– А папа будет жить?
– Да, конечно, – быстро ответил парень и потрепал ребёнка по макушке. Получилось неловко, будто ладонь свело судорогой.
Но терпеть уже было нельзя. Тощий Волк отстранился, поднял глаза кверху, не давая слезам вылиться. Бесполезно, солёные струйки побежали по щекам и шее, закатились за ворот тлауистли. «Ложь. Кругом ложь. И я лгу, – подумал он. – Скоро это невинное дитя растерзают беснующиеся нечестивцы, а я всё равно соврал. Может ли ложь скрасить последние мгновения?» Избранник Венеры утёрся рукавом, повернулся и снова посмотрел на скорбное ложе. Ночной Цветок легла рядом с мужем, обняла его и прижалась к любимому всем телом. На вид жизни в ней осталось не больше, чем в Голодной Сове. Дочь вождя готова встать на дорогу в Миктлан.
Вдруг у входа в поместье послышались голоса и шаги. Всё, конец? Юноша подхватил макуауитль с атлатлем и выбежал во двор. Навстречу ему вышли два воина-орла. Вместо приветствия он встал, как вкопанный. Неужели ещё есть надежда? Следом показался Истаккальцин. Сановник быстро пронёсся по галерее.
– Где он? – спросил первосвященник и, не дожидаясь ответа, направился в покои Несауальтеколотля. Куиллокуэтлачтли последовал за ним.
Йоуальшочитль вскочила и попыталась собрать мокрые растрёпанные волосы. Она пала на колени, а вместо слов из груди вырвались рыдания. Сиуакоатль не обратил внимания на женщину и опустился на колени возле умирающего. Он положил руку на голову, провёл ладонью по груди и животу. Поток света сорвался с кончиков пальцев и проник в рот больного.
В комнату вошёл какой-то мужчина, видимо, тоже царедворец и молча замер в ожидании. Наконец глава культа Тлакацинакантли встал и обратился к Тощему Волку:
– Вот что, парень, я знаю, ты сражался, как ягуар, я бы с удовольствием наградил тебя, но сейчас не время. Ты должен вновь доказать свою преданность Тламанакальпану. Это, – он указал на незнакомца, – младший советник Матлалиуицин. Сейчас вам надлежит пройти в порт и найти лодочника. Тебе предстоит отправиться в Атокатлан. Там правит текутли Чикуатемоцин. Он наш самый верный союзник. Его и твоего господина Несауальтеколоцина связывает давняя дружба. Если он услышит о том, что Илькауалок сделал с его другом, он примчится сюда, словно быстроногий олень. Передай ему: тлатоани Уэмацин ждёт его со всем войском как можно скорее. Пусть встанет лагерем под стенами Тламанакальпана и готовится к штурму. Без приказа тлатоани в город не входить. Ты понял?
– Да, господин, – ответил воин.
– Вот и хорошо. – Истаккальцин по-отечески похлопал юношу по плечу.
– Господин, можно спросить? – осмелился обратиться Тощий Волк.
– Про Насауальтеколоцина?
– Да.
– Это тональкауалистли[105]. Кто-то лишил его тоналли. Наверняка подлый колдун, человек из Ойаменауака. Ему сейчас нужен тетональмакани[106]. Если поспешить, то ещё можно сохранить ему жизнь. Мы перенесём его во дворец. Жена и дети пойдут с нами. Оставаться здесь опасно. Там придворный тетональмакани сделает всё возможное.
– Спасибо, господин.
– Всё, идите.
По городу прошли без происшествий. Держались жилых кварталов. Там все попрятались по домам. Бунтарей видели всего пару раз – группы по пять человек, не больше. Но Истаккальцин выделил двух воинов-орлов для сопровождения. А потому изменники нападать не решились. Похоже, они стягивались к площади перед главной пирамидой.
