1
Каждый любит землю, на которой он родился, вырос. Поля и луга, горы и долины, леса, бескрайние степи, где он бегал в босоногое детство, — для него самое дорогое, вечное, как сама жизнь. Многое повидали они за долгие века, и будь у них язык — столько могли бы рассказать!..
Но молчат поля и луга. Безмолвствуют горы и долины, леса и бескрайние степи. Безгласны деревья и трава. О чём они шепчутся на ветру — кто знает?… Земля умеет хранить свои тайны. Но всё-таки многое из них становится известно людям… Раскрывает эти тайны вечно живой и беспокойный народный язык. Из поколения в поколение люди как самую большую драгоценность проносят легенды, сказания, песни, которые ярко и точно рассказывают о «делах давно минувших дней».
«Сказка — река мудрости, наполняющая мир. Сказка — бесконечный океан. Сказка — сама жизнь, правда. Ложь в ней, как змея, размазанная разноцветными красками», — так говорили древние мудрецы.
Впервые открыла мне всё это, тайну моей земли, асанне — бабушка по линии отца, ослепшая на восьмом десятке жизни. Она была известной сказительницей. Звали её Оста-Насьтук. Оста — слово; которым, как незримым венком, величают в. Чувашии только самых лучших сказителей, умельцев и мастеров.
Еще в детстве благодаря бабушке и её рассказам зародилась моя любовь к истории родного народа, отцовского края. С годами всё крепла и крепла эта любовь. И я стал записывать легенды, песни и предания о великих воинах, боровшихся за счастье простых людей, об отрядах чувашей в ополчении Минина и Пожарского, о певцах, чьи песни несли народу мечту о свободе, о героях, не клонивших головы перед угнетателями. Ещё в школьные годы с котомкою за плечами ходил я из селения в селение, собирая чувашский фольклор. Хотелось, чтобы ни один эпизод из истории моего родного народа, сохраненный им с таким великим трудом в легендах и преданиях, в песнях и сказаниях, не был потерян…
И вот что я записал однажды в небольшой деревушке Уби, у кугазея-дедушки по линии матери.
Давным-давно, в незапамятные времена, люди жили в степях. Повсюду вокруг простиралась степная ширь. Лишь изредка возвышался невысокий холм, а за ним опять, доколе видит глаз, — степь. Бескрайняя, широкая, вольная. И немудрено, что люди, чующие по этим степям, вольную волю ценили превыше всего на свете. Ценили даже больше, чем самую жизнь.
И жила тогда в степи птица Кунгош. Такая она была красивая, что тот, кому хоть однажды довелось её увидеть, уж навек не мог её позабыть. Только о том и мечтал, чтобы хоть разок взглянуть на её необыкновенные огненно-золотистые перья.
Но не только дивная красота этой чудесной птицы привлекала к ней людские сердца. Птица Кунгош обладала волшебной силой. Человек, которому посчастливилось её увидеть, мгновенно преображался. Он становился сильнее, добрее, мужественнее, чем был. У злых сразу пропадала вся их злоба. Завистливые тотчас же забывали гнетущую и томящую их зависть. Трус становился храбрецом, потерявший надежду начинал верить в счастье. И даже самый лютый человеконенавистник, увидев хоть краешком глаза прекрасную птицу Кунгош, испытывал вдруг прилив необыкновенной любви к людям.
И вот случилось так, что прослышал об этой волшебной птице страшный одноглазый владыка по имени Черный хан. Дошло до него, что живет в степи удивительная птица Кунгош, приносящая людям счастье.
Позвал Черный хан своих свирепых слуг и приказал им:
— Скачите в степь, изловите там эту птицу, заприте её в железную клетку и доставьте сюда, ко мне во дворец.
Свирепые слуги Черного хана нацепили свои острые кривые сабли, вскочили на своих быстроногих коней и помчались в степь. Отыскать и изловить птицу Кунгош для них не составило никакого труда: она ведь не привыкла прятаться от людей, ей нечего было их бояться.
И вот заперли они бедняжку в железную клетку и повезли её во дворец. Напрасно просили их вольные люди, живущие в степи:
— Отпустите Кунгош! Не троньте её. Она зачахнет в неволе.
Слуги Черного хана были неумолимы. Они покорно исполнили волю своего властелина.
Когда Черному хану доложили, что приказ его исполнен, он возликовал:
— Наконец-то! Отныне никто больше не взглянет на птицу Кунгош. Лишь я один буду на неё любоваться, когда мне только заблагорассудится. И все ханы и владыки земные, сколько их ни есть на свете, будут мне завидовать!
И повелел ой, чтобы пленницу вместе с её железной клеткой доставили прямо к нему, пред его светлые очи.
