– В общем-то, да, – не особо уверенно произнёс слуга.
– Этим-то мы сейчас и займёмся.
Чародей встал, подошёл к сундуку со стопкой исписанных листков на крышке и выудил из кипы карту Тламанакальпана.
В день двенадцать-тростник величайший из магов Ойаменауака спрятал яркий плащ под накидку простолюдина и вышел на улицу. Земля на знала дождей уже давно. Солнце светило ярко. Словно пух подстреленной птицы, мелкие обрывки облаков то тут, то там виднелись на ясном голубом небе. По привычке мужчина пошёл обходным путём в попытке запутать возможных соглядатаев. Хотя зачем? Сегодня даже последний раб будет знать, кто возглавит мятеж в молодой столице.
Тревога снова напомнила о себе. Но беспокойство – удел слабых. Хвала Дарителю Жизни, колдун умел подавлять эмоции. Однако ночью он не сомкнул глаз, а за целый день не наблюдалось ни одного доброго предзнаменования. Хотя нужны ли знаки богов тому, кто полагается исключительно на свой ум и навыки обращения с тонкими энергиями? Существуют ли вообще дети Ипальнемоуани? Или, как говорил один старый тламатини, их придумали жрецы, дабы облегчить восприятие религиозных идей. А на самом деле и благородный в помышлениях Кецалькоатль, и враг четырёх сторон Тескатлипока, и другие – по сути, разные лики господина огня и года, того, кто в водах цвета оперения котинги. Здесь, на земле, всем движут пары навечно связанных и противоборствующих сущностей, мудрец называл их словом «инамик». Свет и тьма, мужское и женское начало, дождь и засуха, Солнце и Венера, чёрное и красное – лишь проявления одного Тонакатекутли, нашего отца и нашей матери – все они содержатся в нём и проистекают из него. Каждая из сил неотделима от своей противоположности, по воле творца доминирует то одна, то другая, но полностью победить всё равно не может. А потому новый день – новый цвет, новое направление, новая судьба. То же самое и с годом. Более того, так сменились пять Солнц – по сути, разные ипостаси одного и того же двойственного начала. А потому, когда одни народы выбирают своим богом – воплощение света, а другие – тьмы, в итоге они поклоняются тому же Ипальнемоуани, только вот предстаёт он в одном государстве так, а в другом – иначе. Множество лиц – мужских и женских, злых и добрых, капризных и терпеливых. Сам же их обладатель увлечён игрой собственных проявлений. И не на земле решается, кто выигрывает войны, кто разоряет чужие храмы и низвергает вражеских идолов. Всё определяет Господин Непосредственной Близости. А раз так, к чему волнения, если Повелитель Нашей Плоти забавляется, перебирая всех, как шарики на ладони? Остаётся лишь надеяться, что успех задуманного порадует Ометеотля.
Толпа народу перед пирамидой Таинственного Владыки собралась и впрямь внушительная. Судя по обрывкам фраз, половина людей не знала, зачем их сюда позвали. Те же, кто был посвящён, не могли дать убедительного ответа. Ещё немного, и у кого-то терпения может не хватить. Скорее бы. Хранитель тайного знания увидел и тех, кто спрятал под плащами оружие и доспехи. А вверху на платформе стоят стражи храма в костюмах ягуаров, в руках копья и макуаутили, над головами – плюмажи из драгоценных перьев. Вот они, представители разных инамик – воины света, сторонники Солнца, и поборники тьмы, оберегающие нечестивое святилище. И какая же сторона теперь должна взять верх по планам Ипальнемоуани? Вот трепещут на ветру знамёна из бумаги. Их поднимают во время жертвоприношения. На чистый белый лист брызжет красная кровь. Скоро-скоро флаги покинут деревянные стойки. Вопрос лишь в том, кто их возьмёт.