Порт опустел. Там, где прежде приставали суда с зерном, фруктами, посудой, изделиями из жадеита и обсидиана, шумели носильщики, отдавали распоряжения приказчики, теперь лишь скрипели расшатавшиеся сваи. Даже пугливая кваква показалась перед зарослями тростника. Ветер шумел в кронах болотных кипарисов. Впереди на другом берегу протоки, будто яркие циновки, зеленели пышные чинампы. Белые стены хижин выделялись на фоне буйных насаждений.
Тощий Волк и Матлалиуицин спустились по лестнице на деревянные подмостки. В грозном безмолвии подошвы звонко стучали по доскам. Мужчины побежали по причалу. Одно каноэ, второе, третье – все пустые.
– Я так и знал, я так и знал, – процедил сквозь зубы младший советник и в отчаянии сжал кулаки. В бессильной злобе он со всей силы топнул ногой – бубенчики на лодыжке бестолково зазвенели.
– Эй, есть тут кто живой? – изо всех сил крикнул избранник Венеры.
И вдруг неожиданно послышался голос:
– Нужна лодка, господа?
Откуда ни возьмись появился коренастый мужичок, полный, с круглым скуластым лицом, маленькими глазками, в плаще из волокон агавы и простом маштлатле.
– Ты кто такой? – удивился чиновник.
– Я лодочник.
– Знаешь дорогу в Атокатлан?
– Конечно, как не знать, постоянно плаваю туда-сюда.
– Отлично. Довезёшь его. – Придворный указал на воина. – Вот возьми. – Он протянул мешочек с какао-бобами.
Перевозчик взял, не пересчитывая, и повёл Тощего Волка к долблёнке.
Глава 17. Встреча на острове
Плыли молча. Молодой воин лежал на дне лодки и смотрел в небо. Неразговорчивый гребец правил сзади, он даже не спросил, зачем юноша держит путь в далёкий Атокатлан и почему пришёл в порт в сопровождении царедворца. Но сейчас Тощего Волка меньше всего интересовали досужие перемолвки. Ритмичные удары веслом о воду успокаивали. Справа-слева, справа-слева, словно музыка во время церемонии в храме. Над головой проплывали кроны кипарисов и серебристые пряди пачтли. Силуэты ветвей сплетались в причудливый узор, словно на юбках, которые привозили в Ойаменауак торговцы с запада. Кое-где с деревьев свешивались широкие колючие ленты гилоцерусов с тяжёлыми бутонами[107]. Их прекрасные белые цветы раскрываются только по ночам. Высоко под сводами затопленного леса пролетала то одинокая цапля, то стая уток. А вот над самой головой прожужжала зеленолобая колибри и уселась на причудливое оранжевое соцветие геликонии[108]. Каноэ вспугнуло розовую колпицу[109]. Та неохотно вспорхнула с трухлявого ствола и исчезла в чаще. Непоседливые обитатели Атекауатлана наполняли мир разными звуками: за бортом плескались рыбы, в чаще кричали попугаи, слышался стук дятла.
Юноша мечтал подремать, но впечатления ужасного дня и тревога за близких людей не дали заснуть. Хотя здесь на фоне умиротворённой природы боль немного притупилась. Сердце перестало колотиться, дыхание выровнялось, а мышцы потихоньку расслабились. Парень закрыл глаза, но сознание рисовало жуткие образы: ревущая толпа, люди с дубинами, кинжалами и камнями, мёртвый стражник в пропитанных кровью доспехах, жрец с разбитым черепом, россыпь жадеитовых бусин на плитах мостовой и пронзительный взгляд сына Несауальтеколотля, полный ужаса и надежды, и его такой простой и сложный вопрос. От воспоминания снова защемило в груди. Как дела там, в Тламанакальпане? У Истаккальцина не менее десятка опытных воинов. Смогут ли они добраться до дворца? Идти совсем не долго. Но вдруг на пути ожидает засада? А если удастся попасть в резиденцию тлатоани, то сможет ли придворный тетональмакани исцелить Голодную Сову? Один за другим тягостные вопросы занимали мысли. В тщетной попытке изгнать их Тощий Волк затряс головой, перевозчик с недоумением посмотрел на странного пассажира.
