К своему удивлению Вол'джин узнавал имена и легко вспоминал лица. Нет, не то, какими он увидел монахов на войне, но прежние, со времени его выздоровления. Один кормил его крепким бульоном. Второй менял ему повязки. Третий шёпотом делал подсказки за игрой в дзихуи. Он помнил каждого из них живым, и это одновременно обостряло боль, которую он чувствовал от первых потерь, и помогало ранам затянуться быстрее.
Он осознал, что Гаррош, случись им каким-то образом поменяться местами, не узнал бы этих пятерых монахов. Он бы понял их. Он бы оценивал и мерил их по боевому мастерству. По способности укреплять его власть и навязывать его волю другим. Пятеро или пять тысяч - они не стали бы для него чем-то большим. Его жажда войны не позволяла ему за армиями разглядеть солдат.
"Я не хочу быть таким". Вот почему всегда, возвращаясь домой на острова Эха, он говорил с троллями, преуспевшими в обучении. Он старался запомнить их лица и имена. Он ценил их и давал им понять это. Не только для того, чтобы польстить им своим вниманием, но чтобы не смотреть на них, как на угли, забрасываемые в пасть войны.
Как только прозвучало имя последнего из монахов и все завершили поклон, Ялия убрала гонг. Она вернулась в строй, и вперёд вышел Чэнь. Он взял чашечки - такие маленькие в его лапах - и расставил их перед каждой из фигурок. Затем он поднял бутыль.
"Мой подарок невелик, да я и немного могу дать. Я отдал меньше, чем они. Но мои друзья сказали, что битва с Зандалари пробуждает жажду. Поэтому я собираюсь утолить их жажду. Хотя я буду рад разделить напиток со всеми вами, эти пятеро должны выпить первыми".
Он разлил золотистую жидкость поровну в чашки. Он кланялся, наполняя каждую, потом, закончив, поставил бутыль на стол. Тажань Чжу почтительно кивнул ему, затем статуям погибших, и все последовали его примеру.
Старший монах оглядел собравшихся. "Наши павшие братья и сёстры рады, что вы выжили. Таким образом вы почтили их память и спасли многих. То, что для этого вам пришлось совершить такое, к чему вы не считали себя готовыми, заслуживает сожаления, но это можно пережить. Раскаивайтесь, оплакивайте, молитесь, но знайте, что содеянное вами для многих сохранило баланс, и это, в конечном счёте, и есть наша цель".
После очередного обмена поклонами, Тажань Чжу подошёл к троим чужакам. "Уделите мне немного времени по нашему делу".
Тажань Чжу отвёл их в маленькую комнату. Несколько карт были разложены в подробную мозаику Пандарии. Фигурки дзихуи были расставлены для планирования стратегии. Вол'джин надеялся, что соотношение сил не отражало реальность. В противном случае Пандария была обречена.
Мрачное выражение лица Тажаня Чжу подразумевало худшее: расстановка отражала самые оптимистичные подсчёты.
"Я должен признать, что растерян". Монах обвёл карту лапой. "Нашествие Альянса и Орды не вылилось в масштабную резню. Они уравновешивают друг друга, и обе стороны оказались полезны в борьбе с трудностями".
Тиратан прищурился. "Как в Змеином Сердце?"
"Пробуждение Ша Сомнения, да". Пандарен заложил лапы за спину. "Каждая из фракций лучше подходит для борьбы с вторжением, чем мы".
Вол'джин покачал головой. "Слишком много взаимной злобы. Никакого доверия. Они будут медлить. Нельзя предугадать, куда они двинутся. Да они и не станут - без надёжного снабжения и прикрытия".
Тажань Чжу поднял глаза. "Один из вас не мог бы повлиять на прежних союзников?"
"Мои соратники пытались меня убить".
"Для моих было бы лучше, если б я и в самом деле умер".
"Тогда Пандарии конец".
Вол'джин улыбнулся, обнажив зубы. "У нас нет голоса. Но мы можем научить вас говорить с ними. Они прислушаются к здравому смыслу. Нам нужны сведения, чтобы убедить их, и я знаю, где мы их возьмём".
Глава 16
Чэнь Буйный Портер в последний раз проверил рюкзак. Он был уверен, что захватил всё, что нужно. Из вещей, разумеется. Но там, у храмовых ворот, он задержался ещё ненадолго.
И улыбнулся.
Сзади во дворе Ли Ли руководила загрузкой телеги. Это значило, что она отдавала команды братьям Каменные Грабли класть и двигать вещи. Им бы меньше доставалось от её острого язычка, подумал Чэнь, если бы они так её не боялись, а ещё она начинала им нравиться. Отец Ялии, Цвень-ло, помогал с погрузкой, и в его присутствии Ли Ли немного сдерживалась в замечаниях.
Ялия закончила присматривать за Ли Ли и подошла к Чэню. Если бы она на мгновение не опустила глаза по пути к нему, Чэнь подумал бы, что она полностью захвачена делами. Но из-за этого быстрого взгляда у него заныло сердце. "Мы скоро будем готовы отправляться, мастер Чэнь".
"Я вижу. Мне только жаль, что так быстро разошлись наши дорожки".
Она обернулась к своей семье, собравшейся в первую группу беженцев. "С твоей стороны было правильно предложить им отправиться в хмелеварню Буйных Портеров в долине Четырёх Ветров. Это тяжёлый путь, но их безопасность того стоит. Я очень рада, что мою семью определили туда в числе прочих".
"Это весьма разумно. Так они быстрее научатся тому, что нужно для хмелеварни в Цзоучин. Мне стоило подумать об этом раньше".
