лось чьё-то лицо. Юноша вгляделся – да это же старуха, та, которая заставила его нести себя на главной улице.
– А, наконец-то пришёл в себя. Эка же тебя присадило, дружок. Думала, отправишься в Миктлан, – послышался тот же скрипучий, мерзкий голос. – Подумать только, сам доходяга, да ещё и невезучий какой.
Воин попытался сесть, но тут же острая боль буквально пронзился рёбра. Защитник Венеры вскрикнул и повалился назад. Сухие цепкие пальцы схватили его за плечи и усадили спиной к стене.
– Кости целы, не волнуйся, – произнесла бабка. – Но, если бы я не подоспела, ой, не видать тебе больше цветов, не слыхать прекрасных песен. А ведь тебя, красавчик, хотел уже забрать человек из Оймаенауака, да я не дала. Он меня боится.
– Где мой флакончик? – вспомнил Тощий Волк о главном.
– Ха! – усмехнулась таинственная незнакомка. Да он раздавил его ногой, как только увидел тебя.
– Подожди, я не видел, кто меня ударил. Будто бы кто-то невидимый. А ты говоришь «Человек из Ойаменауака».
– Тебя ударил Йоуалли Ээкатль, Ночной Ветер – дух на службе у чародея. Так и передай тем, кто тебя послал, дружок. А то ведь будут спрашивать. Больно тебе? – вдруг поинтересовалась знахарка.
– Да, – честно ответил парень.
– Эх ты, растяпа, – усмехнулась чудачка, – сейчас боль пройдёт. Ну-ка, посмотри на меня.
Юноша взглянул в глаза собеседницы и уже не смог отвести взора. Ведунья парализовала его, по истерзанному телу полилось тепло, от самого сердца по жилам к кончикам пальцев, к мочкам ушей, к каждому волоску. Откуда-то в руках женщины появилась перламутровая подвеска в виде бабочки на верёвке. Старуха надела её на шею воину и сказала:
– Вот тебе бабочка. Видишь, какая блескучая, такую и во дворец не стыдно надеть. Она поможет тебе, красавчик, сам ты, как я вижу, помочь себе не можешь, предупредит, когда надо. А ещё она полетит, обязательно полетит. А как полетит – следуй за ней.
– Куда же она полетит? Она же из раковины.
– Вздор! Любая бабочка умеет летать, – отрезала колдунья. – Ну ладно, хватит мне с тобой возиться. Молодой, до дому сам дойдёшь. Боль я тебе сняла, но лишь на время, поторопись. Твой хозяин знает, что дальше делать.
Тут внезапно налетел порыв в ветра и сорвал лист с дерева. Тощий Волк посмотрел на него, а когда повернулся назад, чародейка пропала.
Глава 11. Лучшее предложение на фрукты
– Так, значит, кислые ночтли? – переспросил Илькауалок и одарил слугу испепеляющим взглядом.
Мисйаотль уже привык к выходкам господина и спокойно ответил:
– Именно так. Только этот сорт плодов кактуса нопалли Несауальтеколотль ест один. Он больше никому не нравится в его семье, и жрец покупает его лишь для себя. Как служитель культа он редко позволяет себе отведать таких фруктов – всего один раз в тринадцать дней, обычно в день с числом десять – тринадцать. Продаёт их только одна бабка на рынке. Покупателей у неё мало – все наперечёт. Немного во всём Тламанакальпане нашлось любителей такой кислятины.
– Понял, – перебил чародей. – Время у нас есть, даже слишком много. Всё-таки твоя девка глупая, как индейка.
– Не требуйте от неё многого. Она всего три дня на службе.
Маг гневно сжал губы и, словно дротик, метнул пронзающий взор:
– Да, я забыл, большинство людей не настолько исполнительны и умны, как я, – усмехнулся он. – Твоя красотка пойдёт за ночтли?
– Нет, за ними ходит кухарка.
– Ясно. Дай подумать. – Мастер заговоров вскочил с циновки, отвернулся, нервно схватил край пёстрой занавески и сжал в кулаке. – Так, – размышлял колдун вслух. – Кухарку надо задержать. Ею займутся твои люди. Думаю, я смогу им помочь, – ухмыльнулся Илькауалок. – Другой человек придёт на рынок пораньше. Пусть предложит цену побольше и скупит всю партию фруктов. А затем он должен занять место старухи. К тому времени поварихе должно стать лучше, а я примчусь прямо к торговым рядам, не спрашивай, как, и перенесу чары на один из плодов. Дальше женщина придёт, не найдёт бабки на месте, а твой человек скажет, будто на приболела и поручила ему сбыть товар. Та, конечно же, купит лакомство, вот и всё.
– Звучит убедительно, – кивнул Мисйаотль. – А если что-то пойдёт не так?
– А если что-то пойдёт не так, я найду, как наказать виноватого, а потому твои обормоты должны сделать всё, чтобы всё пошло так. Иначе им не поздоровится.
– Простите, господин, а если они не согласятся работать на таких условиях?
Ткач заклятий резко повернулся и взглядом пригвоздил собеседника к месту:
– А у них есть выбор? – сквозь зубы прошипел знаток тонких искусств. – Или, может быть, выбор есть у тебя?
У несчастного слуги мгновенно заболела голова, будто кто-то просверлил дырку ото лба к затылку.
– Понятно, хозяин, простите! – торопливо вскричал он.
Мука ослабла.
