Но он заставляет меня умолкнуть, вскинув руку и сжав пальцы в кулак. Я замираю и слышу скрип половиц. Черт!
Мы встречаемся глазами с Майком; безмолвный разговор длится долю секунды, потом он кивает.
Я быстрее.
Бросаюсь на пол, стараясь не шуметь, и шарю рукой под диваном. Нахожу только один из пистолетов и кучу мертвых тараканов. Пальцы мои слегка хрустят, когда я хватаю пистолет, но я едва замечаю это. Остаюсь на полу, прижимаясь к дивану, и смутно замечаю рядом с собой неподвижные ноги Миранды; однако мое внимание сосредоточено на коридоре, ведущем к этой комнате.
Из-за косяка быстро и осторожно выглядывает лицо; оно примерно в шести дюймах выше того места, куда я смотрю. Почти сразу же исчезает снова, и мне требуется секунда на то, чтобы осознать увиденное; я пытаюсь унять свой неистовый пульс. Черт!
– Фэйруэзер?
– Кейд? – спрашивает он, снова выныривая из-за двери, и осторожно, без лишних движений убирает свой пистолет в кобуру. – Что тут творится, черт побери? – Детектив с истинно сыскной дотошностью окидывает взглядом обстановку, на секунду останавливая его на каждом неподвижном предмете, чтобы зафиксировать в голове информацию. – Она мертва?
– Да, – говорит Майк.
Я ничего не могу ответить. Прошлое связало меня и Миранду друг с другом, словно раскаленная колючая проволока, стало ловушкой, – и я знал, что никогда не смогу окончательно сбежать из нее. Но я совершенно не желал такого. Я не хотел, чтобы она умерла в плену, в страхе. Она заслуживала большего. Любой заслуживает большего.
– Ее застрелил вот он. – Люстиг указывает на Крепкого Ореха, лежащего у разрушенного камина. – Эти трое все живы.
Фэйруэзер кивает и снимает со своего пояса маленькую рацию, диктует в нее адрес, говорит, что двое ранены. Потом колеблется, глядя на нас, и добавляет:
– Я нашел двух человек, располагающих сведениями. Мы выезжаем.
Он убирает рацию. До меня доходит, что я все еще целюсь в него из пистолета, и на секунду я задумываюсь о том, почему не убрал оружие; но это просто приступ паранойи, а не какое-то рациональное действие. Я отдаю пистолет Майку, который сует его за пояс сзади, и опять начинаю шарить под диваном. Стискиваю зубы, потому что живые тараканы там тоже есть. Стряхиваю их и достаю еще один ствол. С запозданием осознаю́, что, вероятно, оставил отпечатки своих пальцев на оружии, из которого была убита Миранда; велик шанс, что это один из двух пистолетов, которые я держал в руках. Черт! Не то чтобы я думал, что Фэйруэзер в доле с вулфхантерской полицией или с Карром, но… это меня тревожит.
Фэйруэзер обходит комнату и осматривает каждое из неподвижных тел. Потом смотрит на нас и говорит:
– Идемте. Мой седан у калитки, это официальная машина ТБР. Мне нужно доставить вас обоих в безопасное место. За этими тремя я пошлю полицию округа, но только после того, как удостоверюсь, что вам ничто не грозит.
– Нам нужно забрать Гвен и детей, – говорю я ему. – Остановимся у дома Спаркса, подхватим их и направимся прочь из города.
Я вижу, что ему это не нравится, но детектив кивает.
– Идемте, – говорит он. Я колеблюсь, и Фэйруэзер вздыхает: – Слушай, Сэм, ты веришь мне или нет?
Он смотрит на меня и на пистолет у меня в руке. Я убираю оружие, хотя не хочу этого делать. Вслед за Фэйруэзером мы выходим из дома, и он предпринимает все должные предосторожности, прежде чем жестом подозвать нас к своей машине.
