Собеседник кивнул.
– Вот тебе первое задание. К вечеру раздобудь мне вместительный сосуд с надёжной крышкой. Вот такого размера. – Знаток тёмных искусств показал руками. – А к завтрашнему утру найди мне крестьянскую одежду, грубую и ношеную, но чистую, стираную. Понял?
– Да, господин.
– А ещё налови мне десяток бабочек.
– Бабочек?
– Да, причём живых.
– Но зачем?
– Запомни раз и навсегда. Никогда не спрашивай меня «зачем». Понял?
– Да, господин.
– Всё, иди. Скажи всем, пусть ко мне не заходят.
– Хорошо, господин.
Маг нетерпеливо жестом указал Мисйаотлю на выход. Как же надоел этот чурбан! Нет, терпеть его общество решительно вредно для душевного равновесия.
Ночь стояла тёплая, ясная. Ни одно облачко не закрывало далёких звёзд. Тламанакальпан погрузился во тьму. В домах и на вершинах пирамид зажглись огни. Таинственные обитатели сельвы вылезли из дневных убежищ. Странные пугающие звуки доносились из леса: пронзительный крик сипухи, уханье филина, рев диких зверей и голоса неведомых таинственных созданий.
Илькауалок проснулся позже, чем рассчитывал. Тело всё ещё ломило. Он так и не отдохнул окончательно. Первым делом посланник отыскал дворецкого. Тот уже вернулся и ожидал новых указаний. Чародей велел отпустить прислугу сразу после ужина. Посудина, которую принёс управляющий, подошла. Ел маг быстро, а затем глотнул какао. Ароматный напиток немного взбодрил усталого человека.
Когда все ушли, науалли взял немного дров, небольшую жаровню, сосуд и затащил на крышу. Во второй заход он достал из собственных сумок несколько баночек и маленький мешочек, а также странного вида жезл с погремушкой на конце. И вот, когда все вещи оказались собраны, мастер оглядел с высоты весь район. Кругом мрак. Лишь лунный свет выхватывал из черноты силуэты некоторых зданий, да пара-тройка огоньков продолжали гореть вдалеке. «Пусть боятся выйти на улицу, а то ещё увидят чего», – решил маг. Мужчина обратил взор к Луне, и та отразилась в его глазах. Тихо-тихо он начал шептать заговор страха – нет, не панического ужаса, заставляющего бежать со всех ног и спасаться с криком, а тонкого чувства опасения, неуверенности, осторожности, смутного переживания, от которого саднит в груди и щекочет в животе. Невидимая аура должна заставить переменить решение многих, кто желал той ночью покинуть жилище. Словно ядовитые миазмы, она стелилась по мостовой, проникала под занавески, сочилась сквозь трещины в крыше, её затягивало в окна и разносило по комнатам. И никто не понимал, отчего вдруг при взгляде на двор перехватывало дух, а ночной воздух вдруг казался не в меру холодным и заставлял поёжиться.
Заклинатель был доволен. Уловка подействовала как нельзя лучше. Квартал погрузился в тишину, беспричинная тревога овладела сердцами жителей. Пора начинать. Внутривиденье. Илькауалок начал смотреть за ночными ветрами. Эти духи воздуха появляются с наступлением сумерек и летают до самого рассвета. Каждый из них обладает собственным характером, нравом и силой. Простым людям невозможно определить их присутствие, если те сами не пожелают открыться. Но тайное умение позволяло знатоку запретных обрядов наблюдать за ними и выбрать себе наиболее подходящего. Вокруг дома крутилось трое. Первый слабенький, боязливый. Он почти всё время стоял и вился около угла крыши. Нет, такого брать нельзя. Второй слишком шустрый – метался по округе, как бешеный, задувал листья в ворота. Этот ненадёжный, тоже не подойдёт. Третий же сразу привлёк внимание науалли. Хороший поток, довольно сильный, но в меру напористый. Летал плавно, не дёргался понапрасну. Пожалуй, стоит взять именно его.
Чтобы подчинить себе ночной ветер, его нужно хорошенько приманить и сделать покорным. Чародей достал содержимое мешочка – высушенную кожу человека, которого весной принесли в жертву Шипе-Тотеку, – и положил в жаровню. Сморщенный лоскут вспыхнул, но мужчина тут же притушил его и посыпал порошком из истолчённой кости. Зловонный дым повалил клубами. Первым к угощению подтянулся буйный дух. Но знахарь жезлом ударил его, и тот умчался прочь. Оставалось только ждать, пока намеченная жертва почует непреодолимый аромат. Время шло, и казалось, весь воздух пропитался ужасным запахом горелых тканей. Невозмутимый Илькауалок сел и начал разрисовывать лицо белыми полосками для следующего этапа ритуала. Но бестелесное создание не проявляло никакого интереса к дарам. «Надо же, какой привередливый попался, – недовольно подумал мастер и досыпал в жаровню порошка из оленьих рогов, – теперь-то прибежишь, как миленький».
И действительно, очень скоро нужная бесплотная сущность направилась прямиком к лакомству. Ещё мгновение, и живой поток закружился вокруг источника смрада. Пора. Знаток тонких искусств резким движением набросил на него сосуд, приготовленный Мисйаотлем. Другой рукой он пустил разряд. Готово. Пленника парализовало. Он осел на дно, а довольный науалли перевернул горшок и захлопнул крышку. Теперь нужно начать читать заговор. На шестьдесят дней будет более чем достаточно. Маг сел на корточки, нащупал рукой палку с погремушкой и начал шептать волшебные слова, прильнув щекой к глиняной стенке. То и дело мужчина встряхивал жезл, а после прислушивался к происходящему внутри крынки. Пойманный ветер очень скоро выказал покорность. Теперь следовало наложить необходимые заклятия: во-первых, дать способность существовать днём, во-вторых – распознавать шпионов и недоброжелателей, в-третьих – накладывать на них проклятие паралича и боли, нет, не навсегда, а на время, и, в-четвёртых, рассеивать их чары, а также прерывать обряды и воззвания.
