После обряда Несауальтеколотль прощался с воспитанниками и ничего не говорил о результатах волхвования. Такая таинственность только усиливала подозрения воина, но открыться наставнику он боялся и в тайне надеялся рано или поздно обрести желаемое благословение. По завершении занятий глава культа Тлауискальпантекутли обычно снова отправлялся к пирамиде на моления, а затем возвращался в поместье. Лишь иногда приходилось сопровождать сановника во дворец на государственный совет или к отдалённым алтарям. Теперь у спутника жреца наступал долгожданный отдых, возможность помыться и наконец-то сбросить с себя неудобные доспехи. От изнуряющих тренировок мышцы ныли, а места ударов болели, кости гудели, суставы отказывались сгибаться и для каждого шага требовалось приложить немало усилий. Хозяин дома жалел своего подопечного и обычно не давал новых поручений во время вечернего уединения.
После заката возжигатель копала вновь удалялся в храм для ночных церемоний и наблюдений за звёздным небом. По их завершении иногда служитель культа Венеры совершал очистительные омовения в священном источнике на краю города. Новоиспечённый телохранитель был поражён, когда впервые увидел удивительное таинство.
Паланкин проследовал от теокалли[92] на окраину города. Носильщики остановились у безлюдной тропы, петлявшей между густыми посадками молодых деревьев какалошочитль[93]. Дивный аромат разносился от ветвей, несущих густые гроздья душистых цветов. Несауальтеколотль жестом указал Тощему Волку следовать за ним. В полной тишине они прошли до ключа, бьющего из отвесной стены плато в небольшой прудик. В сверкающей глади, словно в обсидиановом зеркале, отражалась чёрная юбка Ситлалиникуэ с крошечными белыми огоньками. Воин остался у зарослей плюмерии, а жертвователь подошёл к берегу и взывал к Владыке Зари. Вместо ответа, будто ниоткуда, налетел странный ветер. Потоки воздуха, словно живые, кружили возле заклинателя, колыхали плащ и перья. Иногда они подбирались к спутнику Голодной Совы, будто бы изучая нового гостя. Далее жрец воздел руки, и лучи звёзд мириадами начали стекаться в его ладони, словно тончайшие серебряные нити. Куиллокуэтлачтли, словно заворожённый, следил за действом. Он в жизни не видел ничего подобного. «Вот чего я хотел, о чём мечтал долгие годы! Свершилось!» – подумалось ему. Тем временем возжигатель копала сжал блистающий поток в кулак, и тот преобразился в пучок дротиков, сотканных из белого холодного света. Исполнитель ритуала кинул их прямо в купальню. Там они растворялись, заполняя озерцо со дна до поверхности искристым сиянием. В благодарность служитель тихонько запел хвалебный гимн Владыке Зари, а затем сбросил одежды и погрузился в мерцающие воды. После омовения он благословил парня, помазав его лоб, плечи и грудь искристой влагой.
Время шло, Тощий Волк полностью свыкся с новой ролью. В поместье Несауальтеколотля все относились к нему по-доброму, от чего преданность и благодарность хозяину дома только крепли в сердце юноши. Однажды Йоуальшочитль заметила раны и ссадины на его коже.
– Откуда это у тебя? – удивилась женщина.
– С занятий, госпожа, – скромно отвечал воин и потупил взгляд. Ой как не хотелось вдаваться в подробности его отношений с другими ребятами.
– Неужели у вас всё так жестоко? – не поверила Ночной Цветок. – Смотри, ты за ними никак не следишь. Вот здесь нужна повязка, а эта может даже загноиться, – говорила она, оглядывая повреждения.
– Да, госпожа, обязательно перевяжу, – кивал молодой мужчина, пытаясь закончить неприятный разговор.
– Нет-нет, предоставь это мне, – решительно заявила певица Венеры. – Я уже видела, как ты заботишься о себе. Но не думай, мне тебя нисколечки не жаль, я просто хочу, чтобы у моего мужа был здоровый охранник, а не бесполезный дармоед с лихорадкой, – произнесла она демонстративно насмешливо, хоть в глазах и читалось прямо противоположное. – Иди к себе. Я скоро буду.
Куиллокуэтлачтли покорно направился в свою комнату ждать. Быть может, расспросы всё же закончатся. Краем глаза он увидел, как жена верховного жреца первым делом зашла не в кладовку, а к мужу.
Через некоторое время она пришла с полной чашкой какой-то неприятного вида кашицы, кувшином воды, бинтами и нагретым листом агавы.
– Снимай плащ, – с порога приказала Йоуальшочитль.
– Но госпожа? – пытался протестовать Тощий Волк.
– Быстрей. Не заставляй меня ждать, а не то я раздену тебя сама, – пригрозила женщина и усмехнулась.
Юноша стыдливо развязал плащ, а Ночной Цветок начала промывать ссадины влажной тряпочкой. После она выдавила на них горячий сок магея[94], а следом нанесла странную мазь и перевязала раны.
– Всё, – радостно сказала заботливая хозяйка и с нескрываемым удовольствием оглядела работу. – Теперь лежи, покуда я не вернусь. Никуда не ходи. Тебе подготовят темаскалли для заключительного омовения.
Певица Венеры уложила пациента на циновку и ушла.
