й керамикой гамаюнского или каменногорского типа. Эти связи носили, несомненно, обоюдный характер, о чем свидетельствует наличие типично ананьинских предметов, например, ананьинских кельтов и их литейных форм, как далеко на северо-западе, например, в Финляндии, так и на юго-востоке, например, в бассейне Иртыша.
Ананьинская культура в Волго-Камье и более северных областях, вплоть до Печорского Приполярья[932], доживает до III–II вв. до н. э., тогда как на Средней Волге выраженные памятники ананьинской культуры прекращают функционировать не позже конца VI в. до н. э. Особенно выразительны в этом отношении памятники типа Ст. Ахмыловского могильника, анализ вещевого материала которого показал полное отсутствие предметов моложе конца VI в. до н. э., за исключением некоторых вещей, например, поздних типов кельтов, и некоторых железных изделий, бытование которых относится к VI–V вв. до н. э.
Между прочим, в средневолжских раннеананьинских комплексах совершенно отсутствуют предметы, орнаментированные в скифском «зверином» стиле, получившем широкое распространение с V в. до н. э. Все это представляется не случайным явлением. Прекращение существования в Поволжье ананьинского населения, может быть, следует поставить в прямую связь с политическими событиями конца VI в. до н. э., точнее с событиями 514 г. до н. э., когда персидский царь Дарий, преследуя скифов, остановился недалеко от земель, заселенных фиссагетами[933], под которыми многие исследователи усматривают население Волго-Камья, т. е. ананьинцев[934]. Геродот сообщает, что скифы обошли персов с севера и, возможно, при этом опустошили западные (поволжские) земли фиссагетов-ананьинцев. В этих условиях основная масса волжских ананьинцев, очевидно, бежала на восток — в Прикамье и ушла на север, в Поветлужье, если не севернее. Именно на рубеже VI–V вв. до н. э. произошла массовое передвижение ананьинского населения с юга в бассейн Вычегды и более северные районы[935]. С этой точки зрения наиболее перспективной должна оказаться сопоставительное изучение ананьинской керамики и других материалов бассейна Вычегды, Северной Двины, Белоозерья и других северных районов и керамики ананьинских памятников Среднего Поволжья, Нижней Камы, Вятки и Ветлуги. Это может дать ответ на вопрос об истоках массового ананьинского движения на север и северо-запад.
Уход ананьинского населения из Среднего Поволжья, т. е. с наиболее благоприятных в природном отношении районов, означал, что с рубежа VI–V вв. до н. э. начинается новый период в истории ананьинской культуры, период, который уже не характеризуется такой монолитностью и такой яркостью в развитии, как предшествующее время. Раскиданные на огромной территории, в ряде случаев утерявшие между собой культурно-экономические, а, следовательно, и этнические контакты, ананьинские племена постепенно теряют свои этнокультурные особенности и формируются в новые этнокультурные образования, ставшие в конце I тысячелетия до н. э. такими известными в археологическом отношении культурами, как кара-абызская на Белой, пьяноборская в Бельско-Камском районе, гляденовская в Прикамье и Вычегодско-Печорском районе. Исходя из этого, мы можем полагать, что наиболее самобытным и чистым в культурном отношении было раннеананьинское время (VIII–VI вв. до н. э.).
Изучение истории и культуры раннеананьинского населения является еще далеко не законченным делом. Многие вопросы, связанные с этим временем, еще требуют своего решения. Таковы, например, не получившие в настоящей книге освещения вопросы об украшениях, одежде и орнаменте раннеананьинского населения, о его быте, экономике и общественных отношениях, о его взаимоотношениях с ближайшими соседями и культурно-экономических связях с более отдаленными районами и, наконец, об отражении этнических особенностей ананьинской культуры в культуре народов Волго-Камья, в частности и Северо-Востока Европы в целом. Все эти вопросы еще ждут своего исследователя, и поэтому остается лишь выразить надежду, что изложенные в настоящей книге раннеананьинские материалы и поднятые в ней вопросы помогут изучению всей проблемы.
Список сокращений
АКУ — Археологический кабинет Казанского университета.
АО — Археологические открытия.
АС — Археологический съезд.
АЭМК — Археология и этнография Марийского края.
БКМ — Башкирский краеведческий музей.
ВАУ — Вопросы археологии Урала.
ГАИМК — Государственная академия истории материальной культуры.
ГИМ — Государственный исторический музей.
ГМТР — Государственный музей Татарской АССР.
ГОМ — Горьковский областной музей.
ГЭ — Государственный Эрмитаж.
ЗОРСА РАО — Записки отделения русской и славянской археологии Русского археологического общества.
ИА — Институт археологии АН СССР.
ИОАИЭ — Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете.
ИЭ — Институт этнографии АН СССР.
ИЯЛИ КФАН СССР — Институт языка, литературы и истории им. Г. Ибрагимова Казанского филиала АН СССР.
КСИА — Краткие сообщения Института археологии.
КСИИМК — Краткие сообщения Института истории материальной культуры.
КЭСК — Краткий этимологический словарь коми языка.
ЛОИА — Ленинградское отдаление Института археологии.
МАВГР — Материалы по археологии восточных губерний России.
МарНИИ — Марийский научно-исследовательский институт языка, литературы, истории и экономики при СМ Марийской АССР.
МАМГУ — Музей антропологии Московского государственного университета.
МАЭ — Музей антропологии и этнографии.
НКАЭ — Нижнекамская археологическая экспедиция.
НМФ — Национальный музей Финляндии.
ПАЭС — Поволжское археолого-этнографическое совещание.
ПГУ — Пермский государственный университет.
СА — Советская археология.
САИ — Свод археологических источников.
УдмНИИ — Удмуртский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории при СМ Удмуртской АССР.
ЦМТР — Центральный музей Татарской АССР.
ESA — Eurasia septentrionalls antiqua.
FUF — Finno-Ugrischen Forschungen.
MSFOu — Memories de la Societe Finno-Ougrien.
SMYA — Suomen Muinaismuistoyhdistyksen Aikakauskirja.