Арафелов «ответил» Голицыну тем, что построил на границе злосчастного участка садовый павильон. Торец павильона архитектор Аршак Измирян (тоже выходец из семьи бакинских нефтепромышленников и родственник Арафеловых) оформил в нео‑ампирном стиле строгими дорическими колоннами с фризом над ними и маскароном с изображением сурового пышноволосого и бородатого мужчины – видимо, речного божества Ахелоя или Нила. Голова божества была увита пшеничными колосьями и осокой – ибо вода дарит плодородие и жизнь, изо рта в фонтанную чашу стекала струя воды. Латинская надпись ARCHITECTURA – «Архитектура» – на фризе, видимо, по замыслу Арафелова должна была показать Голицыну, где «живут» настоящая архитектура и вкус и где они отсутствуют. И потому, наверное, не случайно маскарон фонтана напоминает знаменитые «Бока делла Верита» – «Уста истины» – в Риме, «говорящие» правду всякому, кто вложит в них руку». Фонтан был уничтожен полтора десятилетия назад.
М. Знаменский, 12 (фото М. Гольдштадта, 2002 г.)
М. Знаменский, 12 (2014 г.)
Фонтан не был сломан во время перестроек усадьбы Арафелова в 1913 г., пережил почти все тяжелое столетие, – многие москвичи помнят его высохшую и потрескавшуюся чашу, выщербленный маскарон. Павильон с пристенным фонтаном оставался на своем месте до осени 2000 г., когда был варварски сломан, чтобы уступить место уродливому железному гаражу. Это и был конец «Архитектуры», в прямом смысле этого слова.
Малый Знаменский переулок, дом 12
Дом построен в XIX в., снесен в 2006 г., заменен новоделом.
Колымажный переулок
Переулок назван по находившемуся здесь с XVI в. царскому колымажному двору, стоявшему на месте современного Музея изобразительных искусств. Колымажным двор назывался потому, что в нем стояли царские экипажи, из которых главной была колымага – «нечто похожее на польскую бричку и карету вместе». Здесь же находились и конюшни.
«В глубокую старину у предков наших для лета были только телеги, а для зимы – сани. Потом вошли в употребление колымага и возок; но в них ездили только царь и придворные. Запрягали в эти экипажи по 6 и по 8 лошадей. Чтобы иметь понятие о тогдашних возках, достаточно описать возок, подаренный царем Борисом Годуновым ехавшему в Москву жениху дочери его датскому принцу Иоанну: «Возок везли 6 лошадей серых; шлеи на них червчатые; у возку железо посребрено, покрыт лако‑лазоревым сафьяном, а в нем обито камкой пестрой; подушки в нем лазоревы и червчаты, а по сторонам писан золотом и разными красками, колеса и дышло крашены». Некоторые иностранные государи присылали нашим царям в подарок экипажи. Английская королева Елизавета прислала Борису Годунову карету, обитую бархатом. Замечательна была также карета, в которой в 1606 г. въезжала в Москву невеста Лжедими‑трия Марина Мнишек: снаружи карета была обита алым сукном, а внутри красным бархатом; подушки были парчовые, унизанные жемчугом. Драгоценный экипаж этот был запряжен 12 чубарыми лошадьми, так искусно подобранными, что, несмотря на пестроту шерсти, их нельзя было отличить одну от другой.
Впоследствии предки наши обзавелись каретами, стали роскошничать в своих блестящих выездах по городу и, наконец, дошли до безобразного величия. Тогда царь Феодор Алексеевич, заметив «непорядок в экипажах», в 1682 г. отдал приказ: «С сего времени впредь боярам и окольничим и думным людям ездить в город или кто куда похочет в летнее время в каретах, а в зимнее – в санях на двух лошадях; боярам же в праздничные дни ездить в каретах и в санях на четырех лошадях, а где им доведется быть на сговорах и на свадьбах, и им ездить на шести лошадях; спальникам же, стольникам, стряпчим и дворянам ездить в зимнее время в санях на одной лошади, а в летнее – верхами, а в каретах и в санях на двух лошадях вам никому не ездить».
При Петре Великом большею частью ездили в одноколках, а наемных карет почти не было: при кончине Петра в Петербурге оказалась одна только карета. После Петра некоторые из вельмож снова начали щеголять экипажами, и из‑за границы было много привезено карет, которые послужили образцами для нынешних», – писал Иван Кондратьев.
Образцы старинных колымаг и возков можно сегодня увидеть в Оружейной палате.
В 1830‑х гг. колымажный двор был снесен, и на его месте устроили открытый манеж для обучения верховой езде. Затем здесь была пересыльная тюрьма. В 1870–1880‑х гг., после того как пересыльную тюрьму перевели в Бутырки, колымажный двор снова стал служить площадью для верховой езды. Наконец он оказался «пустующей землей». Тогда Московский университет предпринял энергичные меры для получения этой земли под постройку Музея изящных искусств.
В XVIII–XIX вв. переулок имел разные названия: Конюшенная улица, Колымажный переулок, затем Лукинский (по церкви Апостола и Евангелиста Луки, разобранной в 1816 г.) и, наконец, Антипьевский – по церкви Святого Антипия, что у Колымажного двора.