И вот внесли слуги Черного хана железную клетку во дворец и поставили её перед владыкой. И повелел хан веем покинуть его ханские палаты, чтобы ни один человек, кроме него, не мог наслаждаться созерцанием птицы. И оставшись один, собственной рукой откинул хан покрывало с железной клетки, предвкушая, как засияет сейчас перед ним всеми цветами радуги сказочное оперение волшебной птицы.
Но птица Кунгош, попав в неволю, утратила волшебный блеск своей красоты. Яркие краски её поблекли, потускнели. Невзрачная, серенькая птичка сидела в железной клетке перед ханом, а грустно склонив головку, уныло опустив крылья.
«Что за глупые люди! — гневно подумал хан. — До чего же падки они на ложь, до чего любят всякие небылицы. Вот это чучело, стало быть, и есть та самая птица Кунгош, о которой слышал я столько россказней? Ну и ну! Да ведь на свете тьма-тьмущая птиц, которые во сто крат красивее этой жалкой пичужки!»
Хлопнув в ладони, хан позвал своих верных слуг и приказал им унести железную клетку вместе с злополучной птицей.
Но едва только слуги хана приблизились к клетке, луч солнца коснулся птицы Кунгош, и птица вдруг запела. Слуги растерянно замерли на месте. А птица в клетке вдруг встрепенулась, взмахнула крыльями и… на глазах изумленного хана и его свирепых слуг превратилась в ярко горящее пламя. Языки огня, обхватив железные прутья клетки, затрепетали, скользнули вверх и исчезли, растворились в небе.
«Пропала птица! — подумал хан. — Ну и ладно… Так тому и быть. Немного было от неё проку».
Но Кунгош не пропала. Утром следующего дня как ни в чём не бывало появилась она в степи, сверкая белоснежным опереньем. А как только занялась заря и выглянуло солнышко, белые перья её засветились прежним, золотисто-огненным сиянием.
Много раз с той поры слуги Черного хана ловили волшебную птицу Кунгош, запирали её в железную клетку и приносили во дворец. Всё более прочными и непроницаемыми делали они стены клетки, всё более сложными и хитроумными запирали её засовами. Но всякий раз птица превращалась в огонь, ярким пламенем уносилась в небо, а наутро как ни в чём не бывало опять появлялась в степи — такая же прекрасная, как прежде…
Чья эта легенда? Какому народу она принадлежит?
Я записал её в чувашской деревне. И знаю, что чуваши говорят: «Это наша легенда».
Рядом с Уби есть большое татарское селение Шанкардам. Ещё в школьные годы, будучи в гостях у нашей родственницы Фатимы-апа, я слышал эту же легенду из уст старого татарина-сказочника Минедуллы-бабая.
Татары говорят: «Это наша легенда».
Впоследствии, когда уже вырос, путешествуя по Башкирии, эту же легенду я слышал из уст башкирских мудрых аксакалов.
И башкиры говорят: «Это наша легенда».
Кто же из них прав?
Правы и чуваши, и татары, и башкиры.
Жили они на этой земле как добрые соседи, и писали свою историю вместе не острием сабли, а плугом землепашца, прекрасными народными орнаментами, легендами и преданиями, песнями и сказками.
Башкиры, татары и чуваши — три крупных тюркоязычных народа, живущие с незапамятных времен между Волгой и Уралом. Они родственны не только по языку, но и по происхождению, Башкиры и Татары Волгу называют Идель, а чуваши — Адыл. И у всех трех народов есть легенды о том, что так звали предводителя, который привел тюркские племена из бескрайних южных степей в эти места. И его именем названа была великая река, на берегах которой обосновались башкиры, татары и чуваши.
Надо сказать, что для тюркских народов Поволжья рек с названием ВОЛГА было несколько: Великая Волга, Белая Волга — Агидель, Черная (Каменная) Волга, или Кама, Серебряная Волга — Вятка. Но самая, так сказать, сказочная из всех — Агидель, река Белая, Белая Волга. Именно на её берегах происходят основные действия многих волшебных сказок, легенд и предании башкир, татар и чувашей.
2
Башкиры — один из древнейших народов, населяющих земли между Волгой и Уралом. Многие прекрасные памятники устного народного творчества башкир дошли до наших дней.
Особенно большое значение в башкирском народном творчестве имеют эпические сказания — кубаиры; они составляют наиболее широко распространенный жанр устно-поэтического наследия этого трудолюбивого и героического народа. В них отражены древние мифологические представления, быт, идеалы башкирского народа, наиболее важные исторические события — борьба за счастье людей, поворотные моменты жизни племен и многочисленных родов.
Хранителями кубаиров и всех других жанров башкирского фольклора были сэсэны — народные сказители и былинники. Наиболее известные эпические сказания башкир — «Урал-батыр», «Акбузат», «Алпамыша», «Кузыкурпяс и Маянхылу», «Кусяк-бий», «Зухра и Алдар», «Заятулек и Хыухылу», «Кара-Юрга», «Акхах-Кола» и «Конгур-Буга».
