Наконец-то надоедливые носильщики убрались, а челядь приступила к текущим обязанностям. Посланник Ойаменауака удалился к себе и велел не беспокоить. Похоже, обитатели дома не на шутку перепугались. Пусть боятся, меньше лезть будут. На ночь придётся всех отпускать по домам, а то могут и пронюхать чего, ещё не понятно, вдруг кто из них соглядатай Уэмака. Все заговоры врага удалось рассеять, хотя над одним обнаружителем пришлось немного попотеть. Несмотря на усталость, чароплёт принялся разбирать вещи. Некоторые свёртки он всё же решил не разворачивать. Если Мисйаотль отгородит часть комнаты, можно будет сделать барьер и перенести туда всё необходимое, и лучше побыстрее. Однако переутомление чувствовалось. Надо бы дать кухарке пару зёрен какао, пусть сделает какауатль.
Нехотя знаток тайных искусств вышел во двор и тотчас увидел управляющего. Чего тут вынюхивает этот блохастый койот? Уж не он ли приставлен сюда пронырливым Истаккальцином? Маг прошёл под навес к стряпухе. Та растирала маис на зернотёрке и даже обрадовалась первому заданию.
– Не беспокойтесь, господин, скоро принесу, – улыбнулась женщина и тут же начала старательно измельчать бобы.
– Нет уж, я подожду здесь, – сказал Илькауалок и сел рядом. «Не стоит ей совать нос ко мне. Отнесу сам. Заодно прослежу за тёткой, а то вдруг умыкнёт щепотку-другую», – размышлял науалли. Меж тем колдун больше косился на слугу. Тот и не думал уходить, а околачивался неподалёку. «А не наслать ли на него колик? – подумал заклинатель и усмехнулся. – Сразу уползёт отлёживаться». Наконец-то бодрящий напиток взбили. Мужчина взял высокий толстостенный сосуд, буркнул под нос слова благодарности и начал потягивать ароматную пену.
Как ни в чём не бывало он проследовал к себе, но у самого дверного проёма развернулся и схватил Мисйаотля за руку.
– Пойдём-ка ко мне, приятель, нужно потолковать, – прошипел ему на ухо чародей и потянул за собой.
Тот вздрогнул, но повиновался. Знахарь устроился в кресле и оглядел жертву. Дрожит, боится, – хорошо.
– Чего отираешься возле моей комнаты? – начал он допрос.
Ответ немало озадачил посланника:
– Не гневайтесь, господин. Нам нужно поговорить.
– И о чём же ты собираешься говорить со мной? – фыркнул хозяин и тряхнул чёрными перьями.
– Вот, возьмите. – Дворецкий протянул какой-то предмет.
Первое правило – не прикасаться к вещам, которые могут оказаться опасными.
– Открой ладонь, – приказал знаток тонких искусств и встал.
В руке управляющий держал небольшой керамический диск с изображением перекрещивающихся потоков огня и воды, жертвенной чаши, к которой летела птица кецаль, а также знаком четыре-движение. Каждый из данных символов традиционно изображали как ойамеки, так и тламанакальтеки. Но вместе, да ещё и на одном изделии и при таких обстоятельствах…
Илькауалок отпрянул и гневно поглядел на собеседника:
– Откуда он у тебя?
– Сами знаете, господин, – едко улыбнулся мужчина и дерзко посмотрел прямо в лицо волшебника.
Колдун взял амулет и убрал в ящик. Сомнений не оставалось, Мисйаотль и есть тот самый человек, который руководит сопротивлением правительству в новоиспечённой державе.
– А ты не так глуп, как я думал, – бросил ему чароплёт, – сумел устроиться ко мне на службу ещё до моего приезда. Хочешь быть поближе?
– Хочу, а ещё присмотрю за слугами и за посетителями. Лишняя пара глаз не повредит, – отвечал глава подполья.
– Одна голова хорошо, а две лучше на цомпантли[99] – мрачно усмехнулся маг. – Ладно, садись да расскажи, в каком состоянии пребывает ваша организация.
