Но в истории России Румянцев занимает достойное место. Одержав безоговорочные победы в Русско‑турецкой войне 1768–1774 гг., он наиболее ярко и полно проявил свой блестящий талант полководца. Наградами за победы стало производство Румянцева в генерал‑фельдмаршалы и награждение орденом Святого Георгия высшей, первой степени. Не считая Екатерины II, возложившей на себя этот орден в качестве учредительницы, он стал первым кавалером высшей степени Военного ордена Российской империи. Неутомимый Фридрих II писал тогда Румянцеву: «Полная победа, которую одержали вы над турецкой армией, приносит вам тем более славы, что успех ее был плодом вашего мужества, благоразумия и деятельности».
Саму эту войну зачастую называют «румянцевской», поскольку главные победы русских войск в ней связаны с его именем. Особо громкую славу Румянцеву принесло сражение у реки Кагул в июле 1770 г., в котором была одержана одна из самых крупных побед русской армии в XVIII веке. В этом сражении русским войскам (38 тыс. чел.) противостояла турецкая армия великого визиря Халиль‑паши (150 тыс. чел.). Успех был достигнут благодаря группировке сил на направлении главного удара, применению расчлененных боевых порядков, искусному маневру огнем и войсками. В критический момент, когда русские дрогнули перед неожиданной контратакой турецких янычар, Румянцев со словами «Теперь дело дошло и до нас» бросился в гущу отступавших солдат и скомандовал: «Стой, ребята!» Его появление и призыв в один момент изменили обстановку, и русские, восстановив порядок, устояли, отбили натиск противника и пошли вперед, к победе. Вскоре его армия очистила от неприятеля левый берег нижнего течения Дуная. А в 1771 г. был отвоеван и правый берег реки.
Успешно проведя военную кампанию 1774 г., заблокировав главные силы турок, Румянцев вынудил Турцию заключить Кючук‑Кайнарджийский мир на выгодных для России условиях. Именно на празднование этого мира и приехала в Москву императрица в 1775 г., остановившись в Пречистенском дворце. Основные торжества были устроены на Ходынском поле.
Екатерина II пожелала, чтобы по примеру римских полководцев Румянцев въехал в Москву через Триумфальные ворота, но Румянцев из скромности отказался от этой почести. В этом же году генерал‑фельдмаршал Румянцев был осыпан наградами. В специальном указе Сената говорилось: «Господину генерал‑фельдмаршалу Румянцеву… жалуется:
похвальная грамота. с прибавлением к его названию проименования Задунайского;
за разумное полководство – алмазами украшенный повелительный жезл;
за храбрые предприятия – шпага, алмазами обложенная; за победы – лавровый венец; за заключение мира – масляная ветвь; в знак монаршего на то благоволения – крест и звезда ордена Святого апостола Андрея Первозванного, осыпанные алмазами» и прочее.
А еще императрица подарила Румянцеву‑Задунайскому особняк на Волхонке и велела в честь фельдмаршала выбить специальную медаль на Санкт‑Петербургском монетном дворе. Вряд ли в России в то время нашелся бы другой военачальник, чьи заслуги были бы признаны так щедро и достойно.
Вскоре триумфатор Румянцев был назначен командующим кавалерией русской армии. Но, как это часто у нас бывает, недолго музыка играла. Фортуна в лице императорского благоволения изменила свое расположение к фельдмаршалу. Как известно, императрица не всегда руководствовалась при принятии кадровых решений исключительно интересами государства. Были у Екатерины II и другие стимулы…
Когда началась следующая Русско‑турецкая война 1787–1791 гг., Румянцев был назначен командующим второстепенной армией, в то время как командование главной ударной силой русских войск было поручено фавориту императрицы Г.А. Потемкину. Это воспринималось современниками как незаслуженное понижение. Тяготясь зависимым от светлейшего князя Таврического положением, Румянцев вскоре передал ему свою армию.
В 1794 г. Екатерина II вновь оказала Румянцеву высокое доверие – вверила ему главное начальство над войсками, собираемыми для похода в Польшу для подавления восстания Костюшко. Старый фельдмаршал много сделал для подготовки похода и его материального обеспечения, но лавры победителя он уступил А.В. Суворову, руководившему военными действиями (Александр Васильевич был на пять лет младше Румянцева).
В декабре 1796 г., через месяц после кончины императрицы, ушел из жизни и фельдмаршал Румянцев‑Задунай‑ский, столько сил положивший для расширения границ России и укрепления государства согласно планам Екатерины II. Успел воздать должное фельдмаршалу и новый государь Павел I, объявивший в русской армии трехдневный траур «в память великих заслуг фельдмаршала Румянцева Отечеству».
Петр Александрович Румянцев был женат на Екатерине Михайловне Голицыной (1714–1770). Из его сыновей в Москве был хорошо известен Николай Петрович Румянцев (1754–1826). Канцлер, председатель Государственного совета, коллекционер, граф Н.П. Румянцев завещал свое собрание государству, благодаря чему и открылся в Москве в 1862 г. в доме Пашкова на Моховой знаменитый Румянцевский музеум, а затем и публичная Румянцевская библиотека.