Ни одно событие, ни один праздник башкир не проходил без мудрых и уважаемых сэсэнов. Народная память сохранила имена древнейших башкирских сэсэнов, хранителей мудрых эпических сказаний, прекрасных легенд и достоверных преданий, волшебных сказок.
До наших дней сохранились имена таких популярных в народе сэсэнов, как Хабрау, Ераже-сэсэн и Кубагуш.
Кубагуш известен тем, что боролся против баев и ханов за счастье простых людей.
Не власть имущий — простолюдин я.
Иду против ханов, оседлавших тулпар,
Иду против захватчиков…
Известны имена сэсэнов Кораса, Махмута, а также Байка, принявшего активное участие в крестьянской войне 1773–1775 годов под руководством Емельяна Пугачева.
«Личной храбростью и словом он воодушевлял воинов легендарного полководца и поэта Салавата Юлаева, Преследуемый за участие в восстании, Байк долгие годы вынужден был скитаться в горах и отдаленных кочевьях, скрываясь от карателей, — пишет исследователь башкирского фольклора М. М. Сагитов. — Мудрый Байк никогда не отождествлял русский народ в представителями монархической власти. В 1812 году, во время нашествия войск Наполеона на Россию, столетний Байк призывал башкир к защите России. Известно, что в 1814 году Байк игрой победного марша на курае встречал башкирских воинов, вернувшихся после окончания войны…»
Позже оставили большой след в памяти народной сэсэны Ишмухамет Мырзакаев, Габит, Хамит, Гатиатулла Биккужин, Сабирьян Мухаметкулов, Хайрулла Ишмурзин и другие. Крупнейшим собирателем произведений фольклора башкир и их исполнителем был Мухаметша Бурангулов, высоко чтимый в народе. Благодаря его неустанному труду сохранились замечательные сводные тексты лучшие творений многих древних сэсэнов.
Изучение кубаиров этих сэсэнов и других многочисленных безымянных сказителей, былинников даёт богатейший материал устного народного творчества свободолюбивого, гордого и героического народа — башкир.
3
Современные казанские татары и чуваши, как пишут историки, своими корнями восходят к одному народу — волжским болгарам (булгарам).
Они — две крупные ветки одного и того же тюркского ствола — булгар.
Ученые утверждают, что булгары восходят к древнейшим тюркским племенам, входившим в состав могущественной Хуннской державы. В поисках пастбищ и лучшей доли они, гордые труженики степей, продвигались на запад и дошли до Приазовья.
До VII века н. э. булгары жили в северном Причерноморье. После смерти хана Кубрата они разделились на несколько групп. Одна из них, во главе с ханом Аспарухом, ушла на запад и обосновалась на Балканах. Другая группа отночевала в глубь Кавказа, а третья, под предводительством хана Котрага, поднялась на север. И на Среднем Поволжье эти булгарские племена создали свое государство. Столицей Волжской Булгарии был город Булгар.
Волжская Булгария (Болгария) была Могущественным государством, и его высокой культурой восхищались путешественники и купцы. А изделия волжских булгар — кольчуги и Меха — были известны во многих странах, славились по всему Востоку. Славился и собираемый ими мед.
Предки чувашей и татар мирно жили с соседями. Особенно крепкая дружба была у них со славянскими княжествами. Славяне и булгары говорили друг другу: «Наша дружба поблекнет только тогда, когда хмель утонет в воде, как камень, и камень полетит по воздуху, как хмель». Как мы знаем, хмель никогда не утонет в воде, как камень, и камень не полетит по воздуху, как хмель. Значит, дружба эта никогда не поблекнет, она — на вечные времена.
Наши предки и русские вместе защищались от разорительных набегов степных кочевников, вместе отстаивали свои земли.
Когда после битвы на Калке, где Джебе и Су бадей — полководцы Чингиз-хана — в 1223 году победили соединенное русско-половецкое ополчение, войска захватчиков вторглись в пределы Волжской Булгарии. Наши предки достойно встретили завоевателей. Арабский писатель Ибн-аль-Асир, живший в те годы, писал, что они «устроили засады, выступили против них, встретились с ними и, заманив их до тех пор, пока они (завоеватели) возили за место засад, напали на них с тыла, так что они остались в середине, поял их меч со всех сторон, перебито их множество, и уцелели из них только немногие».
Через пять лет наши предки отбили другой набег завоевателей. Венгерский монах Юлиан, посетивший Волжскую Булгарию в 1236–1236 годах в поисках древней прародины своего народа, отмечал, что булгарам приходилось часто давать отпор вторгавшимся в пределы страны отрядам монгольских войск,
В 1236 году огромные орды хана Батыя напали на Волжскую Булгарию. Несмотря на героическую борьбу наших предков с захватчиками, страна оказалась опустошенной. Славные и многочисленные наши города Булгар; Биляр, Жукотин, Керменчуг; Сувар и другие были разрушены.