В затопленном лесу веяло прохладой, пахло хвоей и смолистой корой, и этот запах, смешанный с другими запахами, плохоразличимыми, дурманил, вызывал лёгкое головокружение, так что всё происходящее иногда казалось сном. В воздухе звенели стрекозы высоко в кронах невидимые певцы издавали причудливые трели, будто бы соревновались друг с другом. Здесь ничего не напоминало о кошмаре в столице. Лодка уходила всё дальше и дальше от города по лабиринту проток. И уже не понять, в какой стороне остались стены, башни и пирамиды, объятые страхом, ненавистью и отчаянием. Дул лёгкий ветерок, лучи послеполуденного солнца ласкали усталого путника. Быть может, всё-таки удастся уснуть?
И вдруг долблёнка встала. Молодой воин забеспокоился. Нужно попасть в Атокатлан как можно быстрее, да и причин ждать никаких. Член ордена Утренней Звезды открыл глаза и с удивлением спросил:
– Почему ты остановился?
– Нужно подождать, – отвечал гребец.
– Но почему? – юноша сел.
Ответа не последовало. И тут бабочка старухи, тот самый амулет, который подарила странная незнакомка, снова обожгла грудь, как и тогда у купальни. Парень резко повернулся. Вовремя. Коренастый замахнулся на него ножом. Куиллокуэтлачтли схватил его за кисть, вывернул запястье – кинжал выпал за борт. Предатель завизжал и замахнулся вторым кулаком, но Тощий Волк увернулся и с размаху двинул ему в челюсть. Каноэ закачалось. Посланник Истаккальцина отпустил врага и нащупал рукоятку макуауитля. Противник рванулся вперёд, и судно перевернулось. Вынырнуть первым, только первым. От этого зависит жизнь и смерть. Избранник бога изо всех сил толкнулся руками и ногами, выгнул спину и показался на поверхности. Успел. Рядом забурлила вода, нечестивец всплыл, но прежде чем успел открыть глаза, воин и со всей силы саданул его по шее. Кровь сразу окрасила воду. Умирающий бессильно забил руками, но вскоре неподвижно замер. Теперь он на пути в Миктлан. Победитель перевернул долблёнку, не без труда забрался в неё и подобрал весло, щит, атлатль и связку дротиков. Мешок с едой куда-то подевался, наверное, утонул.
Теперь он один. Где находится? Куда плыть? Путник не знал, не только в какой стороне далёкий Атокатлан, но и как вернуться назад в Тламанакальпан. А ведь скоро сюда ещё приплывут крокодилы на пир. Мужчина оглядывался по сторонам, но не понимал даже, откуда прибыл на это место. Впереди заросли кувшинок. Слева качается труп гребца. А вокруг, словно колонны во дворце тлатоани, высились стволы болотных кипарисов. Все протоки выглядели одинаковыми, участки суши между ними – тоже. В отчаянии парень сжал кулаки и закричал. Он не только пропадёт здесь сам, но и подведёт Истаккальцина. Без армии Чикуатемоцина правитель вряд ли сможет совладать с восставшими. Но тут что-то зашевелилось под мокрым тлауистли. Юноша с удивлением посмотрел себе на грудь. И тут из-под одежды вспорхнула старухина бабочка, белая, цвета раковины, но уже живая. Она немного помельтешила перед глазами, будто приглашая за собой, а затем направилась влево. Тощий Волк вспомнил слова странной незнакомки: «А ещё она полетит, обязательно полетит. А как полетит – следуй за ней». Ну что же, амулет уже два раза его выручал, остаётся лишь плыть за чудесным мотыльком.