вот-вот заплакать. И ему стало стыдно. Он осекся, покраснел и попытался загладить вину.
— Прости, — выдавил он из себя, — я погорячился.
— Ну, вот. Первые разумные слова от тебя услышала, — обиженно ответила Василиса. — Что еще скажешь?
— Мне не надо было срываться. Ведь вы не виноваты в моих проблемах. Ты, ты, — он осекся, но все же закончил, — ты можешь мне сказать, как отсюда выбраться?
Василиса посмотрел на солнце. Оно уже преодолело верхнюю точку небосклона, и предметы стали отбрасывать тени.
— Сегодня один шанс ты уже упустил. Если не будешь делать глупостей, сможешь попробовать попытку завтра. — Увидев в глаза Ивана немой вопрос и удивление, добавила. — Но если прямо вот совсем невтерпеж, то можешь попробовать уговорить дядю Степу. Может быть он и откроет для тебя вторую комнату.
Черный пес тяжело вздохнул, поднялся, зевнул и вразвалочку пошел в сторону леса. Иван проводил его взглядом.
— Куда это он?
— Куда, куда? Пошел искать твой планшет. Разве не ясно, — все еще обиженно ответила Василиса и, скрестив руки, отвернулась. — Найдет, не волнуйся.
Глава 3
Степанида варила гречневую кашу. На плите стоял огромный котел, куда она периодически заглядывала, проверяя готовность. Помешивала, закрывала и возвращалась к кухонному столу, на котором лежало мясо.
Нарезав тонкими ломтиками, она бросала их на шкварчашую маслом сковородку, добавляла морковки и специй по вкусу. Еды было много. Как будто надо было накормить не только мужа и сына, но и всех, кто придет к ним в гости.
Когда на кухню забежал Филя, или Филипп, каша была уже почти готова. Осталось только добавить в нее соли, пересыпать в котел содержимое сковородки и перемешать.
Рыжий малчуган в круглых очках и с всклокоченными волосами, в которые было воткнуто золотистое перо филина на манер индейцев племени чэроки, залез на табуретку и подвинул к себе плошку с вишневым вареньем, запустил туда палец и ту же получил ложкой по лбу.
— Куда полез? Аппетит перебивать, — осадила его Степанида и поправила свою толстую косу.
Увидев это, хулиган быстро одернул руку.
— Я только попробовать.
— Вижу. — ответила Степанида, — давно проснулся?
— Минут десять назад. А Шурка где?
— Еще спит. Всю ночь с пацанами по Парижу мотался. Отсыпается.
— Ясно, — поджал губы Филя, — и мне не сказал. А через что заходили?
— У Сидора портал открылся скоростной, но ненадолго.
Филя обвел глазами кухню в поисках чего бы такого перехватить на перекус, чтобы не попасть под руку кухарки.
— Кашу будешь? — поймала его взгляд Степанида, и, не дожидаясь ответа, подвинула к нему тарелку, над которой поднимался ароматный пар. — Руки только помой.
Филя встал, сходил в туалет. Вернулся, встряхивая руками. Снова сел за стол.
— Тетя Степанида, а Василиса Ивану опять соврала?
— Как? — склонив голову, переспросила жена Потапыча.
— Она пообещала ему, что дядя Степа сможет отправить его через комнату домой уже сегодня.
Степанида задумалась.
— Понимаешь, Филя. Василиса умная девочка. Она знает, что делает. И вроде бы да, это вранье, но это ложь во благо. Если все будет хорошо, то Иван сможет вернутся именно сегодня. Но… — она немного помолчала, — через сто лет.
Филя задумался.
— Это все из-за Калинова моста. Да?
Степанида не стала врать:
— Да.
… Ивана бросили к ногам воина. Он упал и уперся носом к загнутый мысок сапога, почувствовал острый сладкий запах кожи. Руки сзади были стянуты ремнем у локтей и от этого нещадно ныли.
— Пустите меня, пожалуйста, я ничего не сделал, — разбитыми губами пролепетал Иван, — я просто… Просто вошел в комнату.
Он похлопал глазами, пытаясь рассмотреть через дым костра человека, от которого видимо зависела сейчас его судьба.
Высокий седой мужчина славянской внешности, с голубыми умными глазами, с казацким чубом и длинными усами был одет в парчовый халат, из-под которого выглядывала кольчуга. Халат был опоясан шелковым ремнем, на котором висел меч в ножнах.
Он сидел на раздвижном стуле, опирался рукой на меч, и веткой раздвигал угли. Они встретились взглядами, но потом Воин отвел их в сторону и посмотрел куда-то в сторону, за границу света от костра.
— А! Это ты Волхв. Давно тебя не видел. — Услышал Иван и понял, что Воин разговаривает с Потапычем. Причем разговор шел на какой-то тарабарщине, но Иван понимал все. — Ты снова со своим пророчеством?
— Да, Стефан. Снова я. И на этот раз не один.
— А с кем ты?
— Его зовут так же как и твоего деда. Иван. Он чародей, потому что у него есть волшебный глаз, который сохраняет события.
Иван увидел, как воину передали его фотоаппарат.
— Чародей? — Воин с интересом осмотрел японскую технику, — бойцов у меня много. А вот чародеи в диковинку. Развяжите его.
Ивана поставили на ноги, развязали руки. Воин кивнул еще раз головой, и Ивану подвинули камень. Воин кивком головы предложил ему сесть, а потом снова обратился в Волхву.