Илькауалок шёл по кругу и смотрел в глаза то одному, то другому встречному. Вот пожилая женщина, она всю жизнь поклонялась дневному светилу, для неё возвращение старой веры – не только вопрос привычки. Но в суете дней, когда то сидишь за ткацким станком, то стоишь на рынке с плащами и юбками, некогда заботиться о восстановлении справедливости. Вот зрелый мужчина. Он не учился у философов и жрецов. Его не особо интересуют тонкие отношения богов и смертных. Но здесь в Тламанкальпане дела идут не всегда хорошо. Иногда дома остаётся лишь горстка маиса. Дети болеют от нездоровых испарений и вечной сырости, сварливая жена каждый день изводит упрёками. Быть может, смена власти как-то изменит его судьбу? А вот совсем молодой паренёк – узенькие плечики, тоненькие ручки, отовсюду торчат кости, и глаза с немым вопросом: «Зачем я здесь?» Да, мальчик многого не понимает в жизни, своё суждение ему выработать пока невозможно. Но кто-то из взрослых навязал своё мнение, не упомянув о соображениях противной стороны. А отец или мать? Осознанно ли родители пришли к убеждению, что культ Илуикатлетля нужно поднять из пепла? Неужели ещё одна бессмысленная жертва? Пусть так. Здесь во всей многоликой толпе нет никого, кто бы своим сердцем вник в смысл будущих событий. Правильно, такой бы не вышел сегодня на площадь. У самого же науалли здесь совсем другие интересы.
Толпа зашумела. Паланкин избранника Венеры прибыл. И вдруг тишина. Участники бунта смолкли в ожидании, а все остальные последовали их примеру. Или в голове великого мага вдруг исчезло всё? В целой вселенной остался всего один человек, тот, в ком пустило корни ужасное семя тьмы. Но всё, зерно скверны отслужило своё, щёлк – и оно исчезло. Вот жертва подходит к основанию пирамиды, вот начинает восходить по широким ступеням. Красные, черные, белые полосы плаща, изгибаясь, складываются в насмешливую морду. Длинные перья с кисточками на концах раскачиваются вверх-вниз, вверх-вниз, словно язык змеи перед броском. С каждым шагом позвякивают бубенчики на лодыжках. Подвески в ушных вставках раскачиваются в такт движениям головы. Солнце поднялось выше. В ослепительных лучах багровые камни заблестели, будто и не краска это, а свежая драгоценная влага из сердец стекает по уступам рукотворной горы. Вот Несауальтеколотль достиг вершины. Жертвователи склоняются и боятся поднять взгляд. Первосвященник жестом позволяет им распрямиться. Служитель подаёт чикауастли. Раз, два три – избранник Венеры бьёт посохом в пол. Мужчина обходит алтарь. Он встаёт перед лицом Бога. Раз, два, три – ещё раз. Шаг, второй, снова три удара. И вот роковая черта пройдена. Верховный жрец входит в святилище.
«Всё, пути назад нет!» – неслышно прошептал Илькауалок. Слабый-слабый, еле уловимый разряд разрушительной магии полетел вверх над головами людей на площади, вдоль высокой балюстрады, между рядами стражников, возжигателей копала, храмовых певцов и музыкантов. Вот импульс скверны незамеченным проникает сквозь сотканный чарами барьер и входит в тело человека без тоналли. Тот хватается за грудь, отступает назад, припадает на колено, пытается встать и валится назад из Дома Таинственного Владыки. Кровь из разбитой головы окропляет алтарь ненасытного бога. Первая кровь.
«Блистательно! – подумал Илькауалок в восхищении от пика собственного могущества. – Но всё интересное кончилось», – добавил он мрачно.
Глава 15. Сила бога в схватке
Тощий Волк стоял у подножья пирамиды. Ежедневные церемонии для него уже превратились в обыденность и более не занимали юношу. Парень коротал время у паланкина и не особо следил за действом.
Вдруг с вершины раздался крик. Воин повернул голову и увидел, как жрецы сорвались с мест и опрометью бросились к алтарю. Ясно, произошло что-то непредвиденное. А где Несауальтеколотль? Среди раскрашенных в чёрный цвет тел яркого облачения первосвященника было не разглядеть. Сзади подошли музыканты. «Перья кецаля! Они-то должны подниматься высоко. Но их не видно», – пронеслось в голове. Неужели с Голодной Совой случилось несчастье? Хотелось бежать по лестнице, расталкивать служителей и искать господина. Но разве можно простому человеку осквернять храм? Тем временем по толпе внизу пронёсся ропот. В ответ стражи угрожающе подняли щиты. Народ отступил назад. Вот барабанщики и певцы начали сходить по ступеням. Кое-кто боязливо оборачивался назад. А за ними двинулись и возжигатели копала. И тут Тощий Волк обмер. Несколько человек из-за жертвенника вытащили тело в цветном одеянии и драгоценном головном уборе. Главу культа Венеры аккуратно понесли вниз, а сзади на каменных блоках одна за другой оставались маленькие капельки крови.
