Стенька Разин происходил из семьи коренных и сравнительно зажиточных донских казаков, однако в какой-то момент – возможно, после казни брата за дезертирство во время Русско-польской войны 1654–1667 годов – стал ненавидеть любую власть. Он был харизматическим предводителем – храбрым, видным собой, смелым стратегом, который, судя по всему, инстинктивно понимал настроения простых казаков, крестьян и горожан. Среди его сторонников были небогатые казаки, жаждавшие добычи; обнищавшие горожане, разделявшие ненависть Разина к богатым купцам и царским чиновникам; солдаты из недоукомплектованных гарнизонов, изменившие присяге ради собственного спасения; эксплуатируемые речные работники (дядя Разина три года работал бурлаком на Волге)[230]; крестьяне (русские и нерусские), стремившиеся отомстить своим хозяевам из знати или монастырей; калмыки, пользовавшиеся беспорядками, чтобы совершать набеги на левый берег реки; насильно обращенные в православие татары; староверы (раскольники, отказавшиеся в середине XVII века принять изменения в ритуалах православной церкви, о чем подробнее речь пойдет в главе 6), бежавшие из Центральной России и расселившиеся в отдаленных деревнях на Волге.
На протяжении четырех лет Разин благодаря значительному таланту и способности вести за собой приверженцев сеял разрушения в низовьях Волги. Его отряд, состоявший примерно из тысячи человек, вышел с Дона в апреле 1667 года и почти немедленно напал на крупный караван судов с богатым грузом и захватил его; уцелевшим предложили присоединиться к разбойникам, а всех, кто отказался, сбросили в реку. Разинцы прошли по реке мимо Царицына на Нижней Волге (откуда по ним не стали стрелять из крепости) и вскоре взяли Яицкий городок (после пугачевского восстания город переименовали в Уральск, ныне – Орал в Казахстане) на реке Яик. Одни солдаты перебежали к Разину, других, оставшихся верными коменданту крепости, истребили. В следующем марте Разин и его отряды вышли из Яицкого городка и поплыли в Каспийское море, совершая набеги на области современного Дагестана вплоть до Баку. Казаки Разина сдерживали персидскую армию и флот в течение следующих полутора лет, но очень дорогой ценой, и в августе 1669 года Разин вернулся на Волгу. Здесь он заключил договор с астраханским губернатором: царь милует казаков, если они сдадут пушки и суда и возвратят награбленные у персов товары и пленников. Разин согласился и триумфально вошел в Астрахань, где, однако, весьма разумно отказался расставаться с судами и орудиями.
Разин уже начинал обретать легендарный статус, который только укрепился после рассказа (скорее всего, вымышленного) о том, что ради спокойствия своих товарищей-казаков он бросил в Волгу прекрасную персидскую (или татарскую) княжну. Людвиг Фабрициус, голландец на русской службе, уверял, что был свидетелем эпизода, и приводил такое красочное объяснение:
«Стенька, уже три года так удачлив, столько захватил добра и денег с помощью водяного бога Ивана Гориновича, а обещаний своих не сдержал. Ведь когда он впервые пришел на своих челнах на реку Яик, он пообещал богу Гориновичу: «Буду я с твоей помощью удачлив – то и ты можешь ждать от меня лучшего из того, что я добуду». Тут он схватил несчастную женщину и бросил ее в полном наряде в реку с такими словами: “Прими это, покровитель мой Горинович, у меня нет ничего лучшего, что я мог бы принести тебе в дар или жертву, чем эта красавица”»[231].
В сентябре 1669 года Разин со своим отрядом ушел из Астрахани с большой добычей и вернулся на Дон, остановившись только в Царицыне, чтобы выпустить узников из острога.
Все описанные деяния Разина можно назвать довольно традиционными, хотя и очень частыми разбойничьими набегами на Нижнюю Волгу, однако его следующее предприятие, состоявшееся в 1670 году, было куда более опасным: это была прямая атака на общественную элиту и чиновников – якобы с целью защитить царя от их тлетворного влияния. Он заявил, что поведет своих людей, числом около 7000, «итти з Дону на Волгу, а с Волги итти в Русь против государевых неприятелей и изменников, чтоб им из Московского государства вывесть изменников-бояр и думных людей и в городех воевод и приказных людей» и «чорным людем дать свободу»[232]. Его месть государственным элитам была ужасной. Первым пал Царицын, где испуганные горожане открыли ворота в надежде на то, что их пощадят. Разин приказал казнить губернатора[233] и нескольких оставшихся верными тому солдат, а последнего выжившего, Тимофея Тургенева, подвергли мукам: его истыкали пиками, пронзили копьем и бросили в Волгу[234]. Гарнизон вынужден был сдаться Разину: всех офицеров утопили в Волге, а простым солдатам пришлось стать гребцами на судах мятежников.
