или ему храмы, приносили копал, прекрасные цветы и сердца. А он, стоящий у престола Миктлантекутли, срезает головы и подносит их своему повелителю. Знайте же, он – враг Солнца. Каждый раз, когда ему делают подношение, Солнце слабеет. Вместе с Уэмаком вы приближаете конец пятой эпохи! А потому, пока злобный бог не низвергнут, здесь нет места для добра, не здесь находится место для жизни. Но всё ещё можно исправить. – Илькауалок вновь посмотрел назад, будто ожидал что-то увидеть. – Илуикатлетль, тот которому поклонялись вы и ваши предки, готов снова принять вас к себе. Его сердце доброе, получает вещи, оно сострадательно, беспокоится, он предвидит, поддерживает, защищает своими руками. С ним вы будете стоять на ногах, достигните знания орлов и ягуаров. А для того вы должны низвергнуть самозванца Уэмака и признать власть истинного правителя – тлатоани Коскамичиутекатля, блистающего, как сверкание нефрита. – Колдун снова обернулся, и коварная, торжествующая улыбка показалась на лице, как если бы он смог разглядеть то, что нельзя увидеть простому смертному. – Смотрите все! – завопил он. А затем тлакатеколотль шагнул прямо в святилище – гул удивления прокатился по толпе. Ранее никто, кроме верховных жрецов, не мог заходить туда. Мужчина направился прямо к идолу и без страха сорвал покрывало с изваяния.
Снова вся площадь затихла. Взгляду явился истинный облик Тлакацинакантли. Когда-то лучший скульптор города высек величественную статую, а рукой его водили те, кто стоит у престола бога. А потом Истаккальцин стёр художнику часть памяти, так он более и не смог вспомнить ни одной детали своего лучшего творения. Теперь же устрашающий образ видели все. Перед ними стоял молодой воин в праздничных одеяниях. Его шлем был сделан в виде головы гигантской летучей мыши, а лицо Таинственного Владыки виднелось между челюстями чудовища. Руки покровитель Тламанакальпана раскинул в стороны, а с них свешивалась кожистая перепонка с крючковатыми когтями по краям, изображавшая крылья нетопыря. В каждом кулаке виднелось зажатое человеческое сердце. Множество украшений из золота и жадеита сверкало на мускулистом теле. На челе, словно диадема, блестела россыпь вырванных глаз. На затылке и на спине раскинулись огромные розетки из сотен драгоценных перьев.
После недолгого затишья из толпы всё увереннее и громче раздались призывы:
– Разбей его!
– Сбрось его с пирамиды!
Но отчего-то Илькауалок не стал делать этого. Он вышел из храма, его голос, словно раскат грома, заглушил нестройный гомон толпы:
– Нет, он пока останется здесь. Тем, кто верен Солнцу, это исчадие преисподней ничего не сможет сделать. Низвергают богов, когда битва уже выиграна. Тогда сжигают храмы, раскалывают стелы, крушат изваяния. А вы только стоите и смотрите. Вы ещё никого не победили, вы даже не вступили в битву. Нечем гордиться, рано праздновать победу. Пусть он стоит здесь. Каждый раз, когда вы поднимаете глаза, он будет вам укором. Пока бьётся сердце нечестивца Уэмака, мерзкая статуя будет напоминать о вашем долге. А теперь…
Тощий Волк опомнился. Всё время, пока старый койот говорил, юноша пребывал словно в трансе, но слышал каждое слово. Ему казалось, будто кто-то настойчиво старается проникнуть в сознание. Но Владыка Зари не дал пробить защиту. Для себя парень уже решил всё. Именно здесь, в Тламанакальпане, он стал тем, кем всегда хотел. Не Илуикатлетль, а Тлауискальпантекутли претворил мечты в жизнь, дал могущество, открыл тайные знания, позволил управлять светом звёзд и разить врагов лучами, словно дротиками. И пусть на заре пятой эпохи господин Венеры противостоял Солнцу и потерпел поражение. Никто ведь не знает, какой распорядится судьба, если культ дневного светила будет восстановлен. Смешно полагать, что бывшим последователям врага найдётся место среди причастных к божественной силе. Нет, член нового ордена твёрдо решил стоять до конца. Нельзя терять обретённого ценой таких усилий.
Наконец-то морок ослаб. Телохранитель увидел, как жрецы кладут Несауальтеколотля в паланкин. Но тут несколько человек из толпы начали напирать на стражников.
– Не дайте ему уйти!
– Убейте приспешников Уэмака! – заголосили со всех сторон.
Кто-то достал нож, в воздухе просвистел камень.
Ждать больше нельзя. Гнев придал сил, и Тощий Волк вскинул макуауитль вверх.
– Дайте нам пройти, и все останетесь целы, если нет, я прорублю проход сам!
Мятежники загоготали, обнажив жёлтые гнилые зубы.
– Держитесь, – шепнул воин охранникам и сделал шаг назад.
Тут же противники навалились всей массой. Один с размаху вонзил кинжал в щит. Куиллокуэтлачтли призвал владыку Зари, подпрыгнул вверх и взмыл на три человеческих роста, а затем камнем пал с высоты прямо в самую гущу нападавших. От удара метеора – так назывался этот приём – люди разлетелись, словно водяные брызги. Кое-кто побежал в страхе. Но здоровяк с дубиной поднялся на ноги и двинулся на юношу. Тот неожиданно подскочил и отрубил набалдашник. Верзила ударил палкой, но парень увернулся и пихнул ногой в живот. Справа подбежали трое, двое выдвинулись сзади. Вот они начали окружать. Никто не решался атаковать первым. Избранник Венеры схватил копьеметалку и направил оружие вперёд.
