Путь оказался недолгим. Пришлось покинуть открытое место, а потом петлять между корнями огромных деревьев с острыми, словно клыки, отростками, затем продираться через завесу прядей пачтли, достигавших глади воды. И вот впереди показался небольшой песчаный островок. Из-за старого замшелого ствола на берег вышла женщина. Такой красавицы парень ещё не видел. Высокая, статная с точёной фигурой. Лицо молодое, но при этом ни намёка на легкомысленность. Наоборот, тёмные глаза источали мудрость и знание. Казалось, они видели путника насквозь. Чёрные, словно перья ани[110], волосы незнакомки свободно падали на спину, и плечи, но при этом не казались спутанными или неприбранными. Белые одежды из тончайшей ткани точно облегали стан и подчёркивали изысканные линии талии, груди и бёдер. Папоротники ласкали её подол, а мох стелился под ноги. Осанка была исполнена царственного величия, а движения – грациозны, словно поступь пумы. Дама протянула руку, и бабочка села на ладонь.
– Вот ты и приплыл, Тощий Волк, – промолвила таинственная особа певучим голосом. – Пойдём со мной. Я же говорила, мы ещё встретимся.
Неведомая сила заставила юношу повиноваться. Он собрал оружие, но напрочь забыл о каноэ и даже не привязал лодку. Её тут же унесло течением.
– Простите, я вас не помню, – отчего-то боязливо сказал воин и отвёл взор.
– Быть может, так ты меня запомнил, а, красавчик?
Избранник Венеры поднял глаза и увидел ту самую старуху, которая спасла его ночью. То же морщинистое лицо, беззубый рот, горбатая спина и юбка со скрещенными костями и черепами. От удивления парень вскрикнул, а чародейка захохотала и приняла прежний облик.
– Так я нравлюсь тебе больше, а? – Она поманила мужчину за собой и прошла в глубь острова. Каждый шаг женщины казался невесомым. Ни одна травинка не покачнулась, когда та следовала между кипарисов сквозь заросли папоротников. Вскоре широкие листья расступились и показалась большая поляна, покрытая лишь ковром зелёного мха. Тощий Волк с опаской следовал за незнакомкой. Он не знал, чего ожидать от странной провожатой, но созерцание дивного образа буквально завораживало. Тем временем госпожа остановилась и игриво взглянула в глаза путнику.
– Боишься. Чего же ты испугался? Сегодня тебе довелось убить не одного врага, и не двух. – Она плотоядно улыбнулась. – Да, ты храбро сражался. Но без меня ты бы уже пошёл на корм крокодилам. Да, я спасла тебе жизнь. Неужели я смогу тебя погубить, такого стройного мальчика? – Колдунья внезапно оказалась позади юноши и дёрнула за верхнюю завязку тлауистли.
– Подождите? Что вы делаете? Кто вы? – вдруг вырвалось у воина. Он повернулся лицом к собеседнице и отступил на шаг назад.
– Ты знаешь меня, – ухмыльнулась чародейка, только раньше ты видел меня такой.
Вмиг женщина преобразилась. На руках и ногах выросли когти орла, а за спиной развернулись огромные крылья бабочки. Подол юбки покрылся кремневыми лезвиями. На челе засияла тиара из звёзд. Глаза запылали белыми холодными огоньками. Вор рту блеснули клыки ягуара. Кроны кипарисов тревожно зашумели, мгновенно смолкли птицы и насекомые. Она взлетела и громогласно произнесла:
– Такой ты привык меня видеть, смертный? Такой вы, люди, изображаете меня в своих книгах? Я богиня Ицпапалотль, повелительница Тамоанчана[111]. Не в твоих интересах противиться моей воле.
Страх заставил человека упасть на колени и прижаться к земле. Потоки ледяного ветра с воем проносились над ним и пробирали до костей. Несчастный затрясся и приготовился к суровой каре. Но вдруг всё стихло. Юноша открыл глаза и привстал – перед ним снова стояла та самая дама, которая встретила его на островке.
– Впечатляет, я знаю! – довольно усмехнулась она. – Но сейчас я предпочитаю быть такой. Вставай. Тебе нужно в Атокатлан. И срочно, – самодовольно произнесла колдунья. – Но твой лодочник оказался предателем. Как же опрометчиво ты доверился первому встречному, а, красавчик? – Госпожа подошла к парню, хищно улыбнулась, сжала его нижнюю челюсть и запрокинула голову вверх. Жертве оставалось только терпеть. – Гребец должен был привезти тебя вовсе не в Атокатлан. Человек из Ойаменауака всё просчитал. Он знал, что Истаккальцин сразу же отправит гонца за подмогой. Мятежники очистили порт от других перевозчиков. А тому, кто взял на борт тебя, дали задание доставить гонца в условленное место, подальше от города – сюда. Здесь тебя должны были убить, пустив дротики предательски из зарослей. Но нечестивцы опоздали, заплутали среди протоков. Догадайся, почему. – Вновь торжествующая улыбка озарила благородное лицо. – Лодочник остановился, начал ждать. Ты заподозрил неладное. У изменника сдали нервы, и он решил тебя зарезать. Правда, моё предупреждение пришлось кстати? – Богиня отпустила подбородок, и юноша облегчённо вздохнул. – Но теперь некому доставить тебя к Чикуатемоку. Сам ты дороги не знаешь. Но я могу тебе помочь, если и ты сделаешь кое-что для меня, сущий пустяк. – Она остановилась и с вызовом глянула прямо в глаза собеседнику.
