— О чём именно ты говоришь?
Уцепившись за внимание, скоморох сплясал вокруг своей жертвы уродливый танец. Радовался, словно ребёнок, загнавший муху в ловушку. Вдруг вытащил откуда-то несколько цветов, подарил их проходящим мимо девушкам, но потом остановился, сжал кривыми пальцами плечо Саши и под звон надоевших колокольчиков протянул голову к левому уху, чтобы прошептать:
— Я говорю о настоящих боях. С настоящей кровью и… настоящими деньгами.
Скоморох отпрянул, издал скрипучий хохот, будто сам чёрт.
— Ну, что? Согласен? Я вижу — ты согласен! Я вижу это в твоих глазах, парень! Увидимся вечером! — и, кувыркаясь, колесом покатился прочь, распугав прохожих.
Саша опомнился, когда тот почти скрылся за рыцарской палаткой:
— Эй, ты не сказал где!
— Посмотри в кармане! — ответил скоморох, затем пропав из виду.
Саша с трудом засунул руку в карман, спрятанный под кольчужным подолом, и достал берестяную полоску.
«Вот вы и попались, — оскалился он, сжав записку в кулаке. — Теперь уж я повеселюсь на славу, ублюдки!»
━─━────༺༻────━─━
Народу на фестивале собралось много. Сотни палаток раскинулись в почти ровные ряды, повсюду сновали разодетые люди вперемешку с простыми обывателями. Гуляния продолжались не первый час, так что некоторые сполна успели отведать разнообразных радостей средневековой кухни, и теперь дополняли канонаду веселья гулким храпом. Люди пели, танцевали, рубились затупленными железяками, мерились достоверностью одеяний, яростно спорили о чём только в голову взбредёт.
Вот, например, возле таверны сцепились норманисты с антинорманистами. Дело дошло до драки, но выделенные городом полицейские не спешили мешать её участникам приводить наиболее убедительные аргументы, а случайным зрителям эти аргументы оценивать. Только когда дело затянулось, а громила, испачканный засохшей грязью с криком «Вот вам ваш Хрёрик Ютландский!» поднял одного из оппонентов и не глядя швырнул его в сторону лавки с репликами древнеславянских украшений, но, к облегчению хозяина лавки, тот не долетел каких-то полшага.
Глеб понял, что пора действовать, и с несколькими патрульными двинулся к разбушевавшимся историкам.
— Успокоились все! Живо! — крикнул он на ходу.
Но требование осталось без внимания — громила вошёл во вкус, уже нацелился на нового оппонента, которому страстно желал донести несостоятельность его аргументов. Бедолага аж протрезвел, закричал что-то о своей неправоте, но громила решил, что успех дискуссии необходимо всё же закрепить — схватил его под ноги, взгромоздил на плечи, развернулся, готовясь швырнуть новоиспечённого соратника по историческим теориям, но тут подоспели полицейские.
— А ну, угомонись! — приказал Глеб.
— О! Товарищ лейтенант, не стоит беспокоиться! — уверял громила. — Мы лишь ставим точку в трёхсотлетнем споре, только и всего.
— Отпусти его!
— Ладно, ладно… — громила, шатаясь, стряхнул с себя испуганный груз.
Бедолага плюхнулся на землю, но тут же вскочил и дал дёру со всех ног.
— Видите? — улыбнулся громила, обдав Глеба крепким перегаром. — Целёхонький. Побежал просвещать темные головы открывшейся истиной.
Один из участников драки, усач лет сорока, решил вставить небольшую колкость, не выходя из-за спин патрульных:
— Да тебе хоть на докторскую заявляться с такой защитой. От экспертов ни следа не оставишь.
— Да что ты знаешь, падла! — возбудился оскорблённый громила. — На хрен мне вторая докторская?!
— Господи, он ещё и со степенью! — сокрушался усач, возвращаясь в таверну от греха подальше.
Глеб с облегчением вздохнул, когда разношёрстная толпа разошлась. Даже громила-учёный, подхватив кого-то из бывших противников, вполне дружелюбно болтал, усевшись на ограждение арены.
Но тут на глаза попалась знакомая парочка — журналистка Ксения с её обречённым на вечные муки оператором Пашкой.
— Стасян, тревога! — сказал Глеб в рацию.
— Что такое?! — донёсся в ответ шероховатый голос.
— Дроздова здесь.
— Чёрт!.. Проследи за ней — как бы чего не натворила. Я скоро буду.
— Принял.
Глеб приказал патрульным возвращаться на маршруты, а сам двинулся за потенциальными нарушителями в сторону большого шатра, устроенного наподобие княжеского.
У входа стояла охрана. Не в виде двух стражников с копьями, а самая настоящая охрана, в чёрных костюмах, с лысыми макушками, толстыми шеями и громадными ручищами. Наверняка под пиджаками прятались стволы.
Но Ксения шагала к шатру, словно строй мушкетёров на врага — с гордо поднятой головой, с микрофоном наперевес и готовым навести шороху лицом.
Пока не была остановлена подоспевшим Глебом.
— Стой, Дроздова! Дальше ни шагу!
Пашка, казалось, только того и ждал. Лицо сразу же озарилось улыбкой, а глаза в немой молитве устремились к небу.
— Ещё чего! — девушка попыталась прорваться мимо коренастого лейтенанта, но тот оказался слишком тяжёлым для неё. — А ну пусти! Пусти, тебе говорят! Я имею полное право!.. Эй!