Она коснулась лапой его руки. "Я знаю, ты посылаешь мою семью туда, потому что дал Ли Ли задание охранять их, а это единственный способ убедить её расстаться с тобой".
"И я рад, что ты так заботишься о ней". Чэнь вновь завозился с рюкзаком, затягивая его потуже. "Там, на дороге было непросто уйти, когда ты собирала остальных. И сейчас будет нелегко".
Она подняла лапу и погладила его по щеке. "Ты оказываешь мне честь, доверяя Ли Ли моей заботе, а мою семью - её".
Он повернулся и хотел сгрести её в свои объятия, но он чувствовал, что на них смотрят. Ему было всё равно, что подумают остальные, но он не хотел задеть её достоинство. Он приглушил голос. "Не будь ты из Шадо-пан..."
"Тихо, Чэнь. Не будь я из Шадо-пан, мы бы никогда не встретились. Я была бы женой рыбака и матерью шестерых детей. Если бы ты приехал в Цзоучин, ты улыбнулся бы мне и кивнул. Пыхнул бы огнём, чтобы рассмешить моих детей - и на этом всё".
Он улыбнулся. "Знаешь, твоя мудрость тебя красит".
"А тебя красит твоя искренность". Ялия с улыбкой заглянула ему в глаза. "Ты гонялся за черепахой и потому не такой ограниченный, как мы. Традиции приносят постоянство, но делают нас менее гибкими. Обстоятельства угрожают нашим устоям и требуют этой гибкости. Я рада, что ты поделился со мной тем, что у тебя на сердце".
"Я люблю делиться этим с тобой".
"Хотела бы я, чтобы у нас было больше времени".
"Чэнь, ты там готов... О, прошу прощения, сестра Ялия". Тиратан, уже с рюкзаком за плечами, остановился в воротах и откланялся.
"Присоединюсь к тебе через минуту". Чэнь поклонился ему и Ялии, а затем подбежал к своей племяннице. "Ли Ли".
"Да, дядя Чэнь?" В её словах ощущались лёд и недовольство тем, что ей приходилось быть "на посылках".
"Чуть поменьше дикой собаки, Ли Ли, и побольше Буйного Портера".
Она напряглась, а затем опустила голову. "Хорошо, дядя Чэнь".
Он притянул её к себе и крепко обнял. Сначала она сопротивлялась, но потом прижалась к нему. "Ли Ли, тебе предстоит спасти жизни, много очень важных жизней. Сюда пришли большие перемены. Жестокие, ужасные перемены. Мудроцветы, Каменные Грабли и прочие должны стать примером, что их можно пережить".
"Знаю, дядя Чэнь". Он сжала его так, что он охнул. "Когда мы доставим их в хмелеварню, сестра Ялия и я можем..."
"Нет".
"Ты же не думаешь..."
Он отстранился и приподнял её за подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом. "Ли Ли, ты слышала от меня много историй. Об ограх и о том, как я убедил мурлоков сварить самих себя, и..."
"... как ты учил ледяных элементалей и великанов плясать..."
"Да. Ты слышала многие из моих историй, но не все. Есть такие, которыми я ни с кем не могу поделиться".
"Даже с Вол'джином и Тиратаном?"
Чэнь бросил взгляд на человека и Ялию, увлечённых беседой. "Вол'джин сам был участником многих из этих историй. Но они ужасные, Ли Ли, потому что в них нет ничего весёлого, не над чем посмеяться. У жителей Цзоучин тоже грустная история, но то, что они выжили, подарит ей счастливый конец. В том, что предстоит увидеть Тиратану, Вол'джину и Ялии, не будет повода для улыбки".
Ли Ли медленно кивнула. "Я заметила, что Тиратан редко улыбается".
Чэнь содрогнулся, когда вспомнил странную широкую улыбку Тиратана в Цзоучин. "Я не могу оградить тебя от этого, Ли Ли. Но я хочу, чтобы на хмелеварне ты научила беженцев постоять за себя, чтобы избежать историй с плохим концом. Может, из Каменных Грабель фермеры так себе, но дай им косу или серп, и они покажут Зандалари почём фунт лиха. Если Тажань Чжу и Вол'джин планируют спасать Пандарию, им понадобится столько обученных бывших фермеров и рыбаков, сколько ты сможешь подготовить".
"Ты доверяешь мне будущее".
"Кому, если не тебе".
Ли Ли кинулась ему на грудь и обхватила так крепко, как делала ещё детёнышем, провожая его в путешествие. Он обнял её и погладил по спине. Затем они разошлись и обменялись долгими, глубокими поклонами, прежде чем вернуться к назначенным обязанностям.
...
Чэню и Тиратану недолго было по пути с караваном беженцев. Ли Ли и Ялия отправились на юг, в то время как прочие - на север. Тиратан сделал передышку на вершине холма, якобы чтобы составить описание местности. Чэнь наблюдал за беженцами, пока те не пропали из виду - и Тиратан как раз вовремя закончил делать свои пометки.
На сердце у Чэня было тяжело, но всё же он не мог совсем отдаться тоске. Они с человеком шли на север через поля, держась в стороне от дороги, и Чэнь всюду замечал напоминания о Ялии. Он сорвал несколько цветов "лёгкого сердца" и размял их в руке, только чтобы вдохнуть запах. Он запомнил камень странной формы, похожий на толстозадого огра, склонившегося, чтобы заглянуть в гну-синью нору. Её бы это насмешило, тем более, что он бы наверняка жутко смутился, когда начал его описывать и понял, что сказал что-то неприличное.