– Он живой? Живой? – Куиллокуэтлачтли вцепился в плащ флейтисту.
– Да, кажется, – с сомнением ответил тот и поспешил высвободиться.
– Живой? Живой? Живой? – не унимался парень. Юноша бросался то к одному, то к другому, то к третьему.
– Не знаю.
– Да, живой.
– Вроде бы, – отвечали ему.
Толпа заволновалась.
– Всё расходитесь, расходитесь! – закричали охранники. Но никто и не думал покидать площадь.
Наконец Несауальтеколотля спустили вниз и положили на плащ. Со всех сторон набежали жрецы. Как ни пытался воин Утренней Звезды протолкнуться через массу чёрных тел, ничего не получилось. В отчаянии телохранитель пытался в общем гвалте уловить хоть какие-то обрывки фраз:
– Снимите пеначо.
– У него голова разбита…
– Нужен исцеляющий свет…
– Хвала Дарителю Жизни! Он даровал излечение! Хвала Дарителю Жизни! Он даровал исцеление! Хвала Дарителю Жизни! Он даровал исцеление!
– Чего он в себя не приходит?
– Попробуйте ещё!
– Давайте исцеление тьмой.
– Тут не в ране дело!
– Колдовство?
И вдруг кто-то крикнул:
– Смотрите!
Из середины площади вылетела огромная сова и приземлилась прямо перед алтарём Таинственного Владыки. В мгновение ока вместо птицы все увидели немолодого худощавого человека в тёмном плаще. Тело покрывали некие узоры, но какие именно, Тощий Волк снизу не мог разглядеть. Глаза светились, как если бы в них искрились молнии. Так ведь это же посол Ойаменауака!
У подножья ступенчатого дома, как по команде, все подняли головы и обратили взгляды на чароплёта. Тот подошёл к краю верхней площадки и простёр руки – словно по волшебству, воцарилась тишина, и знаток тайных искусств начал:
– Это говорю вам я, Илькауалок из Ойаменауака, обращаюсь силой орла и ягуара. Вспомните, как вы пришли сюда, о люди! Вспомните, по своей ли воле привели вас те, кто сейчас называют себя вашими владыками? Неужели вас действительно выгнали из Ойаменауака? Неужели тлатоани объявил вас преступниками и приговорил к цветочной смерти? – Маг сделал паузу, но лишь молчание было ему ответом. – Нет, во всём виноват Уэмак со своими приспешниками Истаккалли, Косицтекатлем и другими. Это они запугали вас, заставили покинуть свои дома, бросить всё имущество и идти сюда, в край, где ничего не зреет, не зеленеет, где весна никогда не создаёт прекрасные цветы и песни! Предав священного владыку, подлые изменники навлекли на себя справедливый гнев богов. Ни Тонатиу, ни Кецалькоатль, ни Тлалок, ни Шочипилли не хотели говорить с самозванцем. Ведь ваш Уэмак не настоящий правитель. Он ставит себя над чужими лицами, он, как индюк, с сердцем, одетым в саван. Его подданные будут разбиты и уничтожены, а дела останутся во мраке и забытьи. Потому что этим кончаются власть, империя и владения, которые сохраняются недолго, и они непрочны. Но чтобы хоть ненадолго устоять, он призвал себе бога, того, кого вы никогда не знали. Потому что вы – дети Солнца, а Уэмак решил загнать вас в царство вечной тьмы. – Маг обернулся, будто искал глазами что-то сзади, не нашёл и продолжил: – И сегодня я докажу вам это! Тот, кто сейчас стоит над вами, связал свою судьбу с исчадием из преисподней, ведь больше никто не захотел иметь дело с преступником. Только он знал одно: вы – свободный народ, народ Солнца. И вы никогда не согласитесь поклоняться и жертвовать драгоценную влагу тому, кто происходит из места лишённых плоти. И тогда трусливый Уэмак решил скрыть истинный облик этого так называемого бога. Поступив так, он нанёс страшное оскорбление вашим лицам и сердцам. Но сегодня я, Илькауалок из Ойаменауака, разорву полотно лжи, я явлю истинный облик того, кого называют Таинственным Владыкой! Это Тлакацинакантли! – Тут несколько мужчин из охраны храма опомнились и бросились по лестнице вверх, но оратор одним взмахом руки заставил их скатиться со ступенек и вновь заговорил: – Столько лет вы стро