Деятельность Петра Румянцева как военачальника в существенной мере обусловила развитие русского военного искусства Екатерининской эпохи, идеи полководца были использованы при выработке уставов и реорганизации русской армии. Наверное, из военачальников один лишь Суворов может соперничать с Румянцевым по степени военного таланта и пользе, принесенной России в XVIII в. В Москве есть памятник и площадь в честь Суворова. Справедливым было бы увековечение и памяти Румянцева в столице, поэтому не зря в этой книге так подробно о нем рассказывается.
Вернемся, однако, к дому на Волхонке. В 1788 г. он перешел к Волконским, а позднее к бригадиру Лопухину. В 1806 г. дом опять был выкуплен казной, теперь уже у бригадира Лопухина, для устройства гимназии, но в 1812 г. сгорел и был отстроен заново к 1817 г.
Устройство гимназии стало наиболее благородным назначением дома, так как до этого дом, много раз меняя своих хозяев, предназначался то под казармы, то для дипломатического приема «азиатских посланников», то под личные нужды представителей российской знати.
Почти сто лет этот московский особняк служил российскому просвещению и образованию. Началось все 22 сентября 1786 г., когда в разных российских губерниях по велению императрицы Екатерины II были открыты Главные народные училища. Открылось такое училище и в Москве.
В 1802 г. Главное народное училище Москвы преобразовали в Московскую губернскую гимназию, затем – в 1‑ю мужскую гимназию, для которой в начале XIX в. и был куплен старинный дом на Волхонке, 16, тоже волею судьбы связанный с императрицей Екатериной II.
1‑я мужская гимназия считалась одной из лучших в Москве. Гимназистов здесь готовили для поступления в Московский университет, а также для государственной службы. Сначала продолжительность обучения в гимназии была четыре года. Молодые люди изучали латынь, иностранные языки, историю, философию и искусствоведение, грамматику, политэкономию. Затем с 1828 г. срок обучения увеличился до восьми лет, добавилось изучение закона Божьего, логики, словесности и законоведения.
Фундаментальная библиотека гимназии насчитывала около 12 тысяч томов. Обучение было платным, и довольно дорогим, но разночинцы платили менее «благородных» и получали от гимназии казенное платье. К тому же половина собранных средств выплачивалась лучшим преподавателям в виде премий, а из второй платили пособия бедным ученикам.
Воспитывали гимназистов в «ежовых руковицах». Дисциплина была строгой. Им воспрещалось появляться в злачных местах, в трактирах и кофейнях, особенно на Кузнецком мосту и Тверском бульваре, носить летние «вольной формы» фуражки и цветные или полосатые воротнички рубашек…
Первым директором гимназии стал историк П.М. Дружинин, преподавал здесь и литературный критик Аполлон Григорьев. Но в основном гимназия прославилась именами своих питомцев, среди которых: историки М.П. Погодин, С.М. Соловьев, писатели А.Н. Островский, И.Г. Эренбург, поэт Вяч. Иванов, филолог А.И. Соболевский, князь‑анархист П.А. Кропоткин (у которого от гимназии остались неприятные воспоминания), пианист К.Н. Игумнов, медики B. П. Сербский и В.Ф. Снегирев, актер Н.И. Музиль, химик C. С. Наметкин, ботаники В.И. Палладин и Н.В. Цингер, политики П.Н. Милюков и Н.И. Бухарин, математик Н.Я. Бугаев (отец Андрея Белого) и многие другие.
В 1829 г. гимназию посетил путешественник и известный ученый Александр Гумбольдт.
В 1831 г. для разраставшейся гимназии прикупили соседний дом на Волхонке, 18, принадлежавший князьям Волконским и перешедший к Ермоловым. В нем разместилась часть гимназических классов, канцелярия и квартира директора.
Была у гимназии и своя домовая церковь. В октябре 1854 г. Филарет, митрополит Московский, освятил домовую церковь гимназии. Интересно, что указ Святейшего синода об устроении гимназического храма был подписан с высочайшего соизволения. До 1887 г. здесь служили заштатные священники, а в 1889 г. учредили собственные штатные должности духовенства. В начале ХХ в. староста Иван Григорьев украсил храм серебряными, с позолотой и эмалью, ризами образа иконостаса, соорудил царские врата, дорогую бронзовую решетку солеи, серебряный позолоченный крест в дубовой оправе и даже провел в храм и в актовый зал гимназии электрический свет. Именно здесь, в актовом зале гимназии, была выставлена картина Александра Иванова «Явление Христа народу».
Разумеется, эта гимназия была не единственной в Москве: в середине XIX столетия уже существовали 2‑я гимназия в Елохове, в усадьбе Мусина‑Пушкина, 3‑я на Малой Лубянке, 4‑я в доме Пашкова, потом переехавшая в усадьбу Апраксиных на Покровке. В пореформенную эпоху появились и частные мужские гимназии, такие как Поливанова на Пречистенке и Крейсмана на Петровке.
Однако громкая слава все равно оставалась за 1‑й гимназией на Волхонке, так что в 1864 г. ее, переполненную, пришлось разделить на две и сформировать из ее параллельных классов новую, 5‑ю мужскую гимназию по тому же адресу. И тогда ученик Владимир Соловьев, принятый сразу в третий класс 1‑й мужской гимназии, оказался учеником 5‑й гимназии, которую и окончил с золотой медалью, получив безупречный аттестат с правом поступления без экзаменов в любое высшее учебное заведение России, в том числе в Московский университет.