Дворецкий с довольным видом опустился на циновку и начал:
– Мы стали собираться уже давно. Не все пришли сюда по своей воле. Половину взяли и угнали насильно, известно зачем – их господские величества нуждаются в рабочей силе, ведь не будут они сами землю копать. Вели нас по болотам под охраной. Воины следили за каждым круглые сутки. Один попытался воспользоваться стычкой с местными и сбежать, так они его нашли, отрезали голову и насадили на сук. Нам-то сказали, будто бедолагу прикончили дикари. Но кого они тут собираются обманывать? Народ-то всё ведает. Людей не обмануть. А как здесь обосновались, вообще стали три шкуры драть. Тут и добровольцы роптать начали. Правда, не все. На самом деле нас мало. Большинство верят своим господам, особенно этому жрецу Истаккальцину. Вот кто умеет хорошо сказать. В каждом слове ложь. Всё извратит донельзя. Говорит про новое государство, новую землю, новую свободу. А на самом деле строят-то они всё то же, только тяжелее во сто крат. Бога ввели нового. Назвали Таинственный Владыка. Кто такой? Откуда взялся. Никому не ведомо. Но он послал несколько видений, даровал победы над тоуэйо, а ещё вернул связь с другими богами. Поначалу многие сомневались. Но потом почти все стали ему поклоняться. Шутка ли? Дал землю, позволил завоевать весь Атекуаутлан, восстановил связь с великими? Им, продажным, всё равно, кого почитать, лишь бы пилось и елось, как говорится. Тех, кто до сих пор витает в облаках, много, очень много. А ещё им постоянно внушают, что от Ойаменауака исходит опасность. Постоянно призывают выявлять шпионов, докладывать о подозрительном поведении соседей, рассказывать о тех, кто не поклоняется Таинственному Владыке. Вот в каких условиях приходится работать. – Мисйаотль остановился и внимательно посмотрел на хозяина. Тот слушал и не задавал вопросов. Пока он находил в повествовании мало интересного. Так или иначе, Илькауалок знал, чем жил Тламанакальпан все десять лет своего существования. А управляющий поместьем продолжал:
– Мы же, сторонники старого порядка, всегда оставались в меньшинстве. Кроме того, в обстановке постоянной слежки искать единомышленников крайне трудно. Не буду вас утомлять и рассказывать, как я смог сколотить костяк группы. Причиной тому стали череда случайностей да божий промысел. Далее из Ойаменауака потянулись к нам беглецы. Здесь их встречали, разрешали селиться около города, а не в самой столице, и им не дозволялось иметь оружия. Боялись. И правильно делали. С ними к нам попали люди, преданные Ойаменауаку. Так мы узнали, что на родине о нас помнят и желают скорейшего нашего возвращения, а ещё о том, что тлатоани Коскамичиутекатль задумал присоединить здешние земли, и мы, согласно его плану, станем главными участниками действа. Надеюсь, правитель сдержит обещание и не забудет наградить тех, кто долгие годы жил одной лишь мечтой о возвращении старых порядков. Наши ряды росли. Мы постоянно вели работу среди населения. Тонкими обходными вопросами нам удавалось узнать мнение людей о власти, о державе и о новом боге. Кое-где мы незаметно бросали зёрна сомнения, и часто они давали богатые всходы. Кроме людей опытных к нам потянулась и молодёжь. Мы собирались тайно у проверенных членов братства, аккуратно передавали друг другу нужные сведенья и вести из дома. Хвала Илуикатлетлю, нас не смогли раскрыть. Просто мы умели заметать следы и тщательно отбирали соратников. Однако время шло, а положение наше не изменялось. Наша работа состояла, по большей части, лишь в распускании слухов, и то очень осторожном. Несколько молодых людей захотели чего-то большего. Главным врагом наше общество всегда считало проклятого Истаккальцина. Однако первосвященника все очень боялись. Зато его любимец Несауальтеколотль показался им более доступным. Они не рассказывали нам о своих планах, держали всё в секрете. Я ничего не знал, клянусь. Первое покушение провалилось. Юнцы не учли силы богов, подвластные служителю культа. Благо никого не поймали, а то бы нам точно несдобровать. Я сам допросил их и взял клятву никогда более ничего не предпринимать без моего согласия. Их заводила раскаялся и встал на мою сторону. Но двое самых отъявленных безумцев решили довести дело до конца. Они снова попытались убить главного жертвователя Венеры. И снова неудача. Я сделал всё возможное. Но на последних советах всё чаще раздаются призывы к оружию. Руководство Ойаменауака ежедневно обвиняют в нерешительности. Я еле сдерживаю горячие головы, но думаю: так долго продолжаться не может. Любая новая ошибка – и мы погибли.
– Ладно понятно. А теперь расскажи мне, сколько вас и кто из полезных людей состоит в братстве? – воспользовался паузой чародей.
– Нас человек сто пятьдесят, считая жителей окрестных деревень. Все выходцы из Ойаменауака. Как нам и советовали, мы не принимаем варваров. Люди разные, аристократов нет. Зато есть воины, причём не самые последние, торговцы, один оружейник. Остальные крестьяне. Ах да, мы ещё нескольких наших членов обучили боевым навыкам на случай восстания, например. Сейчас также возросло недовольство властями. Слишком долго ждут они новой жизни, всё ждут-ждут и никак не дождутся. В том есть и наша роль. Но последнее время мы к себе никого не принимаем, боимся.
– Ясно, – вздохнул Илькауалок, – положение действительно крайне уязвимое. Делаем так. Новых членов не берите. Всё равно армии не соберёте. Ко мне никого не води. И строго-настрого запрети им ко мне подходить. А то ещё навлекут подозрения на себя же, прежде всего. В мою задачу входит разоблачить источник власти вашего тлатоани Уэмака. Когда народ узнает его истинное лицо, то непременно поднимется бунт. Мы не смогли взять Тламанакальпан штурмом, но сокрушим его изнутри. Будьте готовы выступать в ближайшие дни. Скажи своим, ждать осталось не так уж и долго. Но торопиться тоже не следует. Мы ударим наверняка, тогда, когда всё будет готово. И утихомирь своих сорванцов. Любые необдуманные действия нас погубят, тем более теперь, когда я здесь. Пусть сидят и не высовываются, а попытаются – сам приду и расправлюсь с каждым возмутителем спокойствия. Мне неприятности ни к чему. Усвоил?
– Да, господин. Но я думал, вы захотите встретиться с нашими людьми?
– К чему? Я выполню своё задание и без них. А если мне понадобится ваша помощь, дам тебе знать. Пойми, за мной будут следить: с кем общаюсь, куда хожу. И чем уже окажется мой круг общения, тем лучше. Теперь ясно?