Сложнейшая задача даже для опытного колдуна, однако Илькауалок был человеком исключительным. С точностью ювелира он плёл ткань тайных энергий и складывал компоненты, словно блоки хитроумной конструкции. На глаз понять ничего нельзя, однако внутривиденье позволило бы оценить красоту и непревзойдённую отточенность работы. Мужчина встал и посмотрел на Луну. Серебряные лучи озарили его лицо и наделили силой. В благодарность волшебник начал танцевать вокруг сосуда. Он легко прыгал, приседал, стремительно кружился, замирал в страшных позах, крался, словно ягуар, и взмахивал руками, подобно орлу. Ловкости и грации старого койота позавидовали бы молодые парни. Так непринуждённо он исполнял самые трудоёмкие элементы. Драгоценные перья плавно колыхались при каждом повороте.
Вобрав в себя могущество Луны, науалли приступил к завершающему этапу. Он выставил руки и начал водить ладонями над горшком. Постепенно в воздухе закрутился столб светящегося тумана. Неожиданно мастер щёлкнул пальцами, и сияние исчезло, жаровня тоже погасла. Все вокруг погрузилось во тьму. Тишина. Даже ночное светило, казалось, скрылось из виду. Молча стоял знаток тонких искусств над собственным детищем и оценивал новую сущность. Хорош, как ни гляди. Совершенное творение. Пора выпускать. «Выходи!» – скомандовал он.
Если бы простой человек в то время посмотрел действо, то он бы заметил, как крышка с глиняного котелка сама собой поднялась, упала вниз и раскололась на мелкие кусочки. Но только тот, кто наделён внутривиденьем, мог бы понять: совсем недавно в сосуд попался простой ночной ветер, практически безобидный дух воздуха, но тот монстр, который вылетел оттуда сейчас, оказался хорошо защищённым и вооружённым мощными заклятиями созданием самой изощрённой магии. Илькауалок любовался плодом своих стараний. Он довольно улыбнулся и отправил нового прислужника охранять жилище от непрошеных гостей. Более никто не сможет потревожить опытного чародея за работой.
Глава 7. Чары на бабочках
Промозглое и сырое утро. Испарения затопленного леса, насыщенные ароматом прелой листвы, запахами водорослей и ночных цветов, показались колдуну ядовитыми миазмами. Он привык к чистому воздуху, который ветер приносил с гор в долину Ойаменауака. Мужчина вышел на улицу и брезгливо провёл рукой по мокрым от росы стенам, а затем вытер пальцы о плащ. Слуги уже пришли, и дом наполнился «назойливыми голосами». Исполнительный Мисйаотль принёс свёрток с одеждой и бабочек в керамическом сосуде. Он недоумённо поставил их перед хозяином. «Да, подойдёт», – сухо сказал науалли вместо похвалы. Не стоит распространяться о том, как знаток тёмных искусств собирается использовать насекомых и тряпьё. На сегодня назначена аудиенция в государственном совете Тламанакальпана. Будут и Уэмак, и главный жертвователь Истаккалли, и тлакочкалькатль Косицтекатль, и другие важные чиновники, и жрецы. Лучшей возможности заглянуть в их души и придумать нельзя. Но это вечером. А сейчас есть ещё много времени, и его необходимо употребить с пользой.
После завтрака посланник Ойаменауака облачился в простую набедренную повязку и грубой работы плащ из волокон агавы и взял мотыльков. Перед самым выходом он наложил на себя покров забвения. Данное заклинание Илькауалок считал одним из самых важных при выполнении секретных задний. Людям, которые попадутся ему на пути, будет очень трудно потом описать внешность чародея. А особо восприимчивые и вовсе забудут о том, что видели его сегодня.
Путь колдуна лежал в самое сердце города – к дому Таинственного Владыки. Нужно определить характер защиты святилища, а также проследить, какими обрядами служители поддерживают её стабильность. Солнце светило ярко. Мостовая успела подсохнуть, а ветер уносил последние следы утреней свежести. День разгорался, и улицу наполнили прохожие. Запахи, шум, толкотня, голоса, пёстрые ткани и даже само присутствие такого количества народа действовало угрюмому магу на нервы. Мужчина старался не глазеть по сторонам, а смотреть только лишь себе под ноги. Однажды он натолкнулся на толстого торговца фруктами с большой корзиной на спине. Но тот даже ничего не заметил, вернее, заметил, но тут же забыл – заговор действовал безотказно.
Вот и площадь перед главным храмом. Здесь на большом свободном пространстве уже невозможно было затеряться в толпе. Знаток тёмных искусств остановился в тени портика и посмотрел вверх. Пирамида состояла из трёх ступеней. Каждая из них начиналась большим наклонным скатом красного цвета и заканчивалась чёрной вертикальной поверхностью, заглублённой в белую рамку. Здесь художники изобразили символы ночного неба – звёзды, Венеру, кремневые ножи. Наверх вела широкая лестница с балюстрадой, украшенной рельефными изваяниями морских раковин. На площадке святилища строители начали возводить четвёртый урове