– И оружие возьми, – добавила она, – готовься к бою. Но не бойся. Я возьму их на себя. Вы, ребята, такие слабые после… – Тут Ицпапалотль рассмеялась, но смех не смог скрыть напряжения.
Тощий Волк взял щит, зарядил дротик в копьеметалку и наполнил его морозом Владыки Венеры. Член ордена собрался с духом и вышел вперёд.
– Назад, – раздражённо бросила чародейка, но глаз от берега не отвела. – Отойди назад, быстрее. Глупец, я за себя не боюсь, только за тебя! – добавила красавица.
Воин смутился – как это он будет прятаться за спиной у женщины? Колдунья недовольно развернулась, гневно взмахнула рукой, и юноша отлетел на другой конец поляны.
– Посмей только высунуться! – как гремучник, прошипела дочь Дарителя Жизни.
И вдруг слева послышались удары вёсел о воду. Два каноэ причалило к острову, и на берег сошли пятеро мужчин. Все в стёганых доспехах ичкауипилли с атлатлями, шли крадучись, между собой не говорили. Хозяйка Тамоанчана с шумом взлетела и поднялась над вайями папоротников. Лазутчики тут же заметили богиню и замерли в нерешительности.
– Вот он! – заорал командир отряда, заметив Тощего Волка.
– Ищете парня на лодке? Да, он здесь, – насмешливо произнесла небожительница, – давайте возьмите его!
– Убейте её, – проревел предводитель мятежников и первым метнул дротик. Оружие посвистело в воздухе и воткнулось ведунье в живот.
Куиллокуэтлачтли вскрикнул от испуга. Но из раны не показалось ни капли крови, а Ицпапалотль продолжила без намёка на боль:
– Ах, значит, так! Тогда здесь вы встретите свой конец! – желчно изрекла пожирательница сердец. Она крутанулась в воздухе и превратилась в гигантскую бабочку-павлиногазку величиной больше человеческого роста. Только вместо чешуек крылья покрывали обсидиановые ножи. Ужасное создание взметнулось выше, и лезвия дождём посыпались на убийц. Наёмники пытались бежать, потом ползти. Чудовище порхало с ветки на ветку, а смертоносный град падал и падал, пока не превратил тела бунтарей в кровавое месиво.
Юноше стало не по себе от жестокой расправы. Так вот она какая, властительница Тамоанчана. Комок подкатил к горлу, глотка сжалась в приступе тошноты при виде, как человеческое существо превращается в груду мясного фарша. Тем временем богиня унялась, приняла людской облик и сошла на землю.
– Не бойся, – бросила победительница. – Я уже упилась яростью.
– Зачем вы так, госпожа? – осмелился спросить парень.
Глаза красавицы на миг вспыхнули молниями, но она сжала кулаки и подавила гнев.
– Не пытайся понять меня, – отрезала колдунья. – Это не удел смертных. Я вновь спасла тебя. Помни.
И действительно, сердце молодого воина преисполнилось благодарности к небесной покровительнице. Не будь её… даже и помыслить страшно, что бы произошло тогда. Перед глазами вновь предстала жуткая картина: дротик, торчащий из живота. А ведь копьё предназначалось ему, посланнику Истаккальцина. А вот злобная гримаса лодочника с кинжалом. И тут же сладостное исступление в страстных объятьях самой желанной из женщин. А что он дал взамен? Всего лишь несколько капель крови? Тощий Волк упал на колени. Слёзы выступили из глаз. С благоговейным трепетом юноша начал лобзать и целовать ноги богини.
– Встань! – сказала дочь Дарителя Жизни. – Тебе пора.
– Но почему вы решили помочь мне? – недоумённо спросил Куиллокуэтлачтли.
– Ты красивый. Я тебя люблю больше всех, по крайней мере сегодня, – рассмеялась владычица Тамоанчана. – Ладно, довольно болтовни. Тебе нужно лететь.
– Лететь?
– Да, лететь. Каноэ-то твоё уплыло, – насмешливо заметила чародейка.
– Ко мне, слуги! – крикнула она.
На зов с ближайших деревьев слетелось несколько павлиноглазок.
– Кем же ты станешь, красавчик? – мечтательно проговорила Ицпапалотль. – Ах да, актиас[112]. Роскошно! Ты на него чем-то похож, парень. К тому же он может обмануть летучих мышей своими длинными хвостиками.
Колдунья хлопнула в ладоши, и молодой воин превратился в большую зелёную бабочку с причудливо изогнутыми отростками на задних крыльях. Мотылёк неуверенно взлетел и сел на руку женщине. Та нежно погладила пушистую спинку и сказала:
– Ну, всё, дружок, следуй за членами моей свиты, они покажут путь в Атокатлан. До встречи. Богиня дунула, и пёстрая стайка умчалась сквозь кроны в закатное небо.
