Гости как раз позавтракали, мы собрались ехать дальше.
— Женя, ты походи с безопасником, — тихо сказал я ему, пока все усаживались. — А мне нужно будет сорваться по нашему делу. Потом присоединюсь.
— В одиночку? — он нахмурился. — Лучше я с тобой.
— Ты погружен в дела больше остальных, займись, сопровождай Белоглазого. Ярик пусть ходит по территории, думает про сигналку и камеры. А я возьму Артёма на всякий случай.
Новый сторож комбината с трудом открыл ржавые ворота, и мы заехали на территорию. Первым же делом осмотрели тот гараж, где тогда хранили оружие, но оттуда уже вывезли всё подчистую, не осталось ничего.
Следов шин нет, на территорию с тех пор никто не заезжал. Приходили только местные пьяницы, которые воровали остатки ценного, больше никого. Хотя сторож божился, что сюда вообще никто не проникает, но я не верил. Дыр в заборе тут предостаточно.
— Мне нужно встретиться с местными, — сказал я Белоглазову. — Обсудить пару вопросов как раз по нашей деятельности. Можно обращаться к Евгению, если что, потом отвечу я.
— Учту, — Белоглазов достал из кожаной сумки, с которой приехал, видеокамеру. — Всё равно пока надо запечатлеть самое важное для отчёта.
Ворота снова душераздирающе скрипнули, когда сторож открыл их, выпуская мой джип. Я доехал до ближайшего магазина, рядом с которым на пыльной дороге играли дети, пиная резиновый мячик с заплатой на боку, и опустил окно.
— Пацаны, где живёт участковый? — спросил я.
Чумазые мальчишки переглянулись друг с другом, но никто ничего не сказал. Один наступил на мяч, скрестил руки и настороженно опустил брови.
— Тогда где живёт Метла? — задал я другой вопрос.
— На той улице! — все показали пальцем направление. — Дом с железными воротами! Не пропустите!
Сначала я подумал, что Метла неплохо тут устроился, раз построил дом с железными воротами, но это только звучало хорошо. У него был старый серый дом из брёвен, с косым палисадником, за которым торчала засохшая черёмуха без листьев.
Ворота и правда были железные, но очень ржавые. И, похоже, их когда-то стащили на комбинате, потому что они похожи на те, что стоят там. Они были сдвинуты наполовину, показывая двор. Там стояла серая тойота-марковник с открытым капотом и дверьми. Рядом с ней бегала громко тявкающая дворняжка на цепи. Цепь звенела, скользя по векше — тонкому стальному тросику, лежащему на земле, чтобы собака могла бегать через весь двор.
— Погоди здесь, — передал я Артёму и начал вылезать. — И осторожно, чтобы никто не подобрался.
— Ко мне не подберутся, — ответил парень, поглаживая приклад лежащего у него на коленях ружья.
На завалинке у дома сидело несколько парней в китайских спортивных костюмах. Один, который жевал жвачку, смотрел на меня исподлобья.
— Передай Метле, к нему Волк с Новозаводска приехал, — сказал я и вылез из машины.
Парень нахмурился, но спорить не стал и зашёл во двор, оттуда поднялся в дом по крыльцу. Через несколько секунд он вернулся и махнул мне рукой. Собака меня облаяла и начала дёргать цепь, пока парень не прикрикнул на неё матом. Тогда она успокоилась и улеглась у тойоты, грызя мозговую кость, которая там валялась.
Сначала я вошёл в сени, в которых почти не было места из-за ящиков с пустыми бутылками, горшками и какими-то тряпками. Вроде бы и чисто, нет грязи с пылью, но всё равно, выглядело как-то неряшливо. Из сеней прошёл в дом, прямо в густое облако табачного дыма. Курят и курят.
Здесь так же чисто, но как-то грубовато. На полу струганные доски, в маленькое окно почти не проникал свет, но лампочка, висящая под потолком, не горела. Часть комнаты занимала печка, отделанная плиткой, летом её не топили. Посреди стоял длинный раскладной стол, за которым сидели местные авторитеты. Чуть дальше ещё один проход, закрытый плотной занавеской. Пахло жареным мясом.
Хозяева и их гости что-то отмечали. На столе стояли стеклянные бутылки с водкой и самогоном, и пластиковые с китайским спиртом. Ещё здесь были тарелки с порезанными помидорами и луком, хлеб, колбасный фарш из армейских консервов и обычная краковская колбаса, лежащая на изрезанной газете, пропитавшейся жиром. Ещё было сало, свежий зелёный лук и укроп. С краю стола стояла миска с варёными куриными яйцами.
Тут семь человек, все они смотрели на меня. На самом почётном месте сидел лысый мужик почти без бровей. Одет он был в майку, которая показывала всем обширную коллекцию зэковских наколок на плечах. Метла уставился на меня. Трезвый, но с похмелья.
— А я сначала думаю, какой Волк? — хрипло произнёс Метла. — Потом понял, что это ты. Всё утро тебя вспоминал.
Никто не ел, все ждали команды авторитета. Из другой комнаты, откинув занавеску, вышла женщина с помятым от пьянок лицом, одетая в красный халат. В руках она держала парящую кастрюлю, которую грохнула на стол.
— Разговор есть, Метла, — сказал я.
Женщина налила ему в чашку пельменей с бульоном, как их было принято есть в наших краях, и положила рядом с ним ложку. Он взял перечницу и обильно посыпал в чашку.
— Ну садись, — произнёс он и махнул головой.
