— Ничего, Данияр. — ответил ему Гошгар-Гирей. Теперь твой клан будет выше.
— Благодарю, Повелитель! — поклонился наг.
И дальше все шло как по накатанной.
Когда все тринадцать глав принесли клятву, вперед вышел жрец. И вознеся перед толпой руки, зычно произнес.
— Пришло время священной жертвы!
И в тот же миг из прохода вновь показались белохвостые наги. Двое мускулистых мужчин несли связанного мужчину.
В котором я со страхом опознала Игоря.
«Нет! Нет! Пожалуйста! Только не это! Это не по сценарию! Ведь не так… не так должно все было быть! Там, во сне Игорь твердо стоял на ногах, размахивая колбой. А здесь!!! Сейчас двое нагов несли его держа за подмышки как куль с мукой. Да на нем же живого места нет!!! Уроды!! Что?! Что они с ним сделали?»
Я задыхалась от беззвучного крика, а в груди тугой пружиной распрямлялась сила, страшная, неконтролируемая…
— Нет!!! — громом прогрохотало под сводами пещеры и вместе с криком вырвалась… ярость.
Белохвостых нагов смело с возвышения, как и передние ряды зрителей. И сейчас это был извивающийся и копошащийся клубок. И только Полоз остался сидеть на троне, лишь убрав от меня свои черные змеиные кольца. Его взгляд прожигал лопатки, вызывая желание передернуть плечами. Но ни он, ни поднимающиеся на хвосты наги, все же не спешащие убегать, а застывающие с благоговейным ужасом в глазах, не имели значения. В моих мыслях был лишь Игорь заботливо завернутый в кокон силы и поднятый над полом. Его левитирующее тело я аккуратно «подтянула» к себе. На муже не было живого места.
— Сейчас, потерпи немножечко! Пожалуйста, потерпи. Чуть-чуть! — шептала, глотая злые слезы и делясь силой. Наблюдая как медленно, ужасно медленно сходят ссадины и кровоподтёки, заживают сломанные змеиными садистами ребра и вывихнутое плечо.
Убью всех, кто это сделал!
— Сейчас, миленький, еще немножко!
Я усилила поток, стараясь распределить его сразу по всему телу. Заживление ран пошло значительно быстрее. Правда, и сила из меня стала утекать, как из дырявого ведра. Когда Игорь наконец-то стал приходить в себя и открыл в глаза, я держалась уже на одном упрямстве. Сила теперь не текла полноводной рекой, ей даже до ручейка было далеко, ее приходилось зачерпывать, словно из почти опорожненной бочки.
Зачерпнула в последний раз как можно больше, передавая Игорю и уплывающим сознанием отметила, что он вскочил на ноги, выкрикивая:
— Женя, не надо! — и выхватывая ту самую колбу, в буквальном смысле из воздуха.
— Все, теперь по сценарию! — подумала, улыбнувшись и потонула в бархатном мареве.
Игорь.
Убежать нам не удалось.
Хотя до выхода из этой норы, оставалось всего ничего. Но… не суждено видно было!
Я даже ничего выхватить не успел, как вновь оказался контуженным и потерял сознанье.
Пришел в себя в какой-то норе. Пусть тут всюду по сути норы, но эта была реальной. Каменный мешок с решеткой вместо двери. От долгого лежания затекло все тело, а еще все нещадно болело. Но двинутся не получалось. Я был привязан по рукам и ногам к металлическим кольцам, на совесть вбитым прямо в камень.
Где-то капала вода. Обрекая обезвоженное тело на еще большие муки. Даже языком провести по губам было мучительно больно. Кажется, дело не только в обезвоживании. Меня еще и неплохо так отпинали. Хорошо, что я тогда в сознание не пришел. Из-за решетки доносились вздохи, стоны и надсадный кашель других обитателей нагских застенок. Где-то слышался неторопливый тихий разговор, только слов было не разобрать.
Сколько я здесь? Успели ли опробовать сыворотку? Есть ли у меня время?
Мысли крутились беспощадным калейдоскопом.
Вдалеке послышался металлический скрежет, словно открывали заржавевший амбарный замок. Потом скрип засовов и петель и наконец по каменным полам застучали шаги нескольких человек, почти заглушающие тихий шелест. Видно среди двуногих полз еще и наг.
Когда шаги остановились у моей решетки я закрыл глаза. Только притворится на долго не получилось. Меня окатили ледяной водой, отчего глаза тут же открылись.
— Пришел в себя? — скорее констатировал факт, чем спрашивал наг. — Несите в моечную. Акмаль-Карим велел подготовить этого.
Двое мрачного вида нага молча кивнули и принялись за меня. Отвязали от колец и, особо не церемонясь, потащили по коридору. Как был, абсолютно голого. Держа за подмышки, словно тряпичную куклу. Даже не проверяя, смогу ли я идти сам.
Пока меня несли, я ощущал любопытные взгляды почти от каждой решетки. Вот только обитатели застенок не спешили показываться, предпочитая наблюдать из темноты. Донеся до места, меня тут же бросили на пол.
— Вставай! Мыться будем! — с издевкой проговорил один из носильщиков, направляя на меня струю воды.
Суки! Ледяной воды из брандспойта. Встать я так и не сумел, как не пытался. Мощный поток не давал такой возможности, да и наг изгалялся, как только мог. Наконец, наигравшись, он прекратил поливать меня водой.
— Вставай куколка, а то я и засмотреться могу! — выдал он очередную шутку. На что его напарник заржал похлеще выхолощенного жеребца.