Легенды и предания, исторические песни, которые народ пронес через века, Хранят память о тех событиях. Особенно волнует нас сохранившийся до наших дней «Плач о гибели великого города Булгар».
Мы знаем о булгарских богатырях Баяне и Джику и о многих других, которые восстали и продолжали войну против иноземцев. Но силы были слишком неравны… Чуваши стали уходить в северные леса, прилетающие к Волге, где они живут поныне.
Беззаветное стремление узнать всю историю волжские булгар и приоткрыть завесу, чтобы докопаться до истины происхождения татар и чувашей, у ученых всегда было и есть.
Но, к сожалению, о волжских булгарах исторических документов осталось очень немного. Известно, что в X веке в Волжскую Булгарию приезжало посольство багдадского;, халифа Джавара аль-Муктадира. В качестве секретаря посольства был арабский путешественник и ученый Ахмет Ибн-Фадлан. Он оставил интересные сведения о булгарах.
Ахмед Ибн-Фадлан пишет, что царь булгар и ближайшее окружение приняли ислам. Но многие не захотели принимать новую веру, взбунтовались и, под водительством какого-то Вырага, откочевали от царя, И можно предположить, что именно отсюда и началось разделение некогда единого народа. От той части булгар, которая приняла ислам, пошли нынешние казанские татары. А потомки булгар, отказавшихся от мусульманства и продолжавших исповедовать свою древнюю языческую религию, — это нынешние чуваши. Но единого мнения на этот счёт пока не существует…
4
Татары — народ, наиболее активно пользовавшийся с древних времен арабской письменностью. И принято считать, что письменная литература у татар восходит к средневековью. Одним из самых значительных сохранившихся до наших дней памятников татарской письменности раннего периода является поэма «Юсуф и Зулейха» Кола Гали, который жил и создавал свое бессмертное произведение в XII веке. Это произведение бичует жестокие обычаи древности и воспевает любовь и братство, право на свободу и поиск истины. Недаром Габдулла Тукай писал о поэме «Юсуф и Зулейха»: «По-моему, у нас как исключение можно встретить мужчину и женщину, которые в детстве не плакали, читая эту книгу…»
В этот же период широко распространены были в народе такие прекрасные произведения устного творчества, как «Новогодние байты», «Поэма о двух соловьях», «Легенда о жизни богатыря Алып и сооружении города Булгара».
Из наследия XIV века до нас дошли поэмы «Нэхжель-Фарадис» и «Гюлистан», овеянные возвышенной любовью и романтикой обожествления влюбленных, которые пытаются переделать мир, бросая вызов деспотии и ханжеству.
В XVI Столетии добрую память о себе оставил своими выдающимися творениями Махмуд Мухамедьяр. До наших дней дошли его лучшие поэмы «Свет сердец» и «Дар мужей».
В последующем значительные литературные наследия оставили замечательные поэты Мэвля Колый и Утыз-Имэни, рассказчики и переводчики отец и сын Хальфины, историки и литераторы Хусаин Фейзханов, Мухамед-Гали Махмудов и Габдельджа-бар Кандалый…
Наравне с литературными памятниками среди татарского народа веками создавались бессмертные сказки, легенды и предания о богатырях и героях, которые сражались за счастье народа с баями, ханами и дэвами — огромными человекоподобными существами, живущими среди людей. Среди произведений народного творчества особенной любовью народа пользовались такие произведения эпического плана, как, например, «Алпамыш», «Джик-Мэргэн» и «Чура-батыр».
Своеобразным жанром, татарского фольклора является мэзэк — короткий, очень своеобразный рассказ-шутка, рассказ — бичевание зла.
Уникальными памятниками устного народного творчества татар являются байты — своего рода реалистические поэтические рассказы, основанные на подлинных событиях.
Самобытны байты о героях, которые сражались с угнетателями за волю и долю родного народа. Например, «Байт о Карьят-батыре», «Байт об атамане Ягудане». К ним относятся и байты о Емельяне Пугачеве и его сподвижниках. Ярки и очень образны татарские байты «О русско-французской войне», «О войне на Балканах», «О переписи», «О трагедии Серединного села» и другие. Своей реалистичностью выделяются баиты, созданные народом на подлинные события, происходившие в глубинных аулах, среди землепашцев, ремесленников и батраков. Таковы, например, «Баит о Фатыхе» и «Баит об утопленнице Гайше».
«История — это поиск истины», — говорили древние восточные мудрецы. Татарские баиты в этом отношении — подлинная история народа, оставленная потомкам памятью ушедших поколений. Баиты рождались в гуще народа, в гуще самой Жизни. К ним примыкают исторические и эпические песни, которыми по праву гордится татарский народ, хранящий в своей благодарной памяти имена народных певцов — шагиров.