— И ты садись, Волхв. Ты сегодня один, без старухи?
— Она дома. Готовит угощение. Ведь завтра будет большая битва.
— Ты пришел мне сказать, что стрела удачи снова пролетит мимо меня, и я попаду к ней на пир?
— Нет. Такого она не велела тебе передавать. Попросила подарить меч чародею и поставить его рядом с тобой во время битвы. Пусть учится быть воином.
— И все?
— Да, все.
— Хм, странное пророчество. Я уже стар и буду смотреть на завтрашнюю битву со стороны. Хотя… — Воин задумался. — Пусть будет по-твоему. В прошлый раз я тебя не послушал и провел в плену у Юрия почти пять лет.
Он снова только кивнул головой, и Ивану сунули в руки тяжелый меч в ножнах. Иван попробовал отказаться, но старый Волхв остановил его, коротко бросив.
— Если хочешь вернуться, держи его крепко!
Вдали заржали кони. Много коней. Потом раздался лай собаки, и уханье филина.
— Будь рядом с ханом, и если тебе повезет, завтра снова встретимся.
Он встал.
— Мне пора, Стефан.
Старый Волхв встал. Воин поднялся вместе с ним.
— Я провожу тебя до твоей колеснице.
— Не возражаю.
Старый Волхв и старый воин ушли в ночь. Волх шел ровно, воин немного прихрамывал. Иван проводил их взглядом. И ему показалось, что они шли прямо по звездному небу. Звезды большие и малые были кругом. Они светились, мерцали, горели и расступались перед двумя мужчинами, мирно разговаривающими друг с другом.
Они шли к кибитке, на которой стояла юрта. Вход в юрту был украшен резным наличником, тем самым, что висел на библиотеке. Из-за которого он и очутился здесь. Наличник будто светился изнутри, его узор можно было рассмотреть очень четко, светящейся солнечный круг в короне. Совершенно не к месте, но Иван подумал, что надо бы его сфотографировать. Фотоаппарат лежал тут рядом на расстоянии вытянутой руки, но он так и не решился потянуться за ним.
Когда старый Волхв вошел в центр наличника, свет внутри него погас и кибитка с юртой стали невидимы среди мерцающих огней.
Тяжелые шаги подсказали ему, что воин возвращается. Иван, наконец, решился и потянулся за фотоаппаратом. Он сделал это на полном автомате, так как делал много раз, как дышал. Снял крышку с объектива, настроил его на ночную съемку и резко вскинул вверх в тот момент, когда Воин оказался в зоне света от костра.
Яркая вспышка осветила лицо Воина, так что тот прикрыл лицо рукой и откинулся назад. Иван услышал, как тысячи мячей лязгнули в ножнах, готовые разрубить его но мелкие лоскуты. Воин поднял руку, останавливая своих защитников, и заинтересовано спросил у Ивана.
— Покажи, что ты сейчас сделал? Это молния? Ты может метать молнии в людей как Перун?
Глава 4
Утро было туманным. Костер давно потух. Иван замерз. Было очень жестко. Вместо подушки у него были рука и камень, на котором его посадили вечером. Теперь же он пытался пристроить его под голову. Укрыться сверху чем-то вроде одеяла или покрывала, ему вообще никто не предлагал. Иван притянул ноги к животу как можно ближе и засунул руки под мышки. Когда и это не помогло, он окончательно проснулся и увидел, что Воин спит рядом с ним, закинув руку за голову, лицо его было направлено в небо. Иван приподнялся на руках и огляделся.
Звезды, которые он видел ночью, на самом деле были огнями кострищ, вокруг которых расположилось войско великого Воина.
На месте, где ночью стояла кибитка с юртой, откуда он выпал через наличник прямо в руки батыров Воина, было ровное поле, на котором паслись стреноженные кони. Ничто не напоминало о том, куда делась кибитка, и куда ушел Волхв.
Лагерь спал. Когда из тумана появился одинокий всадник, его невозможно было не заметить. Он прямиком направлялся к их кострищу.
Великий Воин, казалось, услышал шаги его коня. А возможно, он просто его ждал. Он открыл глаза и сел, скрестив по-монгольски ноги. Иван упал на руки, притворился спящим.
— Пласкиня, ты? — спросил Воин тихим голосом.
— Да. — ответил тот шепотом.
— Нашел броды?
— Нашел.
— Молодец, деревенька твоя, как и договаривались.
— Спасибо, царь! Ты же знаешь. Я бы и без такого подарка все для тебя сделал.
Воин благодарно прикрыл глаза и чуть заметно кивнул головой в знак того, что он оценил эти слова, затем пнул рядом лежащих телохранителей.
— Позовите, Джэбэ и Субэдея.
Охрана тоже как будто не спала. Два человека быстро вскочили и побежали выполнять приказание.
И сразу лагерь стал оживать. Забегали туда сюда люди, снова потянулся дым над кострищами. Запахло едой.
Иван проглотил голодную слюну. А еще он вдруг неожиданно понял, что очень хочет по нужде. И именно это чувство больше всего заставило его ощутить реальность. Все это время, где-то на задворках сознания он все еще убеждал себя, что спит и вот-вот проснется и снова окажется где-то в своей машине, или в своей квартире, или где-то еще там, где и ему положено быть в соответствии с законами физики, времени и истории, но…