Близилось время ужина, а за ним и ночных молитв. Телохранитель главного жертвователя Владыки Зари послушно лежал в своей комнате и глядел в потолок. Чудесная влага начала впитываться, от чего одни участки кожи жгло, а другие – лишь тихонько щипало. Из коридора доносились крики играющих детей, торопливые шаги слуг, треск поленьев в огне и шипение воды на раскалённых камнях. И для чего нужно столько ждать? Какие ещё методы лечения заготовила дочь вождя атокатеков?
Парень уже задремал, когда целительница вернулась. На сей раз она держала в руках небольшое блюдце и костяную лопаточку.
– Теперь нужно соскрести мазь, – произнесла Йоуальшочитль деловитым тоном.
– Госпожа, не стоит беспокоится, я смогу всё сделать сам. Сейчас же пойду в баню и уберу ваше снадобье, – протестовал Тощий Волк. Юноша очень стеснялся, когда женщина прикасалась к его телу.
– Нет, не спорь. Мне нужно сделать это самой. – Металлические нотки прозвучали в голосе Ночного Цветка, и воину показалось, будто странная серая кашица с ран ей нужна для какого-то важного дела. «Быть может, для очередного заговора», – подумал молодой мужчина и предоставил себя в полное распоряжение благодетельницы.
Ловкие руки умело собирали вязкую подсохшую массу, будто бы хозяйка дома не желала терять ни капли драгоценной смеси. И тарелочка у неё непростая – множество разных знаков нарисовано чёрной краской на оранжевом фоне. Здесь и спиральки, и ступенчатые мотивы, и символы Утренней Звезды, и вовсе непонятные орнаменты. Точно готовит какой-то ритуал. Так бы и сказала. Почему тогда таится? Зачем скрывает?
Наконец-то всё закончилось. Красавица заставила Куиллокуэтлачтли встать и покрутила его перед светом. Жена жреца пристально вглядывалась, не осталось ли где ещё мази.
– Ну всё, – удовлетворённо сказала она. – Тебе нужно ещё немного полежать. Я велела сообщить, как темаскалли будет готов.
Певица Венеры укрыла парня плащом, одарила подопечного многозначительным взглядом и вышла во двор. Однако Тощий Волк уже не мог ждать. Ему требовалось срочно покинуть комнату. Он отдёрнул занавеску и буквально выбежал в крытую галерею. И тут юноша снова заметил, как госпожа вместе с блюдцем прошла прямиком в покои мужа. Неужели они затевают что-то вместе? Смутная тревога поселилась в сердце.
Однако после бани и плотного ужина все опасения забылись. Тело стало мягким и расслабленным, а настроение благостным и миролюбивым. Как же не хотелось идти на ночные молитвы по тёмной холодной улице! Едва только воин откинулся немного отдохнуть, как пришла служанка. Девушка взволнованно сообщила:
– Хозяин требует вас к себе. Немедленно. – И быстро вышла.
Такой тон не предвещал ничего хорошего. До сего дня охранника главы культа ещё не ругали. Неужели грядёт первая выволочка? Но ведь он вроде бы ничего плохого не натворил. В полном неведении, Куиллокуэтлачтли повязал плащ и побрёл в сторону покоев Голодной Совы.
Внутри были оба: Несауальтеколотль и его жена. Верховный жрец расположился в икпалли, а Йоуальшочитль стояла рядом, опершись на спинку кресла. Лица у них выражали напряжение и недовольство.
Священник начал первым:
– В первый день, как только ты показался в моём доме, я велел тебе говорить всю правду и не скрывать от меня ничего, что могло бы оказаться существенным. Разве не так?
– Так, господин.
– Но сегодня я узнал, что ты утаил от меня одну важную вещь.
– Нет, господин, моё сердце полностью открыто вам.
– И всё-таки ты до сих пор пытаешься скрыть правду от меня, и это меня печалит, Тощий Волк, очень печалит.
– Простите, господин, чем я виноват перед вами?
– Сегодня моя жена заметила твои раны и ссадины. Хвала богам, она обратила на них и моё внимание. Я произнёс особый заговор над мазью, которой она лечила тебя. Затем остатки мази она принесла мне, и чары донесли до меня эмоции, с которыми ты получил травмы. Да, одни из них стали результатом падения, неосторожного обращения с оружием. Но большую часть побоев нанесли с ненавистью. Тебя били, и, самое главное, били другие ребята из ордена. А ты мне ничего не сказал, – с укором поговорил избранник бога и вызывающе поглядел в глаза собеседнику.
– Да, господин. Простите меня. Я хотел скрыть от вас. Сердце моё не находит места. Мне очень стыдно. Я не буду оправдываться, просто скажу: я думал, будет хуже. Меня недолюбливают в ордене. И если бы вы узнали, надо мной стали бы издеваться ещё больше. Видите, господин, остальные бойцы думают, будто я не заслуженно вошёл в орден. Я не проходил испытания, да ещё и постоянно нахожусь с вами. По их мнению, я злоупотребляю вашим доверием, – с большим трудом выдавил из себя юноша.
– Тебя можно понять. Но ты глуп и не видишь главного, – негодующе покачал головой Несауальтеколотль, и драгоценные перья заколыхались и заиграли в тусклом свете жаровни. – Ты поставил под угрозу успех всего нашего сообщества. Я объясню тебе одну очень простую вещь, Тощий Волк. Надеюсь, тебе не составит труда усвоить урок. Смотри. – Голодная Сова показал открытую ладонь. – Вот пять пальцев. Они должны работать, как один. – Он несколько раз демонстративно сжал и разжал кулак. – Видишь? Когда пальцы действуют вместе, человек может сжать древко копья, нанес