троенная в 1705 г. думным дворянином Диаментием Башмаковым. Также улица именовалась проездом к Каменному мосту, который существовал напротив нее до 1938 г.
На Ленивке жили студенты Московского университета. В 1909 г. улица была покрыта (одновременно с Волхонкой) гранитной брусчаткой вместо устилавшего ее ранее булыжника.
С конца XVII в. Ленивка упиралась в каменный мост, первый в Москве. До каменного моста на Москве‑реке были так называемые «живые» мосты, деревянные, которые разбирались или разметывались перед весенним разливом вод, а иногда и в осеннее половодье. Это были: Москворецкий, Крымский, Дорогомиловский и Яузский. Ленивка не случайно стала местом для сооружения первого моста из камня. «Самая местность представляла удобство и необходимость к построению неподвижного моста на Москве‑реке для непрерывных сношений одной части города с другою. Прежде здесь был постоянный перевоз. Когда же с умножением населенности в Замоскворечье, где были Стрелецкие слободы, открылась необходимость в соединении города с их главным пригородом, – тогда стали помышлять о сооружении каменного моста», – писал современник.
Каменный мост начал строить выписанный из Страсбурга мастер Иоганн Кристлер: «В 1643 году был вызван в Москву из Страсбурга палатный мастер Анце Кристлер с дядею своим Иваном Кристлером, который привез с собою для производства разные медные и железные снасти, печи и инструменты».
По приказанию царя Михаила Федоровича Кристлером был представлен сначала деревянный «мостовой образец» (модель) с чертежом, «по которому бытии сделану каменному мосту через Москву‑реку». Образец этот делали под его руководством дворцовые плотники. В перечне, то есть смете, Кристлер показал, сколько надобно на это большое государево дело камня, кирпича, извести, железа и всяких каменных, железных и деревянных запасов. Между прочим, для начальных пяти больших сводов требовался крепкий белый камень, зола и хорошо обожженный кирпич. По рассмотрении модели и сметы в Посольском приказе думный дьяк Григорий Львов и Степан Кудрявцев спрашивали Кристлера: «Можно ли будет тому его мосту устоять от льду, проходя сводов мостовых?» Мастер отвечал: «Можно!»
На вопрос же «Можно ли будет по тому мосту возить большой пушечный снаряд и от большой тяжести устоят ли своды?» Кристлер отвечал: «Своды будут сделаны толсты и тверды и от большие тягости никакой порухи не будет». Подобные вопросы обнаруживали сомнение вопрошающих в возможности вообще построить каменный мост через Москву‑реку, который выдержал бы напор льда и выносил бы большие тяжести.
Со смертью царя Михаила Федоровича и самого Иоганна Кристлера в 1645 г. постройка каменного моста приостановилась и уже не возобновлялась в царствование Алексея Михайловича и Федора Алексеевича. И лишь «когда любитель зодчества, любимец царевны Софии, князь Василий Васильевич Голицын украшал Москву многими зданиями», строение моста возобновилось. Было это в 1682 г.
Первый каменный мост по проекту заморского мастера И. Кристлера, рис. Ж. Делабарта, 1799 г.
По проекту Кристлера достроил мост в 1692 г. русский умелец монах Филарет: «Вбивши дубовые сваи в русло реки и настлав их брусьями, он выводил на них каменное здание». Сооружение моста из‑за своей дороговизны даже вошло в народную поговорку: «Дороже Каменного моста».
Это был арочный мост. Он опирался на семь быков. На правом берегу при въезде на мост возвышалась высокая башня с двумя шатровыми верхами и шестью воротами. Башня была таких размеров, что в ней размещались тюрьма, табачная таможня и пивной двор (корчма). На мост из тюрьмы выводили «языков» – преступников, которые должны были указывать среди прохожих своих сообщников. Табачная таможня была предназначена для того, чтобы не допустить ввоза в Москву табака, считалось, что табак является основной причиной многочисленных и разорительных пожаров. Пойманного за курением табака ждала суровая кара – в первый раз били палками, а во второй отрезали нос.
При императрице Екатерине II на мосту «торговал замками и ключами один краснобай‑слепец; он в то же время был и слесарем. Слепец этот заметил как‑то, что у него таскает кто‑то из барака медные деньги; он вздумал в дверях лавки приладить мертвую петлю. Ночью попался в нее вор; усиливаясь освободиться из петли, он затянул петлю и удавился. Слепой хотел было бросить труп в реку; потащил его, но встретившийся дозор обнаружил преступление, которое и было потом наказано на самом мосте. Событие это дало повод московской притче: «Слепой зрячего удавил», – сообщает Иван Кондратьев.
Мост в течение всего своего существования подвергался испытаниям на прочность, особенно весной, когда поднимался уровень воды в Москве‑реке. В 1783 г. от весеннего напора воды мост значительно был поврежден, и потому повелено было его исправить. «Для производства дел по этому исправлению был учрежден особый департамент под ведомством графа Чернышева. Инженер Герард не находил другого средства к прочному исправлению моста, как освидетельствовать его фундамент и отвести воды Москвы‑реки посредством канала, а правый берег от канала до моста укрепить обрубами. Со смертью графа Чернышева план этот не был приведен в исполнение. Отчасти этим планом воспользовался новый главнокомандующий Москвы граф Брюс. С моста были окончательно сняты все лавочки, перила сделанные из камня, быки укреплены, и прорыт (в 1785 г.) Водоотводный канал. Канал проходит почти в одинаковом направлении с Москвой‑рекой. Он начинается выше Каменного моста при изгибе реки и соединяется с нею несколько ниже Краснохолмского моста, проходя мимо Болотной площади и позади Садовников».
