Парень огляделся и двинулся вперёд к воротам. Шаги и скрип досок заставили встрепенуться сонного стражника. Мужчина продрал глаза и вздрогнул от изумления, когда увидел перед собой вооружённого воина в доспехах. Охранник лихорадочно взялся за копьё, но посланник Истаккальцина произнёс как можно более миролюбиво:
– Стой! Подожди. Я – гонец из Тламанакальпана. Мне нужно срочно проговорить с вашим текутли.
Атокатеки держались недоверчиво. Перед входом во дворец потребовали сдать оружие, и даже после этого четверо человек с копьями сопровождали утреннего гостя. Зал собраний оказался просторным помещением с колоннами. Одной стены не было, и из оставленного проёма открывался прекрасный вид на город. Чикуатемок явился один, без слуг и советников. За семь лет новый вождь стал ещё крупнее и шире в плечах, а возможно, даже и подрос. Хоть облик правителя и сделался более угрожающим, выглядел он всё ещё молодо, в каждом движении чувствовалась еле сдерживаемая сила, а глаза сияли юношеским азартом и любопытством. Могучее, как ствол кипариса, тело покрывал изысканный плащ, расшитый чёрным, жёлтым и красным. Под ним позвякивало ожерелье из шариков жадеита – явно работа комильтеков. Ушные вставки сверкали золотом, многочисленные привески звенели при каждом шаге. Из того же металла были сделаны бубенчики на сандалиях, наколенниках и браслетах. Головной убор изображал морду сипухи – намёк на имя обладателя пеначо. Тот, кто когда-то прикрывался лишь обрывком шкур, теперь мог позволить себе несколько пучков перьев кецаля, сиявших словно лучи солнца.
Тощий Волк почтительно встал на колени. Юноше уже неоднократно приходилось слышать о доблести, бесстрашии и мудрости защитника северных рубежей державы. А лучший друг Несауальтеколотля хоть опустился в кресло, покрытое шкурой ягуара, и сохранял царственное спокойствие, но уже думал, когда он сможет хлопнуть нового знакомого по плечу и проверить его силы в дружеском поединке. Врождённая общительность так и не угасла в повелителе Атокатлана, кроме того, мужчина отлично разбирался в людях и уже после первого взгляда понимал, кто чего стоит.
– Как тебя зовут? – произнёс вождь, не дослушав многословное приветствие.
– Куиллокуэтлачтли, господин.
– Давай к делу.
– Владыка Уэмацин хочет, чтобы вы немедленно прибыли в Тламанакальпан с войском. – Парень думал, какую формулировку выбрать: «просит» или «повелевает», первая не подходила для титула тлатоани, вторая могла разозлить горделивого тоуэйо, поэтому пришлось искать слово без оттенков власти и подчинения. – В столице поднялся бунт. Его возглавляет чароплёт из Ойаменауака. И ещё, – избранник Венеры решил всё же не говорить: «Ваш друг», – верховный жрец Тлауискальпантекутли пал жертвой колдуна и теперь пребывает без сознания.
Чикуатемок соскочил с престола, словно каучуковый мяч. Лицо мгновенно побледнело от гнева. Повелитель северных земель до боли стиснул зубы и сжал кулаки так, что ногти вонзились в ладони. Приглашение скрестить копья со столичным гостем придётся отложить.
– Где он сейчас? И что стало с его женой и детьми? – взволнованно спросил Нисходящая Сипуха.
– Я был с ними, пока меня не послали к вам. Сиуакоатль Истаккальцин прибыл в усадьбу Голодной Совы с отрядом воинов-орлов. Они хотели забрать всех во дворец. Удалось ли им дойти, я не знаю.
– О, Даритель Жизни! – воскликнул правитель Атокатлана и судорожно вскинул руки. От приветливого выражения лица не осталось и следа. Теперь молодой ягуар пылал от ярости. – Позовите сюда Уэмескитля! – крикнул он стражникам.
Те послушно покинули зал.
– Расскажи, как это случилось, – уже тише сказал вождь и подошёл ближе к Тощему Волку.