Запыхавшийся Стас влетел между ними, чуть не сбив журналистку с ног, схватил обоих за плечи и потянул в сторону.
— Быстро, уходим! — рявкнул он так, что даже у Ксении не возникло желания противиться.
Все четверо скрылись за ближайшими палатками. Убедившись, что охранники не обратили на них внимания, Стас повернулся к Дроздовой с перекошенным от ярости лицом. Гневным шёпотом, сквозь зубы, принялся причитать:
— Дура безмозглая, совсем страх потеряла?! Королёв и так не в восторге от твоих писулек, а ты решила к нему лично заявиться!
— Я имею полное право… Чёрт, он выходит!
Ксения не успела закончить очередную нотацию о свободе слова, как из шатра показался сам Королёв в сопровождении небольшой свиты: длинноногой брюнетки в обтягивающем классическом костюме, жуткого вида парень со следами не до конца смытой косметики на лице, а также суровый телохранитель Сергей. Этот, казалось, заметил схоронившихся наблюдателей, но ограничился лишь подозрительным взглядом в их сторону.
Королёв сел в припаркованный внедорожник и уехал из лагеря. Стас облегчённо вздохнул. А вот Ксения вспылила:
— Да что вы за полицейские такие?! Как вы собираетесь преступников ловить, если вы их боитесь?!
— Мы только этой ночью кучу авторитетов повязали! — возразил Глеб.
— Идиот! Ты серьёзно ничего не понимаешь?!
— О чём ты говоришь, Дроздова?
Парни чувствовали — с недавней облавой было что-то не так. Но что именно — не могли понять. А вот Ксения, по всей видимости, отлично это знала. Она даже остыла, убедившись в полной неосведомлённости молодых лейтенантов.
— Ладно, пёс с вами. Я ещё не опубликовала, но… Ваша операция полностью запланирована по указке самого Королёва.
— Ты бредишь, — заявил в ответ Глеб.
— Мы же его вместе со всеми нахлобучили, — поддержал Стас, хотя в его голосе слышалась дрожь сомнений.
— Нахлобучили вместе со всеми, да только сам он вон — по полям рассекает. Скольких ещё отпустили?
— Троих… — картина начала проясняться, отчего лейтенанты заметно поникли.
— То-то и оно. Трое ублюдков вместе с самим Королёвым отпущены, — дайте угадаю, — за отсутствием состава преступления. Я права?
Парни хмуро кивнули. Действительно, ни оружия, ни наркотиков у четверых задержанных не обнаружили. А другие поводы посчитали недостаточно обоснованными. А остальные…
— А остальных посадят. Показательно, на потеху публике. Ещё наверняка приплетут историю, как благородный кандидат на пост губернатора, помог свершить правосудие над ужасными главарями областного криминального мира. Как думаешь, кого назначат губернатором при такой поддержке народа? А на самом деле Королёв вместе со своими дружками всего лишь решили отжать бизнесы этих подонков и поделить между собой.
— Сукин сын… — Стас еле сдерживал бурлящую внутри злость. Получается, он помог одному ублюдку избавиться от других?
— Именно.
Ксения, несмотря на достигнутый эффект, не спешила радоваться.
— Ну так что, вы поможете мне вывести этого сукиного сына на чистую воду?
Стас и Глеб переглянулись, замерли на пару секунд, а затем, не сказав друг другу ни слова, синхронно кивнули.
— Отлично! Надеюсь, сможете пробить, куда гадёныш уехал? — энтузиазм, подпитанный жаждой справедливости, наполнял Ксению.
А вот оператор Пашка поник окончательно. Последняя надежда на спокойный вечер угасла.
━─━────༺༻────━─━
Их скопом завели в зал ожидания, уставленный длинными скамейками. Там уже были несколько человек, облачённые в доспехи. В разминочных взмахах гремели пластины, кольчуги, мечи, топоры, копья и прочие радости средневековой жизни.
Саша, носивший только лёгкую кольчужную рубаху, почувствовал себя неуютно. Особенно когда мимо прошёл закованный в латы мужик с довольно суровым взглядом. Это заставило приглядеться к остальным, и через пару минут привело к неутешительному выводу, что все собравшиеся были опытными рубаками.
Оставался лишь один вопрос: только ли Саша доводил свои битвы до самого конца?
В зале висел большой экран, транслирующий происходящее в ограждённом железной клеткой октагоне. Там, смешивая песок арены со свежей кровью, колотили друг друга безоружные бойцы. Они не носили ни перчаток, ни прочей спортивной защиты — только бинты перематывали кулаки. Таймера тоже не было. Бой длился пока один из них не окажется повержен.
Наконец подсечка перевела схватку на землю. Упавший боец попытался сразу же встать, но его противник не оставил ни шанса, моментально накинулся, прыгнул на грудь, принялся наносить удар за ударом, превращая лицо в месиво.
Поверженный ещё пытался сопротивляться, закрывался руками, мотал головой, но ничего не помогало. Кулаки раз за разом обрушивались на несчастного, ломали кости, зубы, взбивали до пены хлынувшую кровь.
Бойня закончилась только когда рефери, заметив безвольно упавшие руки, крикнул «Стоп!» и оттащил победителя от обезображенной жертвы под восторженные возгласы немногочисленных зрителей.