— А он не мусор? — спросил тощий и лысый мужик с седыми бровями, который сидел рядом с Метлой.
— Захлопнись, — не глядя на него бросил Метла, пробуя пельмени. — Он не мусор, мусоров я в свой дом не приглашаю.
Мне освободили место за скамейкой. Я сел за стол, стараясь не касаться рукавами липкой скатерти. Остальные напряглись, рассматривая меня. Всё же, что ни говори, это опасные люди. Хорошо, что в джипе Артём с моим дробовиком и карабином. Как резерв на всякий случай.
— Ты же, говорят, завалил самого Майора, — сказал Метла, швыркая бульоном. — Был в городе, слышал про тебя. А ещё с Игорем Иванычем, базарят, хорошо живёшь.
— Много чего говорят.
— Но я не понимаю, — продолжил он. — Мы с тобой тогда добазарились, что комбинатом занимаются твои большие люди, а вот всё остальное наше. Но что-то ночью сегодня на мою территорию полезли. Хорошо, что ты пришёл сам, я уже хотел сам к тебе ехать, чтобы ты мне пояснил за ночное.
— Давай так, Метла, с начала, — твёрдо сказал я. — Был разговор, что комбинат работает, мы его охраняем. Что в посёлке у вас — дело ваше, нас не касается. Что у каждого свой кусок, который он может осилить.
— Был базар, — он кивнул.
— А кто-то лезет на чужое, — продолжил я. — Выставляют себя за других, грабят людей, уже убили одного в другом месте. Что ты знаешь о них, Метла? Группа парней на машине приехала сюда, кого-то ограбили, могли угрожать пушками. В похожем камуфляже, — я подёргал свою куртку. — Говорят, что охрана, но на деле обычные отморозки. Я их ищу.
— Значит, это чужие? — Метла нахмурился. — Вот беспредел творят. Не понятиям так делать, сразу видно, отморозки. Таких сейчас много стало.
— Кто был, и что они ограбили? — спросил я, глядя на него.
— Расскажи ему, Марат, — местный авторитет кивнул на коротко стриженного морщинистого мужика, который держал в руках старый гранёный стакан с водкой.
— А чё рассказывать? — тот повернулся ко мне, окатив перегаром. — Трое, на восьмёрке, с волынами. Приехали в ларёк, наехали на Люську продавщицу, чтобы бабло выгребла и ящик водяры им дала. Та форму увидела, подумала, менты какие-то, испугалась.
— Они не трогали её? — спросил я.
— Да я бы их урыл, — с напором сказал Марат. — Там наши приехали за водкой, спугнули. А Люська, дура, к участковому побежала, нет бы сразу нам сказать. Не выехали бы они тогда. Протупила и всё, свалили они.
— Какая машина, какое оружие?
— Да откуда я знаю?
— Мент знает, — сказал Метла, внимательно слушая нас. — Он вызывал своих, только так никого и нету. Но хорошо, что ты сразу ко мне пришёл, Волк. Порешали всё правильно, претензий нет. Но если приедут они, больше не уедут.
— Никто не против. Но они вряд ли сюда сунутся. Район большой, куда угодно могут приехать.
— А они грамотно делают, — сказал мужик в очках, который всё это время молчал. — Хитрая схема, должен я вам сказать, очень любопытная.
— Поясни, Скрипач, — Метла посмотрел на него, потом на меня. — Это интеллигент наш, голова. Книжки читает.
— Спасибо, — мужик в очках сложил на столе руки с длинными, тонкими пальцами. — Я вот про что думал сегодня. Вот когда мы услышали о случившемся…
Он очень сильно окал, но голос у него очень вежливый и спокойный, особенно чувствуется на фоне блатных интонаций от остальных и хрипа самого Метлы.
— Я ещё подумал, — Скрипач посмотрел на меня. — Если бы они приехали в милицейской форме, тут бы сейчас к обеду от мусоров продыху бы не было. Такое-то они не спускают.
— А мусора всегда так, — прохрипел Метла и тяжело закашлялся. — Нет бы работать, а они людям жить не дают. Зато когда всякие отморозки лезут, ничего они не делают.
— Вот и про что думаю. Замаскировались бы под мусоров, мусора бы их нашли и закрыли бы, чтобы неповадно было. Или вообще грохнули бы по тихой грусти. А тут форма есть? Есть! Пушки есть? Есть! Мусора? Нет! — он замотал головой. — Люди-то разницы не видят, боятся, все деньги отдают, лишь бы не тронули, а мусора-то и не при делах. И самое главное — помнят только про форму, остальное-то уже в глаза и не бросается. Двойная выгода!
— Понятно, — я кивнул. — Я о таком и думал.
— Хоть тачки у них нету, — закончил Скрипач и закурил беломор. — Вот как у вас, с рисунком на капоте, видел сегодня. С машиной бы они живо бы всё на поток поставили. Пару недель поработать, а за это время все посёлки в округе обнесут, мусора даже не очухаются. С нашими-то просторами куда им кого-то найти? Потом тачку сжечь, шмотки сжечь, и ищи-свищи. А потом чего другое придумают. Хитрые они, но мокрушники, не уважаем.
— Учту.
На этом я распрощался с местной братвой, и вернулся в машину. Заодно крепко вдохнул свежего воздуха, а то из-за табачного дыма там было тяжело дышать.
— Я уже идти хотел, — сказал Артём, сидящий на заднем сидении с моим ремингтоном. — Что-то долго не было, Волк.