— Рухнувший мир сына, которого ты лишил отца…
Страх, ужас, неверие. Маленький мальчик не понимает, почему мать в слезах, почему отец не откликается, лёжа на этой неудобной больничной койке.
Нож маяком указывал путь рассудку, не давая окончательно раствориться в потоке безумия. Мысли пытались соединиться, борясь с терзающими их образами страданий.
— Познай последствия своих собственных деяний.
Волхов чувствовал вину. Жгучую, беспрерывную. Она снедала не хуже насланных образов, оплетала душу, выгрызала кусок за куском. Но придавала сил бороться. Кровь капала с кинжала, прожигала плоть. Боль, простая и понятная, физическая, отрезвляла. А нож продолжал взывать к нему.
Вдруг он смог пошевелиться. Не от агонии, забившись в припадке, а по собственной воле. Ещё чуть-чуть! Ему нужно было сделать лишь одно движение, последний рывок сквозь муки бесовского наваждения.
А старуха плясала вокруг. Волхов никак не мог это видеть, потому что носом всё ещё рыл землю, но точно знал это. Образы вплетались в мучения, вклинивались в страдания, усиливали боль. Лихо будто парило по воздуху, дёргая руками, её волосы ожили, зашевелились, распластались в разные стороны, обнажая уродливое туловище. Танец беса пугал и завораживал одновременно, а смех растворялся в агонии.
Но капитан был готов совершить свой рывок. Он прыгнул, повинуясь чутью, сделал короткий замах, по самую рукоять вонзив клинок в грудь Жнеца, потянул за нож, словно за выступ, пытаясь встать. С рычанием выпрямился, чтобы наконец взглянуть убийце в глаза.
Жнец выронил занесённый для удара кинжал. Ещё бы пара секунд…
Святослав хрипло вздохнул. И увидел на лесной поляне свою дочь. Она снова улыбалась ему, заливая своим прекрасным смехом округу, танцевала.
«Моя дорогая Рита…»
Грешник удивил — справился с возмездием, покаялся. Преодолел самого себя. Но у Святослава оставались силы, чтобы забрать его с собой в бездну.
Вдруг что-то произошло. Он ещё раз захотел полюбоваться дочерью, но на её месте кружилась морщинистая, мерзкая старуха, единственным глазом уставившаяся прямо на него. Волосы уродки шевелились во все стороны, будто погружённые в воду, а красивые элегантные движения сменились уродливыми дрыганиями, бессвязными поворотами, неестественными кривляниями, от которых становилось тошно.
— Кто ты?!
Кинжал замер, лишь царапнув шею Волхова. Тот увидел в глазах Жнеца проблески разума, понял, что разум возвращается к нему.
— Теперь тоже её видишь? — капитан, ухватился за плечо недруга. От перенесённых потрясений ноги до сих пор дрожали.
Ослабшая рука Святослава разжалась, и кинжал упал на землю.
— Я… я не понимаю…
Капитан вздрогнул. Агония не отступила сразу, до сих пор остались её отголоски. В глазах Святослава гасла жизнь.
Они упали оба. Волхов наблюдал, как уже второй по счёту Жнец отходит в мир иной, но на этот раз Лихо смеялось. Старуха продолжала танцевать, кружиться. Она радовалась происходящему.
— Игорь!
Захар выстрелил в последний раз, отогнав Лешего, и бросился к капитану. Волк рыкнул, одним прыжком нагнал егеря, повалив старика на землю.
«Стой!» — Лихо вдруг остановилось.
Леший повиновался. Клацнул пастью в опасной близости от шеи егеря, но отошёл с недовольным рычанием.
Гнев снова набирал обороты. Враг смеялся над ними, издевался. Бесы свысока смотрели на поверженных смертных. Волхов оскалился, сгрёб свободной рукой мёрзлую землю, потянулся, но нож зажатый в израненной кисти, не желал отпускать его.
«Давай, поддайся же своей сущности!»
— Не надо, Игорь! — Захар понял, что происходит. — Не надо! Не слушай их!
Старуха схватила егеря за волосы, вздёрнув голову, заставив зашипеть от боли.
«Позволь гневу поглотить себя».
— Не поддавайся!
Сжав зубы от боли, капитан расцепил хватку, освободившись от зова клинка, потянулся навстречу бесам.
Старуха довольно оскалилась. Леший рыкнул, а затем вгрызся в горло егеря, оросив свою морду фонтаном тёмной крови.
━─━────༺༻────━─━
Утро встретило отделение полиции алым рассветом. К парковке подъехала дорогая машина, из которой с весьма раздражённым видом выскочил Потапенко.
Он рассеяно буркнул на приветствие дежурного, чуть не выломал заклинивший турникет, гаркнул на попавшегося под ноги рядового, поднялся на второй этаж, зашёл в своей кабинет, размашисто хлопнув дверью, а затем, гулким командным голосом, крикнул:
— Волхова ко мне! Живо!
Сержанты, на пару дрыхнувшие в кабинете капитана, проснулись от резких звуков, знаменовавших появление полковника.
— Началось, — сержанты синхронно вскочили с мест.
Стас взглянул на часы, недовольно поморщился.
— Кэп на связь не выходил?
— Неа.
Они обернулись проверить гостью, но Ксения умиротворённо спала на маленьком потёртом диванчике, укрытая бушлатом Стаса.
Вдруг дверь распахнулась, в кабинет вбежала взволнованная Нина.