От взора Обсидиановой Бабочки Тощего Волка пробрал озноб. Властная, недосягаемая и такая желанная, владычица Тамоанчана будто высвободила, смешала и закрутила водоворотом все чувства Куиллокуэтлачтли. Страх, возбуждение, робость, влечение, покорность, томление, страсть, тревога, вожделение разрывали разум на части и терзали грудь. Сердце то билось, словно у кролика, то замирало, дыхание то прерывалось, то становилось судорожным. Но стоило только царственной особе упомянуть о поручении Истаккальцина, как осознание святого долга возобладало над всеми остальными порывами, а вместе с ним появилась и надежда.
– Как, вы поможете мне, госпожа, и что мне нужно сделать? – спросил он с трепетом.
– Всё просто. Ты дашь мне насладиться твоим упругим молодым телом, а я доставлю тебя в Атокатлан. – Ицпапалотль вновь оказалась позади своей жертвы и развязала вторую тесёмку тлауистли. – А если откажешь… – она сделала выразительную паузу. – Твои убийцы на подходе. Они загонят тебе штук пять дротиков между рёбрами, а я полакомлюсь драгоценной влагой из твоих ран.
Женщина снова встала перед воином и посмотрела вопросительно с ухмылкой победителя. Парень смутился, зарделся, ему почему-то хотелось броситься и со всех ног убежать в чащу. Но воля небожительницы пригвоздила несчастного к месту. «Это мой единственный шанс», – пронеслось в голове. К тому же дивная красота пленила мужчину и не давала отвести взгляд. Но откуда тогда страх? От влечения начало сводить челюсть, мышцы по всему телу сократились, будто перед прыжком во время игры в мяч. Чем дольше человек смотрел на дочь Тонакатекутли, тем тяжелее становилось бороться с желанием.
– Я согласен, – благоговейно промолвил юноша, выдохнул с облегчением и стыдливо потупил взор.
– Я и не ожидала другого, – властно произнесла богиня. – Но ты сегодня много сражался, весь потный, солёный, липкий, твои доспехи в крови и земле, волосы спутаны. Я не люблю такого.
Чародейка повела рукой, и в тот же миг Тощий Волк стал чистым, как после темаскалли, а боевое облачение вновь сделалась первозданно белым. Сам он почувствовал себя свежим, бодрым отдохнувшим, полным сил. А соблазнительница вновь стояла сзади и развязывала последние тесёмки. Одним движением она откинула верхнюю часть тлауистли и обнажила парня до пояса. Оружие выпало у него из рук. Тут же Ицпапалотль оказалась на противоположном конце поляны и издалека оглядела угловатое жилистое тело избранника.
– Хорош! – воскликнула Обсидиановая Бабочка. – Ни капли жира! Мышцы, как у ягуара. Знаешь, почему я выбрала тебя, красавчик? Нет, не только из-за милого личика и поджарого тельца. Ты, дружок, скромен, словно мальчишка, которого только что привели в тельпочкалли. Таких сейчас не встретишь. Другие, как только намекнёшь, сразу целоваться лезут. А ты так трогательно смущаешься. Нет, я не могла устоять. Ложе мы уже не успеем разделить. Но я всё равно получу своё.
Красавица очутилась перед воином. Её одежда исчезла, и женщина начала наступать на него, пока не толкнула спиной к стволу кипариса. Госпожа Тамоанчана прижалась к молодому мужчине. Тот ощутил мягкие волнующиеся груди, точёною талию и сильные бёдра, он исступлённо охватил ладонями упругий стан, ощутил её жар, её дыхание, биение неистового сердца. Куиллокуэтлачтли захотел слиться с богиней в единое целое, проникнуть внутрь неё, прочувствовать каждый участок бархатистой кожи, со всей силы стиснуть туловище, обласкать всё, до чего можно и нельзя дотронуться. Их поцелуй оказался сладостным, но недолгим. Дочь Тонакатекутли отстранила губы. На одном из пальцев вновь вырос острый коготь орла. Им она пронзила мочку уха Тощему Волку и припала к струйке крови. Её руки скользнули по шее, задержались на ключицах, перешли на мускулистые плечи, а затем на рёбра. Ицпапалотль ущипнула юношу за соски, погладила рельефный пресс, залезла под маштлатль и проникла между ног. Тут парень запылал, словно в лихорадке, страсть достигла вершины, тело задрожало, и он не выдержал. Дыхание прервалось, а затем из горла вырвался стон. Соблазнительница захохотала, убрала ладонь и торжествующе произнесла:
– Кажется, тебе всё-таки понадобится стирка, красавчик!
Молодой воин побагровел ещё сильнее от смущения. Он отступил назад и со страхом посмотрел на женщину. Та продолжала смеяться и глядела беззлобно. На какой-то миг царственное величие будто бы пропало, и такая перемена приободрила избранника богини. Он потянулся, подошёл ближе, и робкая мальчишеская улыбка озарила испуганное лицо. Человек подставил грудь лёгкому лесному ветерку, и тот ответил приятной прохладой.
Вдруг небесная госпожа резко насторожилась. Она будто бы повернулась на звук. Смертный тоже прислушался, ничего уловить не смог. В миг лёгкие ткани сокрыли грациозную фигуру.
– Ты тоже оденься, – бросила ведунья, от прежнего игривого тона не осталось и следа. И тут же верхняя половина тлауистли наделась сама собой, и даже тесёмки на спине оказались завязанными. Парень вопросительно посмотрел на спутницу.