Наконец-то. Девка не подвела и точно сообщила о распоряжении Несауалькойотля купить ему фрукты. Подготовиться успели. Илькауалок тайно проследил за всеми подставными лицами. Двое – корноухий и девушка, та самая, которая уже показала себя в деле в прошлый раз, должны были перехватить кухарку на главной улице. Долговязому парню довольно приятной располагающей наружности предстояло выкупить ночтли. Ему даже выдали узорчатый плащ и веер из перьев попугая, дабы верзила смог сойти за уважаемого человека. Вместе с ним надлежало идти бородатому дядьке для подстраховки.
Итак, команда наготове. Тёплый ветерок сносил к лесу последние ошмётки утреннего тумана. Мастер тёмных искусств прогуливался около портика библиотеки, якобы ожидая приятеля для учёной беседы, и высматривал жертву. Словно пересохшее русло реки в сезон дождей, улица постепенно заполнялась народом. Казалось, стоит только закрыть глаза и досчитать до двадцати, как количество людей удвоится. Трое пожилых тламатини[102] прошли в хранилище кодексов. Дородная дама пронесла на голове плетёную корзину питахайи[103]. Чванливый купец из земель комильтеков, весь в татуировках, шествовал во главе процессии на рынок. На плечах его носильщиков лежали объёмистые тюки, да вот только весила поклажа совсем немного. Ясно, свёртки до отказа забиты разноцветными перьями. За иноземцем бежали чумазые мальчишки. Старуха с клюкой тащила на горбатой спине свёрток с плащами и юбками. Обратно в сторону порта торопились тоуэйо, один приобрёл копья тепостопилли, второй, как ребёнок, радовался бусам из жадеитовых пластинок, третий с гирляндой цветов плюмерии на шее не мог наглядеться в обсидиановое зеркало в деревянной оправе. Проследовали отец и сын с новеньким каноэ. От лодки приятно пахло свежей смолистой древесиной. Шумная толпа горожан раздражала Илькауалока. Но за долгие годы он научился мириться с присутствием обывателей. В самом деле, никакой маг не может обойтись без еды, одежды, обуви, да и кому-то же нужно добывать необходимые ингредиенты для зелий или претворять в жизнь те или иные части хитроумных планов.
Показалась кухарка. Вот она идёт в белом уипилли и оранжевой юбке с корзиной из коры фикуса в руке. Чародей пустил разряд боли – не подействовало. Женщина даже не замедлила ход. Почему? А вот оно, ожерелье из заговорённых клыков каймана на шее. Хорошо, попробуем ещё раз, теперь со сломом защиты. Так. Жертва встала, приоткрыла рот, лицо исказилось страдальческой гримасой. Добавим головокружения. Повариха пошатнулась, шаг к стене, оперлась рукой и медленно осела на землю. Корноухий и девушка подскочили к ней. Лопочут что-то, прикладывают руку к голове служанки. Прекрасно. Всё пройдёт, но не сразу. А теперь на рынок.
Мастер тёмных искусств быстро зашагал вдоль ряда белых колонн, завернул за угол и осмотрелся. Никого. Но в проулок может зайти кто угодно, в любой миг. Скорее! Мужчина прижался к ограде сада библиотеки, сотворил заклинание, подпрыгнул вверх – рыжевато-бурая сова с ушками из перьев вспорхнула и понеслась на юг.
Илькауалок летел высоко, ветер бесшумно обтекал мягкие крылья. Внизу один за другим проносились дома, во дворах мастера изготавливали кто оружие, кто горшки и крынки, а кто изделия из обсидиана – стук, лязг и крики доносились со всех сторон, гладкие режущие кромки сверкали в лучах утреннего солнца. Вот и торжище – просторная площадь со зданием суда и небольшим святилищем. Сотни людей ходили туда-сюда в поисках товаров. Каждый продавец занимал строго определённое место и сбывал лишь то, что разрешили чиновники. Тлакатеколотль сверху заменил узкий безлюдный просвет межу домами и спикировал туда. Птица села на землю и вновь обернулась человеком. Чародей отряхнулся от пыли и поспешил к воротам. Ловко лавируя в толпе, маг быстро продвигался к фруктовым рядам. И тут знаток тёмных искусств не поверил своим глазам. Бабка с ночтли как ни в чём не бывало стояла на привычном месте. По спине заклинателя пробежал холодок. Руки задрожали, гнев начал буквально душить колдуна. Он огляделся по сторонам. Вон долговязый преспокойненько сидит на ступеньках платформы с молельней, а бородатый рядышком. Два бездаря.
Илькауалок бросился к ним, расталкивая покупателей.
– Вы чего сидите? – злобно прошептал он, стараясь не сорваться на крик. – Разве вам не сказано было…
– Извините, господин, – оборвал мастера высокий парень. – Я пытался, а она заладила, что обещала господину жрецу его любимые плоды и не продаст их никому более.
– А вы?
– А что мы? Ну, не угрожать же ей. Здесь полно народа, стражники кругом.
– Давай сюда какао, придурок, – прошипел тлакатеколотль, словно гремучник, и с силой вырвал из рук юноши мешочек. – Сидите здесь!
Быстрее назад. Кухарка священника может показаться в любой миг. Снова толпа полных вонючих тел. Вот и торговка. Стоит со своими проклятыми фруктами. Маг застыл возле неё и направил свой взгляд прямо в глаза женщине. Никаких амулетов, никакой защиты. Но какой огромный риск. Если сейчас в толпе есть тот, кто умеет пользоваться внутривиденьем, то всё действо будет заметно, словно костёр на берегу озера в безлунную ночь. Всплеск тонких энергий колоссальный. Готово.