— Товарищ капитан, там!.. — девушка оборвалась на полуслове, не ожидая увидеть вместо командира двух его сержантов. — А что вы тут…
— Мы тут по личному поручению товарища капитана. Отдыхаем.
— А где он сам?
— Да должен скоро быть, думаю, — Глеб потянулся, зевнул, протёр глаза. — Рабочий день ещё не начался же.
— Там Потапенко рвёт и мечет! Говорят, по приказу Волхова арестовали кого-то из блатных.
Парни переглянулись, обменялись улыбками.
— Ладно, сейчас поторопим кэпа.
Они раз за разом вызывали Волхова, но в ответ ловили лишь тишину. Глеб расхаживал от стенки к стенке, пока вдруг не сообразил вопрос для разбавления ожидания.
— Товарищ лейтенант, извините, конечно, но выглядите вы так, будто не спали всю ночь. В связи с этим вопрос: где у нас можно так оттянуться?
— Я? — Нина взбодрилась от охватившего её было сна. — Я не… в смысле, я работала.
— Ого! Ну, такие тусовки мне не нужны. Но Волхов будет гордиться!
— Нет! — запротестовала девушка. — Не говорите ему!
— Почему же? — любопытство заставило Глеба остановиться.
— Он приказал нам расходиться по домам и отдыхать, — Нина опустила взгляд, даже немного покраснела, будто совершила какое-то непростительное деяние. — А я нарушила приказ. Всю ночь искала информацию, графики составляла.
— Успешно хоть? — Стас оторвался от рации, уже не надеясь услышать ответ.
— Неа, — вздохнула Нина. Она облокотилась рукой на стол, уперлась подбородком на ладонь и прикрыла глаза. — Ни-че-го.
— Мда… обидно, однако.
Рация продолжала шипеть, периодически нарушая тишину. Сержанты решили не мешать девушке наслаждаться недолгим отдыхом и замолчали, но разбудило её то, чего никто не ожидал — грохот выстрелов.
Стёкла задребезжали, раздались крики. Сержанты схватились за оружие и кинулись к двери. Они выбежали в коридор, взяли на прицел выход с лестницы, спрятавшись за выступами. Из дверей повыглядывали растерянные сотрудники. Леночка, бухгалтер, испуганно смотрела на сержантов из щели приоткрытой двери. Глеб жестом указал ей сидеть тихо и спрятаться. Потапенко выскочил из кабинета, красный от злости, и завопил:
— Что за чертовщина тут творится?!
Раздался хлопок, вслед за которым погасли светильники. Коридор, освещаемый только окнами, погрузился в алый полумрак восходящего солнца. Все затихли. С лестничной площадки послышались шаги. Неспешные, разлетающиеся эхом, угрожающе спокойные шаги.
Стас нервно сглотнул. Он почувствовал, как по пояснице стекает пот.
Ток.
Ток!
ТОК!
Показался силуэт с очертаниями автомата в руке. Глеб не выдержал — выстрелил. Но силуэт куда-то пропал, а пуля застряла в стене, раскрошив штукатурку.
— Это чё было? — сержант потряс головой — вдруг почудилось.
— Ты тоже видел?
Силуэт показался снова. Стас лишь на секунду повернулся к товарищу, но он уже стоял посреди коридора. Различить очертания было непросто, но несколько характерных деталей сержанты узнали сразу.
— Товарищ капитан!
Глеб опустил пистолет. Он испугался — чуть не пристрелил своего же командира! В груди смешались тревога от едва не свершившейся ошибки с облегчением от того, что перед ними стоял не кто-нибудь, а он — Игорь Волхов. Наверняка командир уже разобрался с беспорядком внизу и сейчас успокоит встревоженных людей.
— Волхов! — гаркнул Потапенко, устремившись к нему. — Объясни, что…
Полковник остановился, проглотив конец фразы, потому что капитан нажал на спусковой крючок.
━─━────༺༻────━─━
Время текло странно. Волхов не помнил, как выбрался из леса, как дошёл до города. Путь отражался в голове прерывистыми вспышками.
Но Они вели его на протяжении всего пути. Они шли вслед за ним. Они и были им.
Георгий тянул за собой свой тяжёлый топор, оставляя след на дороге. Пока шагали вдоль трассы, он поведал Волхову, как пробудилось Лихо.
Тогда, услышав новость о побеге своих бывших сокамерников — вора, убийцы и насильника, — он выдвинулся на их поиски. В тюрьме один из них, местный, обсуждал укромное местечко в ивовой роще, где ещё пацаном раскидывал лагерь на время охоты, поэтому Георгий знал, куда следует идти.
Лихо пробудилось в ту ночь, когда Георгий встретил беглецов. Наивный человек, он надеялся образумить старых знакомых, пролить на них свет божий, как сделали это с ним когда-то, убедить добровольно вернуться под стражу. Покаяться.
Но вор, убийца и насильник не пожелали прислушиваться. И тогда явилось оно — Лихо.
Дух придал сил, призвал союзника, и Георгий покарал грешников. Он рубил, убивал, насылал на бесчестных стаю волков, хранителей леса. Так свершилось возмездие.
Бог не дарует силу зря, поэтому не мог смиренный его послушник растрачивать свой дар в пустую. Дух нашёптывал злодеяния грешников, позволял заглянуть в их души. Он открыл глаза на то, как сильно город погряз в пороках.
Георгий задался целью очистить мир от зла. Хотел уберечь людей от участи той, кого убил сам, но не успел претворить намерения в жизнь, пав от рук священника.