Однако как ни ремонтировали мост, ему не суждено было служить вечно. К тому же, как замечали московские старожилы, «самые починки его так производились, как будто подготовляли его к совершенному уничтожению. Между тем выпадавшие кирпичи из сводов в арках дали повод предполагать падение сводов, и самый подъем его казался очень крутым, по своему отношению к прилегавшим к нему уличным мостовым.
Каменный мост в первой половине XIX в., рис. О. Кадоля, 1825 г.
Наконец решено было его сломать и вместо него выстроить там новый мост, гораздо легче прежнего. Сколько стоило усилий и расходов, чтобы сломать этот двухвековой памятник! Самою трудностью сломки доказывались прочность его кладки и доброта материала, из коего одной только незначительной части достаточно было на постройку огромного дома. Московские жители с любопытством и сожалением собирались смотреть на разрушение этого моста, который долго почитаем был одною из диковинок не только Москвы, но вообще и всей России».
Вид каменного моста с высоты Храма Христа Спасителя. Проект Танненберга
В 1853–1859 гг. здесь велось строительство новой переправы через Москву‑реку. В результате старый мост заменили трехпролетным металлическим мостом – на трех чугунных арках и на двух каменных быках, шириной в 26 метров, по проекту инженера Танненберга.
Третий по счету мост, тот, по которому мы ходим сегодня, получивший название Большого Каменного, возведен в 1938 г. немного поодаль от Ленивки по проекту инженера Н.Я. Калмыкова и архитекторов В.А. Щуко, В.Г. Гольфрейха и М.А. Минкуса.
Мощный металлический стальной пролет моста имеет ширину 105 метров, что позволяет одной аркой перекрыть Москву‑реку. Еще две железобетонные эстакады моста перекрывают набережные и увеличивают тем самым общую длину моста до 187 метров. Набережные соединяются с мостом трехмаршевыми лестницами из грубо колотого серого гранита. Перила моста выполнены в виде решеток массивного чугунного литья. Широкая арка Большого Каменного моста символизирует начало реки Неглинной.
Улица Ленивка, дома 1, 3. Дядя Грибоедова
Дома расположены на территории бывшей усадьбы XVIII в. генерал‑поручика В.В. Нарышкина и перестроены новыми владельцами в XIX в. Дом 3 на углу с Волхонкой до 1806 г. принадлежал коллежскому советнику А.Ф. Грибоедову, дяде драматурга и дипломата. С 1806 по 1811 г. домом владел купец А.М. Зимулин, затем генерал И.Т. Спазин, а с 1833 г. – А.М. Писарева.
Ленивка, дом 1
Здесь жил В.А. Тропинин с 1833 по 1856 г., переехав с Волхонки, 11. Мы уже писали о самом Тропинине и его творчестве, а теперь – о созданном им здесь автопортрете. Неоднократно изображал Тропинин самого себя.
Ленивка, дом 3
Ленивка, дом 1, строение 2а
Ленивка, дом 4
В «Автопортрете» 1846 г. он показал себя именно таким, каким он предстает перед нами по воспоминаниям современников. В нем действительно так много «детски кроткого, мягкого, нежного». В руке у художника палитра и кисти – символ никогда не покидавшей Тропинина любви к живописи, к искусству. Широкий вид на Москву, столь любимую художником, на Кремль, освещенный лучами заходящего солнца, является существеннейшей частью произведения, помогающей по‑настоящему воспринять и почувствовать образ мастера.
Улица Ленивка, дом 4. А у нас во дворе… водокачка
Старинные палаты XVIII в. Современный фасад палаты получили в 1845 г., когда с левой стороны была сделана пристройка. В 1880‑х гг. весь участок вместе с домом принадлежал Г. Хлудову, владельцу бань в Театральном проезде. Во дворе дома была установлена водокачка.
Лебяжий переулок
Переулок получил название по находившемуся здесь в XVII в. лебяжьему двору с прудом, на котором содержались лебеди, предназначенные для царского стола. Лебяжий пруд назывался также Нижним – поскольку прудов было два: на месте Александровского сада находился Верхний пруд, а недалеко от устья Неглинки был Нижний. Водоемы образовались вследствие запруды.
Лебяжий переулок, дом 1. Два поэта и майолика?
Дом стоит у самого подножия Большого Каменного моста через Москву‑реку. История дома связана с именами Врубеля, Аполлинария Васнецова, Мамонтовых, Солодовниковых. В 1891 г. на этом месте размещалось неказистое строение, которое в 1912 г. по проекту архитектора С.М. Гончарова перестроили в трехэтажный синематограф и Театр миниатюр, вмещавший полторы тысячи зрителей. Владельцем здания был сын известного в Москве мецената и промышленника Г.Г. Солодовникова – Петр Гаврилович Солодовников, у которого дом арендовал Сергей Саввич Мамонтов – сын мецената Мамонтова.