– У тебя даже дротиков нет, – заржал толстяк со шрамом.
Вместо ответа Тощий Волк провернулся на пятках. В тот же миг атлатль засветился и выбросил два десятка разящих лучей. Бунтари с воплями повалились наземь. На каменные плиты полилась драгоценная влага.
– Ну, кто ещё? – заорал воин.
Кровь стучала в висках, тело пылало, пот заливал глаза. Толпа с ропотом попятилась.
Паланкин начал движение.
– То-то же! – рявкнул победитель и присоединился к жрецам.
Шли не быстро. Молодой мужчина ожидал худшего и постоянно оборачивался. Храмовая охрана закрыла носилки с двух сторон щитами. Кажется, один из стражников ранен. Спереди и сзади семенили служители.
Вдруг рядом упал булыжник и раскололся.
Юноша вновь вскинул копьеметалку и направил на повстанцев.
– Ещё один камень, и я убью любого из вас! – взревел он.
Противники вновь отступили.
Вот уже оставалось менее двадцати шагов до главной улицы. Она была пуста. Простые горожане разбежались по домам. Неужели спасение? Как вдруг кто-то крикнул:
– Бейте их!
Враги бросились со всех сторон и пустились врукопашную. Тощий Волк рубанул одного в плечо, а второго пнул по ноге. Затем он снова применил удар метеора и оказался позади нападавших. Макуауитлем парень сразил троих и вновь оказался у паланкина. Один из соратников уже лежал в луже крови. Сбоку крепыш занёс дубину над беззащитным священником. Скорее кинжал – бросок. Попал! Мерзавец завизжал и распластался на мостовой. А боец уже схватился с двумя. Оба пали на месте. Их слишком много! Долго не продержаться! «Звёздный дождь, только он поможет», – решил избранник бога, воззвал к Владыке Зари и воздел руки. Это заклинание можно применить лишь раз в день. Но теперь без него не выбраться. Свет самой Венеры пронзил и небесный свод, и облака. Сияющий столб окружил воина, а сверху прямо во врагов понеслись раскалённые шары. Слева замертво упал один бунтарь, справа другой взвыл от ожогов. Послышались истошные вопли. Остальные ринулись назад к пирамиде.
– Быстрее, чего вы ждёте?! – неистово заорал телохранитель.
Слуги и жрецы подхватили носилки и кинулись прочь от побоища, а твёрдый сердцем юноша стоял, прикрывая бегство. Никто не пытался подойти близко. Как только смертоносный ливень закончился, Тощий Волк развернулся и понёсся вслед за паланкином.
Глава 16. Враг на подходе
Слуга, которого отправили к Истаккальцину до сих пор не вернулся. Раны перевязали. Храмовых стражников расставили у каждого входа. И всё равно усадьба верховного жреца – не крепость. Йоуальшочитль сидела на коленях у циновки, где лежал Несауальтеколотль. Цветная юбка разметалась по полу, словно опавшие лепестки на земле у отцветшего дерева. Голодная Сова не шевелился. Лишь поверхностное дыхание говорило о том, что глава культа Венеры ещё жив. Бледное лицо казалось пустым. Головной убор из драгоценных перьев, плащ, сандалии с бубенчиками, браслеты и бусы из жадеита свалены в угол. Ночной Цветок с трепетом сжимала руку мужа в надежде ощутить хоть какое-то тепло. Слёзы одна за другой стекали и впитывались в хлопковую ткань. Тощий Волк не мог более смотреть и направился к выходу во внутренний дворик.
– Нет, не уходи! – крикнула женщина. – Сядь, прошу тебя.
Воин послушно опустился прямо на каменные плиты и откинулся спиной на стену. Силы покидали его. Белое тлауистли стало грязным от крови и земли. Доспехи пропитались потом и прилипли к телу, отчего жилистая фигура юноши стала казаться ещё более хрупкой. Он закрыл глаза и начал проваливаться в забытье. Больное сознание рисовало сцены, будто парень летит по нескончаемому тёмному тоннелю. Избранник Венеры гнал мысли о потере покровителя и не хотел пускаться в мрачные раздумья о будущем. Когда он бежал за паланкином по безлюдной улице, подгоняемый сзади криками разъярённой толпы, защитник Голодной Совы думал, что стоит только добраться до дому, как Несауальтеколотль придёт в себя. Но когда он увидел человека, которого любил, как отца и мать, то понял: надежды нет. Жизнь покидала верховного жреца Тлауискальпантекутли, хоть служителям храма и удалось исцелить рану от удара о край алтаря. Но дело совсем в другом.
«Даже яшма дробится, даже золото ломается, даже перья кецаля рвутся», – вспомнились строки стихотворения.
Тощий Волк хотел плакать, но он – мужчина и не может позволить такой слабости, вся скорбь осталась внутри и теперь съедала дух, отнимала силы, сводила с ума. Оставалось только ждать. Рано или поздно разгневанная толпа ворвётся в квартал знати. И тогда придётся принять смерть в последнем бою за господина, единственного человека, который смог понять худого, замёрзшего юношу и разглядеть в нём избранника великого бога.
Вошла девушка и принесла какие-то чашки. Йоуальшочитль, казалось, её даже не заметила, а всё так же продолжала сжимать холодную руку любимого. Воин встал и помог разложить лекарства и курения у циновки. Вдруг кто-то дёрнул его за штанину. Куиллокуэтлачтли обернулся и увидел сынишку Несауальтеколотля. Мальчик пронзительно смотрел на него щенячьими глазами и вдруг спросил: