Он будто дразнился, задорно прыгая по рингу!
Волхов провёл двойку. В ответ Илларион нырнул, исполнил сайд-степ, оказавшись сбоку, тут же направил в голову джеб, отчего правая рука машинально поднялась для блокирования, но то был лишь обманный манёвр, чтобы открыть корпус. Следующий удар перехватил дыхание, вспыхнула резкая боль, в горле застрял вздох.
Гонг!
Таймер на телефоне оповестил о конце раунда, а через секунду Волхов уже стоял на одном колене, приводя себя в чувство.
— Молодец! — Илларион искренне похлопал его по плечу. — Рекорд. Я даже что-то запыхался с тобой, Игорёк.
— Ага… — Волхов не без труда поднялся на ноги, продолжая делать глубокие вдохи. — По тебе прям видно.
В ответ священник только широко улыбнулся, явно довольный собой.
— Ну, переходи на мешки. Арсений! — он крикнул следующему кандидату на поединок. — Давай ко мне. Три раунда! Миша, готовься. После него пойдёшь ты.
Волхов поковылял к снаряду. В голове снова завертелись удручающие мысли о Жнеце. Ублюдок умудрился сделать, казалось бы, невозможное — совершить такие кровавые, грубые убийства и при этом не оставить ни одного серьёзного следа, что мог бы дать подсказку для его поимки.
Иногда вспоминались слова Захара Петровича, егеря, про некие потусторонние силы, замешанные в деле. Теперь они казались чуть меньшим бредом, чем раньше.
Гонг прозвучал снова, командуя начать работу. Волхов сразу провёл несколько ударов, отчего мешок закачался. Сил оставалось не очень много, но злость заставляла двигаться через «не могу».
Ещё этот Королёв… Неизвестно, что бесило больше — само его наличие в качестве непосредственного руководителя, необходимость отчитываться перед ублюдком или необходимость поддерживать заключённое соглашение о перемирии.
Волхов ударил ещё раз. Чёткий хлопок утонул в шуме спаррингов, но на этом капитан не остановился. Он продолжил серию двумя мощными боковыми, нырнул, добавил оверхенд, а завершил атаку ударом в условный корпус.
Зазвонил телефон. Волхов кинул напоследок ещё один удар и направился к скамье с вещами, по пути снимая перчатки.
— Слушаю, Захар! — воскликнул он, поднося аппарат к уху.
Новость, поведанная егерем, заставила капитана нахмуриться, поджать губы, пару раз нервно ударить по деревянной опоре шведской стенки.
— Понял. Буду через пятнадцать минут.
Прозвенел гонг. Волхов направился к выходу, а Илларион вдруг погнался за ним.
— Игорь, подожди!
— Извини, тренер, служба зовёт.
— Да понимаю, — батюшка первым прошмыгнул в раздевалку. Пока Волхов переодевался с истинно армейской выучкой, он принялся рыться в своей сумке. — Сейчас, у меня тут кое-что есть для тебя… Ага! Вот оно.
Илларион достал бледный крестик на кожаной верёвке. Больше обычных, тяжёленький, изношенный годами так, что гравировка местами поистёрлась. Однако изображение Христа и даже часть букв у него под ногами ещё были ещё вполне различимы.
Волхов держал в руке неприметный вроде бы подарок. Он чувствовал, будто металл жжёт кожу.
— Спасибо, святой отец, но я…
— Я знаю, что ты не особо религиозен, — Илларион сжал его ладонь, — но прими подарок. Вы там не простого убийцу ловите. То ж чудовище настоящее — такой кошмар устроил…
Волхов кивнул, не найдя подходящих слов благодарности. Он повесил крестик на шею, похлопал по груди, привыкая к новому аксессуару.
— Спасибо.
Илларион улыбнулся. Вдруг взгляд его опустился в открытый портфель капитана, из которого торчало несколько листов.
— Интересуешься церковнославянским? Неожиданно.
— В смысле?
— Твои каракули, — батюшка указал на распечатки криминалистов. — Это же цифры. Правда, очень криво нарисованные. Их так раньше записывали.
Волхов опешил. Затем, опомнившись, схватил один из листков и сунул в руки священнику. Илларион ещё ничего не понимающими глазами смотрел на него, даже не подозревая о важности собственных слов.
— Ну-ка, расшифруешь?
Илларион удивился такой прыти, но просьбу исполнил.
— Так… «М», девятнадцать и, кажется… да, точно — восемнадцать. Ну, подозреваю «М» — это Матфей. Ссылка на его Евангелие: девятнадцатая глава, восемнадцатый стих.
— И что там написано?!
— Я ж откуда помню! — усмехнулся батюшка. — Но сейчас узнаем.
Он достал телефон и вбил данные в поисковике.
— Так-с… вот: «Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй». Это из заповедей, что Иисус завещал… Игорь?
Он увидел, как глаза капитана загорелись, губы исказились в странном, даже пугающем оскале.
— Святой отец! — воскликнул Волхов. — Тебя реально сам Господь Бог послал!
━─━────༺༻────━─━
Внезапно хлынувший дождь барабанил по крыше автомобиля. Волхов ждал напротив небольшой пивной с самыми что ни на есть несъедобными чебуреками, которые здесь подавали к разного рода пойлу. Даже сквозь стены, шум ливня и корпус пятнашки слух улавливал мешанину из музыки с пьяными разговорами.
Наконец дверь забегаловки распахнулась. Яркий свет озарил площадку перед зданием, а следом показался высокий мужик в охотничьем комбинезоне. Он угодил прямо в широкую лужу, подняв фонтаны брызг. Выругался, отряхнулся, пошатываясь, с размаху захлопнул дверь и побрёл вдоль дороги, а через несколько шагов вдруг завёл пьяную песню невнятным заплетающимся языком.
— Это он, — кивнул Захар, сидевший на пассажирском месте. — Точно он.
Волхов проводил пьяницу взглядом. По всему вроде похож: небрежная борода, старый брезентовый комбинезон, зимний кожаный бушлат с потёртостями на поясе и плечах — как раз на месте лямок с навесами. А ещё высокие тяжёлые сапоги, подходящие для пересечённой местности, но не для городских улиц.
— Я проверил: он неделю назад был у Гарика, контрабандиста. Заказал три комплекта патронов. Хоть на медведя, хоть на белку. Кое-что из расходников ещё. Заплатил хорошо, причём налом.
— Капканы, силки?
— Не, такое продают только своим. Может, с собой привёз или сам делает.
— Понятно… — капитан побарабанил пальцами по рулю. — Петрович, ты точно уверен?
— Точно, Игорёк, точно! Гад уже столько зверьков сгубил! Я бы его, падлу!.. Да вот сам видишь — не мне с ним тягаться.
— А посадить? Я как бы полицейский.
— Его не поймать! — Захар не выдержал — ударил кулаком по приборной панели. — Я пытался. Но гадёныш… он хорош. Признаю.
— Ладно, ладно. Припугнём — носу больше не сунет в наши края.
Волхов вышел из машины. Всё ещё лило как из ведра, но накинутый дождевик прекрасно справлялся с этой проблемой.
Браконьер остановился. Капитан поначалу насторожился — вдруг его заметили — но тот лишь прислонился к стене ближайшего здания, чтобы справиться с ширинкой.
— Таёо-о-ож-ИК-ные мы ж-жители… — бубнил он себе под нос, — Ла-ла-ла что-то таа-ам и как-то та-а-ИК— еш-шо-о-о!..
Тяжёлая ладонь водрузилась на плечо, только он успел сделать дело. Пивную бутылку, почти опустевшую, пришлось убрать ото рта.
Повернувшись, браконьер увидел облачённого в тёмный плащ человека, размерами сильно уступающего ему самому. Лица он не разглядел, но из-под капюшона выглядывало извилистое очертание раздвоенного подбородка.
— Ты кто такой?! — грозный тон должен был спугнуть незнакомца. — Чего надо?!
Вдруг что-то мелькнуло. Дыхание резко перехватило, ноги подкосились. Не до конца понимая что происходит, глотая воздух, браконьер упал на одно колено. Только теперь незнакомец заговорил:
— Ты был в лесу ночью пять дней назад. Что ты видел?
— О чём ты говоришь?! — боль немного отрезвила бедолагу, но заставила голос охрипнуть.
Ещё один удар заставил до скрипа сжать зубы и окончательно разогнал алкоголь.
— Вспоминай! Люди, странные вещи, может, слышал что-нибудь? Отвечай!
Следующий удар сломал нос, заставив браконьера поторопиться с ответом.
— Не знаю! — пытаясь отдышаться, заскулил он. — Не знаю, честно! Слышал шорох, голос издалека. Подумал, что егерь на след вышел, да дёру дал. Этот старик меня уже недели три пасёт!
— Опиши его.
Дождь вдруг ослаб, перешёл в лёгкую морось. Только ручейки, падающие с крыш разбивали лужи. Браконьер шмыгал, утирал ноздри, пытаясь остановить кровь, но та продолжала вытекать.
— Не знаю! Говорю же — разглядывать не стал.
Волхов достал пистолет, приставил дуло к груди, поморщившись от раздражающе жалобного воя.
— Увижу тебя в этом городе ещё раз — яйцами на капкан посажу. И вот это вот, — он взвёл курок, от чего бедолага, кажется, обделался, — для тебя станет самым желанным избавлением на свете. Уяснил?
Ублюдок испуганно закивал, даже не заметив летящий в него кулак. На этот раз капитан его вырубил, попав в челюсть.
Захар Петрович нетерпеливо ожидал. Волхов скрылся вместе с браконьером, поэтому происходящее оставалось для него тайной. Когда егерь заметил, приближающегося к машине капитана, наконец смог облегчённо вздохнуть.
Волхов сел в машину, с размаха захлопнул дверь. Влага брызнула на егеря, заставив его поёжиться.
— Ну, как там?
— Нормально, — ответил капитан, вставляя ключ зажигания. — Если не дурак, носу сюда больше не сунет.
— А если дурак?
— Тогда… — двигатель завёлся не сразу. Пришлось сделать несколько поворотов ключом, чтобы услышать рёв железа и почувствовать вибрацию под сидением. — Тогда он улетит не за браконьерство, а за что-нибудь похуже. Я ему это устрою, поверь.
Пятнашка выехала из парковки, завернула за угол. Захар увидел по пути приходящее в себя тело, ещё не поймавшее координацию, а потому раз за разом падающее лицом в лужу.
— Он сказал что-нибудь по поводу Жнеца?
— Да ничего он не видел…
Некоторое время они ехали в молчании. Радио барахлило, поэтому фоном служили лишь гул мотора, удары утихающего дождя о лобовое стекло и скрип дворников.
— Останови здесь, пожалуйста, — Захар указал на кафе по правую сторону от дороги.
— А чего не до дома?