5
Этноним чуваш, как объясняют лингвисты, восходит к сохранившемуся в современном марийском языке слову су вас — названию одного из болгарских племен. Они полагают, что их самоназвание было сьувас или сьеуваш, что и соответствует современному марийскому сувас или суас.
В русских летописях этноним чуваш появляется в самом начале XVI века. В одном из списков «Историй о Казанском царстве» (Казанский летописец) чуваши упоминаются под 1508 годом.
Чуваши долгое время не имели письменности. Есть сведения, что в древности и у них была письменность рунического склада, но в страшные годы великих бедствий она была потеряна. Были попытки использовать для письма арабскую графику и кириллицу. Но всё это кончалось безуспешно, пока в 1871 году великий сын чувашей И. Я. Яковлев не создал ныне существующую письменность для родного народа.
Народ, не имеющий письменности, особенно бережно относился к фольклору, к памятникам устного творчества.
Когда-то моя асанне, Оста-Наеьтук, любила рассказывать о легендарном певце Саргамыше.
Однажды, заблудившись в бескрайних Кармальских лесах, он попал в руки разбойников…
— Вот будет нажива! — закричали лесные люди и потащили его к своему вожаку. По пути сняли с него халат, рубашку, малахай — теплую шапку из овечьей шерсти, вырвали из рук пештер — лыковую сумку, наполненную едой и водой, да ещё в придачу и побили.
Вскоре Саргамыш предстал перед очами грозного удамана лесных людей. Удаман, не знающий ни жалости, ни прощения, сидел на пне, а певца разбойники заставили пасть ниц перед ним.
— Кто таков? Куда и откуда идешь? — вопрошал грозный удаман. В его глазах блестели молнии, заставляющие дрожать от страха всех пленников.
— Я — Саргамыш из селения Тузя! — гордо ответил певец.
— Саргамыш! — удивленно воскликнул грозный вожак лесных людей. — Юрась! Певец! Саргамыш из Тузя!..
Удаман [93] тут же вскочил на ноги, поднял певца и до пояса ему поклонился, говоря:
— Прости нас, о Саргамыш! Все мы — твои рабы.
И тут же грозный удаман приказал своим разбойникам:
— Поклонитесь этому человеку. Он — юрась! Певец!
Саргамышу вернули все его вещи, и он с почестями был выведен из леса.
Саргамыш — певец, придуманный народом. Но таких же великих певцов чувашского народа было множество за долгие-долгие века существования, И народ постарался сохранить их имена в памяти. Вот они: Пайдул, Хведй Чуваш, Шавлама, Илай, Хура Эльмук, Эмине, Кюльби, Туймарза, Илабай, Султанпиге, Хамук Печальный, Каверин, Якку-Мижавай, Сеххиме, Чегесь, Илякки, Кирук, Оста-Насьтук… Этими именами гордились чуваши прошлых веков, гордимся мы и будут гордиться наши потомки…
Эти и десятки безымянных юрась — певцов и оста — сказителей донесли до наших дней и оставили нынешнему поколению бессмертные творения — сказки и легенды, предания и хайла, мыскара и песни. И великую эпическую поэму «Улып», которую собрал и составил Хведер Сюин.
Из всех этих имен народных певцов, сохраненных коллективной памятью предков, наиболее популярна Эмине, жившая в первой половине прошлого века.
Ярким примером высокого устного народного творчества является песня «Думы», которую молва приписывает ей.
Ветер меняется, кружится, кружится.
Клонит орешник в осенние лужицы.
Если не думаешь — сердце не мается,
Мысли закружатся — сердцу недужится.
Вожжи из кожи двенадцатихвостые,
Мастеру вызмеить было непросто их.
Тоненький стан мой былинкой качается,
Ворог твердит, что напрасно упорствую.
Тучи несутся, несутся так суетно…
Что за беду в своем чреве несут они?
Думы мои, молодые, короткие,
Отданы будущим бедам на суд они.
Шесть аргамаков, а конь мой — единственный.
Как же дотащит он груз мой таинственный?
Ворогов семеро, я в одиночестве,
Как же дожить до добра и до истины?[94]
В наши дни жизнь самой Эмине становится уже легендой. Многие, многие годы прошли, как умолкли её сладкозвучные уста, но и сегодня народ хранит в памяти всё, что связано с неё.
«Я хочу быть вольная, как птица, и никогда не стану богатой рабыней!» — гордо заявила Эмине.
Но женщине в те жестокие времена оказалось невозможно защитить себя. Непокорная девушка была посажена на цепь рядом с собакой… И поэтесса поняла: мир жесток и нет от него спасения. Она кончила жизнь самоубийством.