– Пригнитесь, – говорит он мне и Майку, когда мы залезаем внутрь. Майк стонет. Из его порезов все еще течет кровь, а синяки от побоев, должно быть, адски болят. – Как можно ниже.
Я соскальзываю к подножию пассажирского кресла. Майк с изрядным трудом вытягивается на заднем сиденье.
– Не говори никому из местных, – предупреждаю я Фэйруэзера, – мы не знаем, кому можно верить.
Детектив смотрит на меня сверху вниз.
– Тебе лучше начать с самого начала, – говорит он. – Потому что последнее, о чем я слышал, – это что все вы искали способ оправдать Веру Крокетт. Кто эти типы?
– И по-прежнему ищем. Марлин была убита либо Уэлдоном, либо Карром, – говорю я ему. – Она знала об аварии, которая случилась на шоссе за городом, у самого леса. Она помогала прятать последствия.
– И?..
– И в машине был мертвый водитель и связанная маленькая девочка в багажном отделении.
Вид у него делается мрачный.
– Боже! Элли Уайт…
– В планы похитителей не входило лобовое столкновение, и начальник полиции и хозяин эвакуатора решили, что напали на золотую жилу. Когда был уплачен выкуп?
– Тридцать миллионов долларов, – говорит он, – выплачены четыре дня назад. Переведены на счет в офшорный банк.
– Полагаю, эти два гения организовали всё и привлекли кого-то из местных банковских служащих, чтобы отмыть деньги. Они могли предъявить доказательства того, что девочка жива. Изначальные похитители не могли.
Приближается вой сирены, все громче и громче.
– Не высовывайтесь, едет патрульная машина. – Фэйруэзер притормаживает, останавливает машину и опускает стекло со своей стороны. – Привет, что у вас за суматоха? – Ему приходится кричать, чтобы его услышали за воем сирены. Потом она умолкает.
– Побег из тюрьмы, – слышу я другой голос сквозь шум двух двигателей. – Вера Крокетт сбежала, вы не поверите.
– Я ее не видел, но только что вернулся в город, – говорит Фэйруэзер. Это классическая смесь правды и выдумки. – Как раз сейчас направляюсь в участок.
– Осторожнее. Когда поблизости Вера Крокетт, люди так и мрут.
«Тонко, тонко», – думаю я. Этот коп уже готовит почву для того, чтобы избавиться от нас всех.
Этот разговор длится примерно минуту, потом Фэйруэзер поднимает стекло и едет дальше. Я слышу, как на заднем сиденье стонет Майк.
– Ты в порядке? – спрашиваю я.
– В полном, – лжет он. Голос его становится немного ниже. – Если бы я остался с тобой, Сэм…
– Вероятно, все закончилось бы точно так же, – возражаю я.
Иронично, что Миранда умерла в противостоянии, которое не имело никакого отношения ни к ней, ни к Гвен, ни к Мэлвину Ройялу. Это была драка за деньги, простая и примитивная. Но мне приятно думать, что Миранда до самого конца готова была защищать эту девочку, Элли. Она в первую очередь была матерью. Всегда.
То, что ее больше нет в мире, кажется мне чем-то необъяснимым. Любовь, ненависть – все это больше не имеет значения. Ее присутствие в моей жизни было таким весомым, что смириться с пустотой ее отсутствия мне удастся далеко не сразу.
– Ты думаешь, что за этим стоят Карр и Уэлдон? – говорит Фэйруэзер. – Что это они забрали девочку?
– Скорее всего, – отвечаю я. – Если только бедняжка еще жива.
– Доказательства этого были предоставлены, но это было до уплаты выкупа. Время на исходе, если уже не истекло, – говорит детектив, потом на какое-то время умолкает. – Я не поеду за Гвен.
– Погоди! – Я начинаю подниматься.
– Сиди на месте. За нами едет еще один такой же черный внедорожник, – говорит он. – Это изначальные похитители, верно? Они приехали искать свою добычу. Им всё еще нужны их деньжата.