Затем восставшие повернули на юг, захватив Черный Яр – крепость на Волге, где солдаты взбунтовались против офицеров. Заодно удалось захватить деньги и товары у местных купцов. Потом силы Разина взяли Астрахань: помимо тактики внезапных нападений, в этом помогла поддержка мятежных и охваченных паникой солдат гарнизона, обративших оружие против своих офицеров. Разин устроил настоящее царство террора. В правительственном документе говорилось, что он «подобен волку, напавшему на христианское стадо»[235], мучая и убивая чиновников и их детей, а также богатых торговцев (русских и приезжих) и духовенство. Кровь рекой текла по улицам. Фабрициус писал, что шайки Разина «вешали людей за ноги или прокалывали человеку ребра и затем подвешивали его на железные крюки»[236]. Такова была участь секретаря астраханского губернатора; сам губернатор подвергся пыткам и был сброшен с башни. Не щадили никого из богатых и привилегированных слоев общества:
«Два сына боярина Прозоровского были повешены за ноги, и после того, как они провисели целые сутки, казацкий офицер Лазарь сжалился над ними и срезал их обоих с виселицы. Младший [8 лет] был еще в полном сознании, только ноги у него совсем омертвели. Его отнесли к матери, а старшего [16 лет], полумертвого, тоже сбросили с высокой башни, и бедному юноше пришлось повторить путь отца»[237].
Летом 1670 года Разин вместе с 6000 верных казаков поплыл вверх по Волге из Астрахани, по дороге набирая новых сторонников в Черном Яре и Царицыне. Саратов, где был слишком небольшой гарнизон, сдался без боя. На всем пути Разина крестьяне – русские, чуваши, марийцы, мордвины – с сочувствием воспринимали его призыв расправляться с «недобрыми боярами» и мстили своим хозяевам, а иногда и представителям духовенства, не поддерживавшим мятеж. На одно из своих судов Разин посадил фальшивого «патриарха Никона» и приглашал крестьян целовать его крест. При этом Разина поддерживали и староверы, яростно выступавшие против реформ православной церкви, проведенных настоящим Никоном, но тот родился на Волге[238], так что Разин, вероятно, считал, что присутствие самозванца придаст серьезности его намерениям. К сентябрю мятежники дошли по реке до Симбирска, откуда надеялись двинуться к Казани и Нижнему Новгороду. Однако, несмотря на численное превосходство, даже после месячной осады они не смогли взять отлично укрепленную крепость.
В октябре правительственные войска достигли Симбирска и разбили войско Разина. Вместе со многими казаками он бежал на лодке вниз по Волге, оставив остальных своих сторонников погибать. Покинутый большинством приспешников, Разин обнаружил, что ворота Саратова и Самары перед ним закрыты, и ему пришлось бежать на Дон, где его, однако, схватили и выдали царю оставшиеся верными тому казаки. Его отправили в Москву и ввезли город на телеге, в кандалах и в рубище, вместе с братом Фролкой, которого приковали к телеге, как цепного пса. Разина подвергли жестоким пыткам и в июне 1671 года четвертовали на Красной площади. Его голову и конечности насадили на колья, а туловище скормили собакам. Мятеж закончился.
Бунтовщики совершали ужасные преступления в каждом взятом городе. Однако ответ правительственных войск всегда оказывался еще более жестоким и был призван не только наказать виновных, но и устрашить местное население. Убиты были десятки тысяч человек – как в битвах, так и при отступлениях или во время карательных операций. Мятежников подвергали пыткам, сажали на кол или забивали до смерти кнутом. Публичные казни и пытки проходили во всех городах, а изувеченные тела выставлялись на рыночных площадях городов и деревень или пускались на плотах вниз по Волге. До основания разрушались казачьи и крестьянские деревни; подсчитано, что казнено было более 11 тысяч бунтовщиков[239]. Применялись репрессии и к нерусскому населению: около 400 марийских крестьян были биты кнутом, более сотни изувечены[240]. Жестокость и размах карательных операций позволяли проявить себя натуральным психопатам: когда князь Яков Одоевский взял у разинцев Астрахань, многих жителей замучили или сожгли заживо:
«Под конец, когда народу уже осталось мало, он приказал срыть весь город. По его приказу люди стали вновь строить дома за городом. Когда дома уже были наполовину выстроены, их приказали снова разобрать, и людям пришлось снова перевозить срубы в кремль. При этом им приходилось самим с женами и детьми таскать телеги взад и вперед, ибо лошадей не было. Часто бывало даже, что беременные женщины падали от тяжкой и непосильной работы и подыхали вместе с младенцем, как скотина… После такого его длительного тиранства не осталось в живых никого, кроме дряхлых старух да малых детей»