В легенде «О жизни Эмине» сказано:
«Она не отравилась, нет» это бы испортило её лицо. Она вытопила печь дубовыми дровами, даже испекла блины для своих родителей» потом лишь закрыла трубу и угорела… Три дня лежала, как живая, и казалось, что вот-вот проснется… Но нет, не проснулась Эмине — Иволга Чувашии… её похоронили в лесу, на поляне, о чём она просила в своих песнях…
О-о, как народ хотел, чтобы его любимые герои и певцы даже в гибели своей были красивы!..»
И, когда думаешь о судьбе полулегендарной юрась Эмине, которую народ никогда не забудет, невольно, приходят на ум слова древнего мудреца Курамши: «Певец, имеющий глубокие корни в своем народе, не может не покорить сердца людей…»
6
Фольклор, мифология — это память предков, информация о бытии, о мироздании, о миропонимании тех поколении, которые жили до нас несколькими тысячелетиями раньше.
«Трудно переоценить значение устного народного творчества для народа, который был лишен письменности. Фольклор в художественных образах рисовал людям их историю, был хранителем сложившихся в веках обычаев, традиций. Не случайно чувашский просветитель Иван Яковлев, названный В. И. Лениным человеком богатырского духа, начал создавать чувашскую литературу с обработки старинных сказок», — писал в свое время в предисловии к книге «Цветы Эльби» известный чувашский ученый, знаток чувашской народной педагогики и фольклора профессор Г. Н. Волков.
Люди издревле очень дорожили устным творчеством своего народа. У чувашей был обычай — рассказывать сказки, легенды и предания в ответ на доброе дело. Так, первый ученик Володи Ульянова, чуваш Никифор Охотников, которого юноша-гимназист готовил в университет, помогал овладевать древними языками, с любовью рассказывал своему молодому учителю древние сказания и легенды, пел героические песни родного народа. Так он хотел отблагодарить за доброе дело своего русского учителя.
Башкирский, татарский и чувашский народы, как мы уже отметили, прошли длинный и трудный исторический путь. Этнически сложившись ещё в незапамятные времена, как указывают многие исследователи, они в поисках счастья и вольной доли с центральноазиатских степей и полупустынь, а может, даже откуда-то из горных ущелей и зеленых равнин древнего Элама [95] и Шумера [96] (многое в языках, обычаях, мифологии и вышивках башкир, татар и чувашей дают основания думать и об этом) продвигались к широким, бескрайним степям Турана[97] и Причерноморья, где шумели высокие травы, помогая умножать их бесчисленные стада, выращивать хлеб.
Оттуда предки башкир, татар и чувашей поднялись на север, на берега великих и шумных рек. И весь этот жизненный путь запечатлелся в памяти предков в виде легенд, преданий и мифов.
Но, к сожалению, устное народное творчество этих народов всё ещё достаточно не изучено. Только в последние годы научно-исследовательские учреждения этих автономных республик с усердием взялись за это дело и стали выпускать не только сами тексты памятников устного народного творчества, но и исследования. Но всё это ещё капля в море! Многое, очень многое ещё надо делать, чтобы фольклор башкир, татар и чувашей, наделяющих бассейн Волги и Урала, был в достаточной мере изучен, классифицирован и переведен на русский язык, чтобы он стал достоянием всей страны и всего мира.
Надо отметить, что особенно не везло мифологии как части фольклора. Мифология башкир, татар и чувашей слабо изучена и не известна даже широкому кругу исследователей, хотя за многие века существования этими народами была создана в виде мифов, сказаний и легенд стройная система космогонии, миропонимания, и заложены зачатки научного мышления. Мы до сих пор почти не встречали примеров ссылки известных ученых, исследователей мифологии народов мира, на башкирские, татарские и чувашские материалы. Даже М, И. Шахнович, досконально изучивший мифологии многих племен Африки, Азии, Крайнего Севера, в своей замечательной книге «Первобытная мифология и философия» не приводит ни одного примера из мифологии и фольклора башкир, татар и чувашей. А ведь у этих народов существует немало мифов и легенд, подтверждающих его интересные выводы о возникновении первобытной мифологии и философии.
А. С. Пушкин как-то заметил: «Уважение к минувшему — вот черта, отличающая образованность от дикости». Кем создавались мифы, легенды и предания, сказки и вообще произведения фольклора, пережившие многие поколения и до сих пор не потерявшие свою значимость?
Можно ли задать такой вопрос? Мне кажется, можно. Подумайте, ведь и река начинается с маленькой капли воды, вытекающей из безвестного родника. И хочется сказать, что мифы, легенды и предания, сказки и вообще произведения фольклора создавались теми, кто уважал минувшее, любил современное и со спокойной совестью ждал суда будущего, знал, что они сделали всё, что было в их силах.
Работая над этой книгой, составитель понимал, что мифология, фольклор — сложное и многообразное явление, но в нём главенствует одна извечная тема тема борьбы добра со злом, и тем оно ценнее для всех эпох. Характерно, что именно этот аспект выдвигает на первый план известный французский ученый Клод Леви-Стросс, коснувшийся общей природы мифологии и вообще устного народного творчества: «Миф всегда связан с событиями прошлого… но внутренняя ценность мифа выражается в том, что эти события, свершившиеся в определенный момент времени, создают постоянную структуру», которая соответствует как прошлому, так и настоящему и будущему».