Глава 18. Ночной полёт
Какое же удивительное чувство – полёт! Невероятная свобода – только ты и ветер, а со всех сторон невиданный простор. От новых ощущений у Тощего Волка захватывало дух, будто бы он выпил пару чаш опьяняющего октли. Внизу, словно мозаика из бирюзы, расстилался бескрайний затопленный лес Атекуаутлан. Сотни маленьких островков зелени, подобно шлифованному самоцвету, отливали мириадами оттенков: светлые тёплые прозрачные у новой поросли, углистые с синевой – у слизкого налёта на стволах и камнях, благородные насыщенные с чёрным отливом – у жестких листьев фикуса, сверкающие холодные серебристо-голубые у прядей пачтли, буроватые, землистые – у закрученных молодых побегов папоротников и десятки других. Между клочками суши темнела ажурная сеть из извилистых проток. То тут, то там болотные кипарисы расступались и обнажали блестящие участки открытой воды. Изредка показывались деревеньки тоуэйо. Дома с тростниковыми крышами, участки примитивных насаждений, ряды долблёнок у берега, столбы дыма от костров.
Бабочки летели быстро прямо на север. Прохладный ветер задувал в крылья и подгонял вперёд. Дневные звуки стихали, беспокойные колибри искали укромные убежища, где в оцепенении проведут всю ночь. Утки выбрались на берег и схоронились в зарослях. Ибисы вернулись в свои гнёзда. Новые персонажи появлялись на отмелях. Важные челноклювы[113] покинули укрытия и отправились ловить рачков и лягушек. Скрытные выпи заняли места засады. Неразборчивые в пище опоссумы вышли на поиски червей, насекомых, плодов, листьев и падали. Скоро-скоро появятся совы и сипухи.
Взошла бледная, словно тортилья, луна. Небо покрыла чёрная юбка Ситлаликуэ, женского тёмного воплощения Дарителя Жизни. Словно пояс, на ней показался Млечный Путь. Впереди бесчисленные облачные змеи Сенцонмимишкоа, позади – область южан Сенцонуицнауа. Тощему Волку казалось, будто отсюда звёзды смотрятся ярче и крупнее, чем с земли. Снова он приблизился к обители детей Ипальнемоуани. Как же преобразилась его жизнь за последние месяцы! Парень будто бы получил взамен своей чью-то чужую судьбу. Многим ли, кроме жрецов и правителей, выпадала возможность лицезреть Великих? Кому они открывали тайные знания, показывали свой нрав? Последний день доказал, насколько человек зависит от капризов богов. Владыка Зори сделал из простых ребят воинов, наделённых сверхъестественной силой. По велению Солнца мирные жители Тламанакальпана, торговцы, ремесленники, крестьяне, превратились в дикую толпу жестоких кровожадных бунтарей. А Ицпапалотль только в угоду собственной прихоти убила пятерых и стала виновницей гибели ещё одного, зато спасла своего избранника. Куиллокуэтлачтли сам видел всё это. Но и те, кто никогда не удавалось взглянуть в глаза сынам и дочерям Тонакатекутли, также не могут считать себя свободными от них. К примеру, обычный земледелец каждый день гнёт спину на чинампе. Его заступ врезается в тело Тлальтекутли[114]. Прожорливая владычица земли решает, будет ли почва достаточно плодородной. Синтеотль[115] распоряжается ростом маиса, появлением всходов, развитием побегов и листьев, созреванием початков. Прочей растительностью ведает Шипе-Тотек, красный Тескатлипока. Без его воли не наступает весна, не проклёвываются семена. Тлалок изливает на землю благодатный дождь, и тогда всё зеленеет, цветёт, спеет. Однако он же способен наслать и гнилотворное поветрие, громы и молнии, беспощадный град. А Тонатиу – может выжечь посадки знойными лучами или бережно согреть, взлелеять деревья и травы. Да каждого направляют, двигают, заставляют меняться небесные покровители. Одни у священников, другие – у воинов, трети у мудрецов, четвёртые у повитух, иные – у купцов. Зримо или незримо они всегда здесь, всегда рядом. Каждый из богов, таких разных борющихся друг с другом, злобных и добрых, тёмных и светлых, молодых и старых – всего лишь новый образ того, кто в водах цвета оперения котинги, Дарителя Жизни, Господина Нашей Плоти.
Летели всю ночь без устали. И лишь когда уже начало светать, болотные кипарисы расступились, и в предрассветном тумане показались обширные угодья, а за ними и само поселение тоуэйо. Тощий Волк никогда не видел Атокатлан таким, каким он предстал Насауальтеколотлю семь лет назад. Теперь он превратился из деревни в небольшой город, центр северных земель. Остров значительно расширили, а берега укрепили и повысили. Высоко на холме теперь располагались дома состоятельных граждан. Их строили по примеру столичных – с несколькими помещениями вокруг внутреннего двора. Резиденцию текутли увеличили. Теперь она представляла собой целый комплекс зданий, обнесённых стеной с садами, отдельной площадью и молельней. Пространство вокруг храма, который посвящал Голодная Сова, благоустроили и замостили. Теперь здесь высились ещё две небольшие пирамиды. Внизу также расположилось много добротных жилищ, но по мере удаления от центра появлялись и простые хижины. В них обитали в основном те, кто прибыл сюда из других мест. Лодки уже не вытаскивали не берег, где попало. Имелись две оборудованные пристани. По велению правителя крестьяне расчистили от леса значительную территорию и соорудили чинампы, где теперь выращивали не только кукурузу, но и тыквы, томаты, бобы, перцы и авокадо.
Бабочки начали снижаться и приземлились на причале. Как только ножки дотронулись до сухих брёвен мостка, крылья исчезли, и Тощий Волк снова стал человеком. «Спасибо вам», – прошептал юноша, и спутники богини улетели в чащу, как будто их и не было и как будто сам полёт ему лишь почудился.