В 1962 г. Антипьевский переулок был переименован в улицу Маршала Советского Союза Шапошникова, бывшего полковника царской армии, в 1918 г. перешедшего на службу к большевикам. Борис Михайлович Шапошников (1882–1945) позднее стал видным советским военным теоретиком, уцелевшим в период репрессий 1930‑х гг. Во время Великой Отечественной войны служил начальником Генерального штаба Красной армии. Заработал авторитет порядочного, уважающего подчиненных военачальника. Одно их немногих имен, не запятнанных участием в довоенных репрессиях. С 1992 г. переулок носит современное название.
Колымажный переулок, дом 4. Здесь мог быть музей истории Москвы
Дом построен в 1826 г. архитектором Ф.М. Шестаковым. Он был возведен в память П.И. Глебова и принадлежал его жене В.А. Глебовой, после смерти которой в 1856 г. особняк перешел в собственность семьи Чашниковых.
С 1896 г. дом отошел к купеческому семейству Бурышкиных. В 1913 г. П.А. Бурышкин завещал свой дом городу для устройства в нем Музея истории Москвы, его подвигло к этому недавнее открытие Музея изящных искусств. Но бурные события Первой мировой войны и последовавшая за ней революция не позволили осуществиться его благим намерениям – здание было приспособлено под госпиталь для раненых. Фасад дома хорошо сохранил формы русской классической архитектуры. Частично сохранилась и внутренняя отделка с росписями потолков.
Здание настолько интересно как памятник архитектуры, что его историю даже связывали с комедией А.С. Грибоедова «Горе от ума», до такой степени интерьеры дома соответствовали атмосфере пьесы. Говорили, что Станиславский использовал элементы архитектурного убранства особняка для оформления спектакля в Московском художественном театре.
В годы советской власти в здании располагалась детская библиотека, а в 1964 г. наконец‑то сбылась, хотя и частично, мечта купца Бурышкина – здесь открылся отдел гравюры и рисунка ГМИИ имени А.С. Пушкина.
Колымажный, дом 4
В течение достаточно долгого времени считалось, что особняк во второй половине XIX в. принадлежал композитору А.Н. Верстовскому, возглавлявшему Большой театр в 1820 – 1850‑х гг., но фактических сведений, подтверждавших это обстоятельство, в архивах найти не удалось.
Колымажный переулок, дом 6. А здесь жила «вульгарная фигура с искривленной физиономией»
Бывшая усадьба Милославских; существует с XVIII в. Главный дом построен после пожара 1812 г. в стиле ампир. Еще один дом, принадлежавший действительному статскому советнику П.И. Глебову.
В конце 1830‑х – начале 1840‑х гг. в усадьбе жил профессор Московского университета, врач, один из основателей учения о ревматизме Г.И. Сокольский. В начале XX в. дом принадлежал Н.И. Пастухову. Кем был этот Н.И. Пастухов? Нам очень хочется верить, что это тот самый Николай Иванович Пастухов – писатель, журналист, издатель газеты «Московский листок». По воспоминаниям архитектора
Колымажный, дом 6
Колымажный, дом 6. Вид со двора
Колымажный, дом 6. Флигель во дворе
И.Е. Бондаренко, более вульгарную фигуру, чем Н.И. Пастухов, с искривленной физиономией, вывалившимся глазом, трудно было встретить. Только уродливые типы в зарисовках Леонардо да Винчи могли быть прототипом облика Пастухова, а его «Листок» и вовсе был органом московских дворников и мелких торговцев. Он выдвинулся и хорошо заработал на своем романе «Разбойник Чуркин», кроме того, еще в 1870‑х гг. Пастухов держал кабак на Арбате. В настоящее время этот дом передан ГМИИ. Здесь открылся Центр эстетического воспитания детей и юношества «Мусейон».
Колымажный переулок, дом 8. Храм Святого Антипия, епископа Пергамского на Колымажном дворе
Храм Святого Антипия, епископа Пергамского на Колымажном дворе. Известен с XVI в. В 1739–1741 гг. соседним домовладельцем князем С.А. Голицыным, бывшим в 1755 г. московским губернатором, построен Никольский придел. Придел великомученицы Екатерины известен с 1773 г., придел Рождества Иоанна Предтечи – с 1798 г. Особое мастерство древнерусских зодчих проявилось в том, что крестовые сходы храма перекрывают внутреннее помещение без столбовых опор.
Колымажный, дом 8
Храм закрыт в 1929 г. и передан Центральным художественным курсам АХРР. Внутри долгое время были жилые помещения, затем использовался под подсобные нужды ГМИИ имени Пушкина.
В 1948–1952 гг. в результате частичной реставрации (!) снесены купол и глава. В настоящее время храм восстановлен.
Улица Ленивка
Название улицы происходит от малолюдного Ленивого торжка (рынка), который в конце XVII в. находился вблизи этой улицы и протекавшей здесь речки Ленивки.
Ранее улица называлась Всехсвятской – по церкви Всех Святых, что на валу. На пересечении Всехсвятской и набережной Храма Христа Спасителя до 1932 г. находилась церковь Похвалы Пресвятой Богородицы, пос