Мифологический и вообще фольклорный материал башкир, татар и чувашей очень богат. В нём обильно представлены интереснейшие образцы уникального, скрещивания языческого, мусульманского, христианского и даже зороастровского мировоззрений. В нём мы находим наслоение некоторых философско-этических сплетений вероучений Древнего Египта, пришедшие к нашим предкам, как нам кажется, караванными путями, пролегшими с низовьев Нила до великой Волги.
Говоря это, я прежде всего думаю о древних обрядовых песнопениях башкир, которые сюжетной канвой и своей метафоричностью полностью перекликаются с древней «Авестой» — священной книгой зороастровцев; также думаю о событиях в древнечувашской мифологии, связанных с именем богини Сехметь. Сехметь у древних египтян дочь бога Ра, а у древних чувашей — дочь владыки вселенной Тангара. Интересным является частое упоминание в мифах и легендах древней Чувашии горы Арамази, которую невольно хочется отождествлять с известной Арамаздой армян, легендарная страна Саргун наводит мысли о безбрежных песках Кара-Кума и Кызыл-Кума. А в татарских сказках и преданиях часто встречаются Каф-тау (Кавказ), огнедышащие вулканы, моря и океаны.
Тщательное исследование мифов, легенд, преданий, сказок и исторических песен башкир, татар и чувашей, может быть, помогло бы приоткрыть некоторые тайны в самой истории этих народов. Чувашские, татарские и башкирские памятники устного народного творчества всё ещё ждут своих исследователей и берегут для них свои волшебные нити, ведущие в глубокое прошлое.
7
Сказка — это иногда таинственная, скрытая, а иногда раскрытая настежь душа народа с его поэтическим видением мира, окружающей природы, погодных условий и географии земли. Это очень хорошо выразил А. С. Пушкин: «Есть образ мыслей и чувствований, есть тьма обычаев, поверий и привычек, принадлежащих исключительно какому-нибудь народу».
Сказка — это песня о своём времени, прекрасная птица, прилетевшая на свое дерево в свою весну, — сказано в книгах древних мудрецов. Бывает: меняются погодные условия, меняется весна, меняются деревья, меняются птицы и меняются песни. Новые веяния, новые поверья, новые обычаи, образ жизни меняют старые представления, старые образы в сказках, добавляют новые черты или же совсем новых героев и новые сюжеты. Наиболее устойчивые образы и сказочные сюжеты сохранились в устном творчестве чувашей.
Наиболее древние мотивы и сюжеты сохранились в таких чувашских сказках, как «В Стране Светлого дня», «Сьер-батор», «Удикан и Эдикан». Сказка «В Стране Светлого дня» является как бы воспоминанием о тысячелетней давности, о тех временах, когда кочевые предки чувашей, древнетюркские племена, жили в бескрайних пустынных и полупустынных степях, держали многотысячные табуны коней. И солнце светило в те времена так, что весь мир казался Страною Светлого дня. Дословно страна эта, где происходит действие сказки, называется Сара Кун, что переводится дословно Желтый, или Прекрасный, день. Желтый цвет в старинных народных песнях и сказках — синоним прекрасного. Эта сказка — своего рода ностальгия по древней прародине предков. А «Сьер-батор» — это есть часть большого мифического эпоса, древнейшая попытка философского осмысления бытия вселенной, земли, как прародительницы людей и всех других живых существ. Сьер — Земля, символ стойкости в борьбе за выживание в разных катаклизмах, которые происходили в природе и во вселенной. Очень любопытна оригинальнейшая сказка «Удикан и Эдикан» — философское осмысление победы разума над силами зла.
Во всех этих трех древнейших сказках непременный союзник и первейший помощник человека — конь — разумное и доброе существо, сопровождающее его во всех исканиях и бедах, радостях и победах. Недаром в древнейших чувашских верованиях даже череп головы коня защищает человека от беды, злого колдовства.
Внимательный читатель наверняка заметит, что во всех чувашских сказках, где в зачинах говорится о родителях героев, твердо проводится единая линия первенства женщины как главенствующей фигуры в семье. («Жили-были старуха со стариком…»; или: старику снится сон, в котором ему сказано то-то делать, но он сомневается в себе, пока ему не советует жена поверить в волшебство.) Ещё в начале XVIII века путешественники, побывавшие в Чувашии, отмечали, что ни один уважающий себя чуваш не начнет, дело, не посоветовавшись с женой. Всё это, видимо, отголоски древних верований чувашей, где идеи матриархата занимали крепкие позиции.
