Носилки остановились, и слуга помог чародею вылезти. Матлалиуитль повёл его вверх по лестнице на невысокую, но длинную платформу. Сановник оставил Илькауалока в просторном помещении у входа, а сам исчез за пёстрой занавеской. Снова ждать. В томительном безделье мрачноокий заклинатель начал разглядывать других людей в комнате. Двое босоногих мужланов сняли с плеч корзины с дарами и поставили их на пол. И как с такими рожами пускают в резиденцию правителя? Стражники у дверного проёма также не представляли из себя ничего занятного. В их мозгах давно правил Тескатлипока и выбил оттуда последние остатки разума. Тем, кто рождён резать и убивать, думать вредно. А вот прелюбопытный персонаж. Молодой воин, на вид лет двадцать или чуть меньше, рослый, стройный с открытым красивым лицом. Поджарое тело обтягивал новенький тлауистли белого цвета с эмблемами Венеры. Очень интересно. Таких не делали в Ойаменауаке. Несколько чёрных перьев с белыми кончиками в волосах. Неужели тламанакальтеки успели основать новый орден? В противоположность охранникам, парень казался явно существом мыслящим. Проверить тоналли? Превосходно. Огромная сила. Такого трудно сломить. Отличные данные, хорошая судьба. Копнуть глубже? Да он владеет могуществом от бога. Вот так находка. А красавчик-то не из простых. Интуиция никогда не подводила науалли. Если кто привлекал внимание колдуна, то он точно оказывался его достоин. Ах как жалко – щит и оружие забрали при входе. Вот бы на них взглянуть. Прекрасный экземпляр, настоящее сокровище нации. А ну-ка, потерпи немного. Илькауалок пустил импульс боли в плечо незнакомцу. Ага, защитился! А сейчас? Маг усилил воздействие. Юноша скривился, стиснул зубы, схватился за руку, но не вскрикнул. Так вот ты какой! А сейчас? Мастер усилил нажим. Дыхание жертвы на миг прервалось, гримаса страдания снова исказила черты, кожа побледнела. Стражники вопросительно покосились на него. «Ладно, всё, живи», – усмехнулся мучитель и отпустил беднягу.
Вскоре пришёл Матлалиуитль и пригласил господина посла внутрь. Мужчина разулся и вошёл в просторный зал. Помещение освещали факелы. Хорошо оштукатуренные стены украшали росписи в виде сцен битв и жертвоприношений. Крышу подпирали каменные колонны с резьбой. Во главе собрания в противоположном конце чертога на троне восседал тлатоани Уэмак в плаще и диадеме шиууицолли, украденных у родного брата. Десять лет отразились на его лице. Однако время не коснулось ни стати, ни благородства облика, ни мужественности, но придало мудрости и подлинного величия его образу. Подле владыки стояли вазы с огромными букетами благоухающих цветов. По сторонам от царя расположились сиуакоатль Истаккалли в похожем венце и могучий Косицтекатль в роскошном кецальтлапилони. Несколько других сановников около престола также имели на головах такие же уборы. Далее находились жрецы, каждый с атрибутом своего бога, военачальники со знаками отличия и в плащах, выданных согласно заслугам, верховные судьи с символами власти и несколько текутли провинциальных селений. Ни одного дряхлого выжившего из ума старика, как в Ойаменауаке. Все взоры уставились на чародея. Каждый казался настолько тяжёлым, будто вдавливал заклинателя в землю. Мастер отвесил поклон у дверного проёма и ещё два раза по мере продвижения. Мужчина остановился на почтительном расстоянии и замер в ожидании. Правитель смерил его глазами и начал: «Мы искренне рады видеть здесь, в столице нашей державы, Тламанакальпане, посланника Ойаменауака. Мы понимаем и ценим ваши намеренья начать…»
Далее происходящее в зале дворца мало интересовало Илькауалока. Отточенные фразы, которые он заучил наизусть много дней назад, формальные обороты речи. Предсказуемые вопросы и предсказуемые ответы. Ничего нового. Науалли сосредоточился на другом. Разделение сущности прошло гладко и незаметно. Знаток тёмных искусств выпустил часть собственной души из тела, и она в виде бесплотного создания отправилась незримо странствовать от одного члена совета к другому. Лёгкая и неуловимая, как ветер, она то орлом воспаряла к потолку, то москитом подлетала к голове, то сколопендрой забиралась в под одежду, то мошкой втягивалась в нос. Далеко отпускать её, конечно, нельзя, но в пределах десяти шагов ничего страшного случиться не могло. Колдун беседовал с чиновниками о товарах, правилах и объёме торговли, гарантиях и обороне, а сам управлял тайным соглядатаем и собирал сведенья о тоналли, возможностях, навыках и защите присутствующих. Прежде всего, маг решил исследовать жрецов, особенно тех, кого заметил днём на пирамиде, ведь именно один из них станет жертвой тонко сплетённого губительного комплекса заклятий. Всех он запомнил хорошо, за долгие годы старый койот научил память работать безотказно.