Подбирать слова оказалось трудно. Но парень всё же начал:
– Зачинщика зовут Илькауалок, будь проклято его имя. Он прибыл в качестве посла от Ойаменауака. Там сменился тлатоани. Как я понял из разговоров служителей, тогда члены совета решили подослать к нам мага в знак заключения мира между нашими державами. Новая власть – конец старым обидам. На самом же деле змеёныш сколотил целую клику заговорщиков. За подлецом следили и за его сторонниками тоже. Вот только ничего конкретного не обнаружили. Никаких прямых доказательств. Так сказал мой господин Несауальтеколоцин. – Юноша печально вздохнул и покачал головой. – Мерзавцы действовали слишком осторожно, всё просчитали. А Истаккальцин говорил, будто у них могли быть свои люди и среди тех, кто должен был вывести бунтарей на чистую воду. Уэмацин боялся высылать науалли из города, так как тогда нам объявили бы войну. Это тоже рассказал Истаккальцин. А потому никто не знал, когда и как они будут действовать. – Молодой воин немного осмелел. – Я служил личным телохранителем Несауальтеколотля. Я был с ним тогда. – Тощий Волк прервался, комок подступил к горлу от ужасного воспоминания. – В тот день на площадь перед домом Таинственного Владыки собралось слишком много народу. Но Голодная Сова не забеспокоился. Мыслями своими он обычно всегда далеко от нас. Господин взошёл на пирамиду и начал обряд. А я… я остался внизу. Мне не позволено подниматься по ступеням к святилищу. Если бы я был там, я бы заслонил господина собой. – Чикуатемок подходил всё ближе и теперь стоял уже совсем близко от гостя, Нисходящая Сипуха мрачнел с каждой фразой. – Он вдруг упал. Никто так и не понял сначала, отчего. Ударился головой об алтарь. Жрецы стащили господина вниз, они смогли исцелить рану, но он так и не пришёл в себя. И тут на пирамиду села сова. Только то вовсе не сова была, а тот самый Илькауалок. Он превратился в человека и начал говорить ужасные вещи. Что тлатоани Уэмацин предал свой народ, что наш бог, Таинственный Владыка, приведёт всех к гибели. А люди поверили его нечестивым речам. Ох, вырвать бы его богохульный язык. – Юноша сжал кулаки в бессильной злобе. – Науалли прошёл в святилище Таинственного Владыки и сбросил покрывало с его статуи. В первый раз люди увидели его истинный облик. Нашим покровителем оказался Тлакацинакантли. Я никогда не знал такого бога. Но Илькауалок заявил, будто в Ойаменауаке поклоняются Солнцу, а этот Тлакацинакантли – враг Солнца, а потому, если приносить ему жертвы, то он восстановит свои силы и сможет победить. И тогда Солнце погибнет. Проклятый колдун велел им убить Уэмацина и всех, кто ему служит. Тем временем Жрецы уложили господина Несауальтеколоцина в паланкин и хотели отнести домой. Но народ на площади не желал пускать нас. Изменники стали кидать камни, затем напали на нас с ножами и дубинами. Я стал защищать господина. Да, я убил нескольких человек. Клянусь вам, я не хотел этого. Мне пришлось. О, Даритель Жизни, они ведь были простыми жителями Тламанакальпана. Это подлый Илькауалок, да предадут его цветочной смерти, поставил перед ними зеркало, которое дымит. Он заставил их потерять лицо. – Тощий Волк споткнулся, но продолжил: – Нам всё-таки удалось прорваться. Мы пришли в дом господина. Госпожа зарыдала. Она была убита горем. Я думал, что вот-вот бунтовщики ворвутся в усадьбу, убьют господина, госпожу и их детей. Я решил остаться до самого конца и приготовился к гибели. Но тут пришёл великий Истаккальцин с отрядом и отправил меня к вам.
Чикуатемок заговорил не сразу. Поначалу вождь будто бы глядел в пустоту, переживая сказанное гонцом. Должно быть, так он боролся с кипящим внутри негодованием.
– Знаешь, парень, подобное уже случалось здесь, в Атокатлане. Не знаю, рассказывали тебе или нет. Семь лет назад тут побывал Несауальтеколотль. Тогда ещё был жив мой отец, достославный Куаутлапочицин. Мы тогда только объединились с Тламанакальпаном. Всего этого… – Он подошёл к проёму между колоннами и посмотрел на город. – Ещё не было. В ознаменование нового союза отец велел построить вон ту пирамиду. – Нисходящая Сипуха указал рукой на самый большой храм на пощади. Золотые колокольчики тревожно зазвенели. – Мы тогда совсем ничего не подозревали, мы были, как дети, которые заигрались допоздна на краю леса. Оказалось, что и к нам Ойаменауак успел протянуть свои нечестивые руки. Тогда наш народ не был знаком с богами. Мы поклонялись духам природы, а проводниками их воли считались шаманы. Вот одного из них и сумели соблазнить враги. И действовали они точно так же. Тайно организовали заговор и неожиданно устроили бунт. И только силой мы с твоим господином тогда смогли победить мятежников. – Текутли вновь замолчал. Он глядел, как солнце золотит крыши домов, как рассеивается туман, как лучи сверкают на водяной глади и играют в кронах деревьев. – Видишь ли, мне не знакомы помыслы богов, я не жрец и не тламатини, я до конца не усвоил чёрное и красное. Но я – правитель, и моя задача – заботиться о своём народе. А теперь посмотри на Атокатлан. – Владыка обвёл рукой жилища, молельни, улицы, стены, пристани. – Ты, конечно, здесь не был до сегодняшнего дня. Но поверь, когда-то всего этого не существовало. Здесь стояла простая деревушка, такая же, как сотни других в Атекуаутлане. Люди ходили голыми, грязными, дети часто умирали. Теперь мы стали жить лучше. Я не знаю бога Ойаменауака. Но я знаю Таинственного Владыку. Кем бы он ни оказался, именно ему мы обязаны новой жизнью. Я не знаю, что с нами станет, если падёт Тламанакальпан. Мне кажется, смуты не миновать. Сейчас сила столицы сдерживает всех, и жители затопленного леса пребывают в мире. Но стоит только нарушить равновесие, как мы потеряем единство, и снова польётся кровь. А быть может, мы все снова придём к тому состоянию, которое было до появления Тламанакальпана. Вот почему я…
– Моё почтение, господин. – В зал собраний вошёл Уэмескитль. Теперь он носил плащ до пят с пёстрой каймой и изображением головы змеи. Вместо спутанных волос на голове красовалась аккуратная причёска, подобающая текиуа. Налобная повязка удерживала два пуска орлиных перьев. В губе покачивалось длинное украшение жёлтого цвета. Концы набедренной повязки с вышивкой в виде орлиного когтя спускались до середины голеней. На чёрных кожаных сандалиях выделялись красные завязки. Такие знаки отличия жаловал сам тлатоани Уэмак за взятие шести знатных пленников. Командующий войском Атокатлана – именно в такое звание произвёл бывшего учителя текутли – участвовал в обороне столицы, и копья захватчиков из Ойаменауака оставили не один шрам на его загорелой коже. Годы также не обошли стороной самого опытного из защитников северных рубежей. К простой житейской мудрости некогда бесхитростного тоуэйо теперь добавились изворотливость и умение читать между строк. Даже теперь почтенный в