В татарских и башкирских сказках этого мы не наблюдаем. Видимо, верования, где чувствовалась первенствующая роль женщины в семье и обществе, сохранившиеся от матриархата идеи были уничтожены последующими пластами, сильным влиянием ислама и его шариата, пришедших на смену древней мифологии и философии всего устного народного творчества.
Влияние арабского, персидского фольклора и памятников древнейших литератур Востока чувствуется в некоторых сказках башкир, особенно татар. Некоторые персонажи пришли к этим народам вместе с исламом, вытесняя традиционные местные образы героев и демонических сил. Но они, претерпевая в местных условиях метаморфозу, стали до того плотью и кровью народного творчества этих народов, что их теперь трудно отделить от того пласта, на котором они плотно закреплены. Татарские дэвы до того отличаются от арабских и персидских, что иногда хочется найти, придумать для их обозначения другое слово.
Исконно татарские персонажи устного народного творчества (шурале и другие) плоть от плоти принадлежат этому ареалу, и все события, связанные с ними, невозможно отделить от местных условий.
Также и башкирские героические эпосы. Они привязаны к данной земле, даже происхождение многих персонажей связано с топонимикой: например, Урал-батыр, Яик, конь Акбузат… Часто можно наблюдать и такое: противостоят им, персонажам, связанным с башкирским местным ареалом, демонические силы или злые герои — ханы, дэвы, азраилы [98] — связанные с последующими наслоениями, пришедшими в устное народное творчество с изменениями уклада жизни.
Самое отличительное в башкирских сказках и сказаниях это то, что любимые народом герои всегда близки к отчей земле, к природе, крепко дружат с животным миром своего края. Конь для башкир, исконных степняков и кочевников, — первейший друг, советчик. и помощник во всех делах. Башкирские сказочники — вдохновенные певцы своего прекрасного края; местные названия рек, озер, гор, равнин и пастбищ, для них — святыня, как сама жизнь, во имя которой они пели свои бессмертные сказания, эпические песни о великих героях, которые крепко любили родной край, родной народ и совершали ради них такие подвиги, которые вечно будут жить в сердцах людей.
8
«Если хочешь знать истину, слушай, что говорит легенда», — гласит восточная поговорка.
Хотите расскажу, откуда появились легенды, предания, сказки, мифы и песни?
Это было очень давно. Обиделся на людей верховный бог чувашской мифологии Тангар — владыка всей вселенной. На этот раз не за то, что слишком возгордились они, люди, им же порожденные. Да, да, это бывало с ними. И посылал тогда Тангар на них своих детей, превратив их в злых зверей. И они быстро расправлялись с людьми, уничтожая гордых и непокорных… На этот раз с людьми происходило странное, совсем непонятное. Они не пытались достичь неба — жилища богов, не пытались овладеть тайнами, не подвластными даже богам. Нет, они стали забывать древние добрые обычаи, завещанные Тангаром. А это приводило к тому, что перестали почитать своих предков. И завертелась карусель: дети не слушались родителей, а те, в свою очередь, перестали заботиться о них…
Рассердился за это на людей Тангар и отнял у них память, отнял прошлое… А без памяти, без прошлого разве может быть будущее?!
Опомнились люди и стали просить Тангара вернуть им память, вернуть им прошлое, их историю.
Но владыка вселенной был неумолим. Не захотел он на этот раз сменить свой гнев на милость.
И тогда пожалела людей великая богиня златоволосая Пюлехсе — жена Тангара. Она стала просить, чтобы владыка вселенной сжалился над людьми:
— Верни им, что просят. Не обращай внимания на их каприз. Люди же — они, как дети неразумные: то им давай, то у них отнимай… Верни им память, прошлое… Пусть порадуются…
Разве может Тангар отказать той, которая владела его сердцем и любовью?!
— Ладно, — сказал он, — я верну им память. Но прошлое… прошлое людей я уже превратил в белых птиц. Ну бери их. Что хочешь, то и делай с ними…
Взяла Пюлехсе этих белых птиц к себе в изумрудные дворцы. И каждый день высылает она караваны белых птиц из своих изумрудных дворцов в разные стороны света. Медленно, медленно плывут караваны белых птиц по небу, и там, где люди жаждут узнать то, что было в древние времена, вылетают белые птицы из общего строя, быстро-быстро начинают махать крыльями. И падают белые перья белых птиц на землю, превращаясь в сказки, легенды, предания, мифы и песни. А в них — история, то, что было в старину, как жили в давние времена предки людей. Слушают их мудрецы и запоминают, а потом рассказывают своим детям, внукам. Так прошлое опять переходит вместе с людьми в будущее…
Мне кажется, лучше, чем эта сказка, о значении устного народного творчества и не скажешь. И я рад, читатель, что ты смог прикоснуться к белым перьям белых птиц из сказочного каравана Башкирии, Татарии и Чувашии…
МИХАИЛ ЮХМА