Пока всё двигалось хорошо, без каких-либо затруднений. Никто не заметил никаких странностей. Посланник изучал качества одного, второго, третьего священника, а те продолжали обсуждение, как ни в чём не бывало. Выяснилось много любопытнейших подробностей, и гость тлатоани радовался удаче. Дошёл черёд и до самого Истаккалли. Чародей побаивался его, но предыдущие успехи так уверили мужчину в скрытности сбора данных, что он решил подобраться и к главе духовенства. Бестелесная сущность зависла прямо над макушкой возжигателя копала и начала источать невидимые лучи. Хозяин Белого Чертога о чём-то перешёптывался с Уэмаком. Как вдруг мощный разряд отбросил свободную часть души мага и оглушил её. Всё произошло слишком неожиданно. Илькауалок инстинктивно вернул создание обратно в себя и уставился на служителя. Тот, как ни в чём не бывало, сидел на месте и глядел перед собой. Резкая боль пронзила череп от виска до виска. Науалли еле удержался от крика. Он стиснул зубы и пошатнулся. Лицо побледнело, на лбу выступила испарина. И тут сиуакоатль с ухмылкой произнёс:
– Вижу, нашему гостю сделалось дурно от столь жарких споров.
– Нет-нет, всё в порядке, – еле смог выговорить колдун.
– А мне кажется, у вас сильно болит голова, – настаивал жрец.
Ужасная жгучая волна, словно расплавленный металл, пролился по темени, а затем будто ягуар вонзил в затылок острые когти.
Посол весь затрясся и оступился. Дыхание замерло в груди. Кожа похолодела от предчувствия смерти. А хладнокровный жертвователь смотрел всё тем же спокойным, скучающим взглядом.
– Да на вас же лица нет, – проговорил он наконец. – Господин мой Уэмацин, нашему гостю неудобно признаться и просить вашей милости. Но вы сами видите, ему явно нездоровится. Позвольте послу Ойаменауака удалиться. Он уже сказал достаточно много, и нет причин задерживать его более.
– Хорошо, мы выслушали ваши предложения. Нам потребуется некоторое время. Предстоит многое обсудить. Когда решение будет принято, мы известим вас и снова пригласим сюда, во дворец. Теперь вы можете идти. Да хранят вас боги. Пусть в дружественном Ойаменауаке распускаются цветы радости. И, надеюсь, в следующий раз вы появитесь у нас в добром здравии. Матлалиуитль, проводи господина посла.
Отпустило. Илькауалок раскланялся и произнёс слова благодарности. Удастся ли выбраться из царских чертогов живым? Сановник шёл быстро, а чародей припаздывал. Невыносимая мука всё ещё давала о себе знать. Вот и помещение перед залом совета. Тот же молодой воин всё ещё сидит там. Кого он ждёт? Злость и досада вскипали в душе мага. И теперь он знал, как выместит злобу. Почти у самого дверного проёма он развернулся – глаза злобно блеснули в свете факелов. Науалли со всей ненависти метнул в несчастного парня мощное незримое остриё боли в то же плечо и быстро вышел вон. С наслаждением он услышал, как юноша неистово вскрикнул и повалился на пол.
Мастер тёмных искусств пребывал в бешенстве. Мужчина чуть не убил ни в чём неповинных Мисйаотля и кухарку, которая, кстати, только ради него осталась в поместье допоздна. Он еле сдерживал себя. Нет, в таком состоянии ему лучше вообще никого не видеть.
– Ужин принесите ко мне! – рявкнул заклинатель и удалился в свои покои.
Хотелось уничтожить всё живое. Но одно дело – ненавидеть целый мир и винить его во всех неудачах, а другое – быть отвратительным самому себе. Колдун негодовал. Казалось, один взгляд его мог умертвить любого. Сегодняшний провал целиком на его совести. Он сам не сдержался и позволил себе перейти рамки дозволенного. Всю жизнь волшебник действовал расчётливо и осторожно, словно пума. А здесь сглупил. Если бы Истаккалли не оказался таким недальновидным дурнем, голова посланника могла бы уже украшать цомпантли. Илькауалок в бешенстве расхаживал по комнате взад-вперёд. Как же хочется разбить вон те сосуды в углу, растоптать курильницу, разорвать пачку бумаг. Но нет, ничего крушить нельзя. Многих ценных снадобий здесь не достать. Ярость – чувство пустое. «Неужели я старею? Неужели становлюсь таким, как они, царедворцы из Ойаменауака? – спрашивал себя знахарь. – Неужели я скоро так же утрачу способность мыслить и принимать верные решения?» Ответов волшебник не находил. Бешенство не спадало.
Принесли еду – тошнотворная смрадная отрава. Расколотить тарелки об пол? Нет, просто стоит отложить трапезу. А сейчас нужно успокоиться, привести себя в порядок. Науалли нехотя опустился на циновку и начал пить мелкими глоточками. Пальцы нервно барабанили по крышке деревянного сундука. «Хотя бы сижу – и то хорошо», – признался он себе. Гнев понемногу проходил. Верх брал трезвый рассудок. Несмотря на неудачу, одной и очень важной цели маг достиг. Теперь он знает, кого сделать мишенью всей операции.
Среди верховных жрецов колдун нашёл того, кого искал. Лучше и не придумаешь. Звали несчастного Несауальтеколотль. Его тоналли, словно рука старого ветерана, оказался весь в шрамах от предыдущих битв. Несколько лет назад он подвергся сильному удару тёмных чар, должно быть, во время боя. С того времени его жизненную силу никто и не пытался восстановить. Наверное, он сам не знал об ущербе. А совсем недавно, после того как на него совершили два покушения члены тайного братства сторонников Ойаменауака, жертвователь вновь получил урон и опять не смог залечить источник божественной силы. А потому и защита от заклинаний существенно ослабла. Илькауалок точно видел Голодную Сову среди тех, кто поддерживает барьер. Именно его будет легче всего сломить.