Кое-как поднявшись, попытался засунуть руку в пространственный мешок. Не такой большой, как в сказках-фэнтези, лишь на пару колб. Но видно выдал себя лицом, потому что мои охранники, не сговариваясь, повалили на пол, заломив мне руки. И принялись молча и методично охаживать ногами в берцах с начищенным металлическим носком.
Накрывшая после очередного жесткого удара темнота стала моим спасением.
… Я плыл в этой темноте, все ближе приближаясь к свету, маячившему где-то там, вдалеке. Когда вдруг сбоку вспыхнул еще более яркий свет и поманил к себе, окутывая нежной и заботливой пеленой. Боль вспыхнула на мгновенье, а затем стала постепенно утекать, словно песок сквозь пальцы, принося ничем не сравнимое состояния безмятежности.
Лишь откуда-то сверху вырывал из неги злой, наполненный отчаяньем голос:
— Сейчас, потерпи немножечко! Пожалуйста, потерпи. Чуть-чуть!
Знакомый голос… так напоминающий мою Женечку.
Женя!
Как? Почему она здесь? В этих застенках?
Женя!
Я стал вырываться, стремясь на этот голос. Жень, Женечка я иду!
— Сейчас, миленький, еще немножко!
Нет, нет! Женя!
В меня ударился столб света и тут я понял, что это Женя делится со мной своей силой, доставая почти с того света. Но какой ценой?
— Женя, не надо! — я резко оказался на ногах, успев выхватить первую попавшую колбу из пространственного мешка.
Зал, полный настороженно копошащихся нагов, тут же отошел на второй план. Перед глазами предстала оседающая фигурка Жени, которую тут час подхватили переливающиеся черные кольца змеиного хвоста.
И тихий шепот:
— Все, теперь по сценарию!
Глава 26
Игорь.
Тело Жени обмякает, проваливаясь в упругие перекатывающиеся змеиные кольца словно в пуховую постель, а наг извиваясь подтягивает ее тело поближе к себе. До тех пор, пока его рука не оказывается на талии моей жены.
И эта рука с черными удлиненными когтями на белом шелке платья Жени и мерзкие артефакты, опутывающие хрупкое тело, словно настоящие змеи, сжигают последние искры моего благоразумия.
Я перестаю быть человеком. Что-то черное вскипает в груди, рвясь наружу и выплескиваясь тяжелым темным туманом.
— Проклятый! — проносится вихрем по залу.
И клубок начинает копошится быстрее. Из зала уводят нагинь, а вместо них со всех щелей вдруг выползают змеи, совершая полуоборот уже в зале. «Охрана» — фиксирую я какой-то частью сознания. Другая часть занята Полозом, что с долей иронии смотрит на меня.
— Надо же! Давно я не встречал Проклятых колдунов. А ты полон сюрпризов, алхимик. — он внимательно наблюдает за моей рукой с зажатой в ней колбой. — «Живая магия» — хмыкает он, — Пожалуй, ее я не встречал еще дольше, чем Проклятых. Так что ты хочешь, чтобы уйти отсюда с миром?
Его взгляд вновь возвращается к моему лицу, но я успеваю заметить, как одобрительно он проходится по рядам нагов, обложивших арену плотным кольцом. В зале остались лишь воины. Тем лучше, вновь фиксирую я.
— Мне нужна моя жена! — я не узнаю свой голос, но Полоза это кажется не заботит.
— Тут, нет твоей жены, алхимик! И ты это прекрасно знаешь. — насмехается Гошгар-Гирей.
— Без Жени я не уйду.
— Что ж, это твой выбор. — он дает знак стоящим воинам, и я готовлюсь к смерти.
Но Полоз вновь обращается ко мне:
— Ты же понимаешь, что «Живая магия» не пощадит никого: ни нас, ни тебя, ни Евгению. Отступись.
Я знаю. Потому, что именно я воссоздал заклинание из древних рукописей. И сейчас в моей руке смерч, умерщвляющий все живое в радиусе ста метров.
— Знаю! Так же, как и ты! — отвечаю я.
— Ты не похож на самоубийцу.
— Просто вы не оставляете мне выбора! — киваю я на нага, что пытается приблизится к туману, но тут же с криками падает и начинает биться в смертельных судорогах.
Кто ж виноват, что мое проклятие смертельно. А вот я живу с ним всю жизнь!
Окружающие наги теперь с ужасом взирают на клубящийся вокруг меня туман. Но на лице их Повелителя даже проскальзывает уважение.
— Женя — моя Уйя. Я не могу отдать ее тебе. Проси все что угодно, но не ее. Я могу озолотить. Ты станешь самым богатым. Почему ты упрямишься? У ведьмовского рода нет парности, ты можешь выбрать себе другую. Любую. Могу предложить лучших нагинь… — Полоз окончательно входит в роль торгаша. — Нескольких?
— А ты бы променял любимую на холодную красавицу?
— Не хочешь нагиню, выбери любую другую. С деньгами любая человечка будет прислуживать тебе, раздвигая ноги по первому требованию… — Полоз продолжал гнуть свое, заговаривая мне зубы.
Он будто чего-то ждал.
И я понял, чего, когда сзади откуда-то сверху в меня полетела стрела. «Особая, заговоренная» — отметила часть моего обостренного сознания. До этого наги уже пытались пробить туман оружием. Но оно лишь истлевало за доли секунды, столкнувшись с проклятьем.